Волчица, покорившая хаос - Ами Д. Плат

сам он не смог. Или потерялся. Хотя это всё ещё не объясняло, почему пропал след.

Лошадь беспокойно переступила копытами. Я заметила мелькнувшую меж деревьев тень. Вскоре разглядела и хитрую коричневую мордочку. Небольшой тануки принюхивался к нам.

— Привет, дружок, — сказала я и протянула кусочек вяленой рыбы.

Меня не пугали дикие звери, сидеть одной всегда грустно, а тануки выглядел дружелюбно.

— Ты ведь тануки… умный и хитрый. Может, подскажешь, где искать Коити?

Тануки посмотрел на меня маленькими блестящими глазками, схватил подношение и убежал в лес. Я тяжело вздохнула, взяла котелок и отправилась вниз к реке. Ловить рыбу мне не хотелось, но в вещах Коити оставалось немного риса.

Луна бледным полукругом, размытым с одной стороны, отражалась в воде. Мелкая рябь походила на песок. Невероятно, но жидкость переливалась с металлическим сиянием, подобно золотым и серебряным крупинкам. Так утекало и время. В носу защипало. Я старалась сдержаться, но жгучий стыд душил меня. Я бросила Эола и всех оборотней. Больше меня не примут в межмирье. Больше у меня нет друзей. Даже если они живы. Мощь оружия людей поражала. Я не понимала, зачем они так стремятся пустить сверхъестественное в свой мир, и просто рыдала на берегу. Жалость к себе, голос совести, страх за друзей сжирали меня. Я уже не могла успокоиться, кричала и выла, как дикий зверь.

Слёзы становились реже, раздавалось тихое «кап-кап», словно их эхо. Только это не я рыдала, создавая эти чистые и звонкие всплески. Я подняла глаза, утирая лицо. На большом камне в воде сидела девушка в белом одеянии. Она не обращала на меня никакого внимания, лишь меланхолично опускала руку в воду и поднимала, а капли, словно замедленные, срывались вниз с её тонких, чуть голубоватых пальцев.

Я в последний раз громко всхлипнула. Глаза и нос болели. Коленки и ладони тоже — от впившихся в них еловых иголок.

— Эй, — окликнула я, но девушка никак не реагировала.

Её тёмные волосы опускались до воды и спутывались с водорослями. Начинало светать, розоватое сияние появлялось над рекой, и я видела, что тёмные пряди в глубине течения тянет в одну сторону, а рябь на поверхности бежит в другую.

— Ты тоже плакала? — спросила я.

Тогда незнакомка подняла голову и с удивлением в голосе проворковала:

— Конечно нет. Я изучаю воду.

— Зачем?

— Ты разве не видишь? Река течёт вспять. Духи мчатся на запад, но я всегда плыву на восток к океану. Я не хочу покидать свой дом.

Она посмотрела на меня вопросительно, будто я знаю, что творится на западе, будто понимаю, что произошло. Но мне было не по силам это постичь и тем более объяснить.

— Ты видела здесь людей? Я ищу друга.

— Люди живут вниз по течению.

Я обернулась в сторону восхода и увидела крошечную лодку. Сердце замерло — вдруг там Коити? Нашёл меня и сейчас объяснит, куда пропадал. Но фигура была гораздо крупнее, волосы — длиннее. Лодка неспешно приближалась. Слабый ветер волновал жёлтые воды, шептался среди прибрежных деревьев. Девушка вся вытянулась, бледная её шея стала ещё тоньше.

— Ты знаешь, как называется деревня? Видела, как туда кто-нибудь шёл? Как тебя зовут?

— Я Мэй Ли Хэ.

— Ты дух реки?

— Больше нет. — Печальный вздох.

Рыбак подплыл к заводи, где мы сидели.

— Эй! Вы из деревни? — крикнула я, но рыбак молчал. Он остановил лодку в тихой воде, закинул удочку и задумался о чём-то.

— Он тебя не слышит. Его зовут Лиу, он каждое утро ловит здесь рыбу. Посмотри, какой красавец.

— Почему он не видит нас? — Внутри всё похолодело.

— Ты ведь не живая, как и я. Но мне не хочется становиться яоцзин, привидением-обольстительницей. Поэтому я лишь наблюдаю. Ты ведь не собираешься соблазнить моего Лиу?

— Нет, у меня свой есть, — буркнула я, всё ещё не веря своим ушам.

Я что — умерла в битве, пытаясь сбежать? Позор ещё никогда не был так ужасен и нелеп. Ну хоть не придётся объясняться с Эолом. А Коити? Из глаз снова покатились солёные капли.

— Понимаю, — сказала Мэй Ли Хэ, — но на самом деле мужчины не стоят твоих слёз. Не реви. — Её печальное безучастное лицо казалось таким красивым и неживым в холодном осеннем солнце.

— Я не из-за этого реву, — мой охрипший голос звучал ужасно, — я только что поняла, что умерла и стала призраком.

Тонкие брови Мэй Ли Хэ вскинулись, и, видимо, она не нашлась что сказать.

— Что же сегодня такое, в моей любимой заводи вода неспокойная и рыбы не видать, — проворчал Лиу.

— Эй, ну-ка кыш отсюда, — шикнула на меня девушка, — всю рыбу распугаешь, и Лиу перестанет ко мне приезжать.

Я замолчала и утёрла нос рукавом.

— Прости. Так, значит, ты была духом реки, а потом стала?..

— Духом влюблённой девушки. Мне нравится любоваться тонкими пальцами Лиу, тем, как он забрасывает и вытягивает удочку, как улыбается, если поймал карпа или угря, как аккуратно складывает вещи, как снимает соломенную шляпу, принимаясь за обед в лодке. Он может сидеть здесь часами. Я рассказываю ему истории, а он прислушивается к журчанию воды и птичьим трелям. Он тоже рассказывает, хоть часто невпопад.

— Однажды он исчезнет. — Я не хотела говорить это вслух, просто подумала о Коити и о своей смерти. Так странно было ощущать себя мёртвой. Особенно после того, как настроилась на долгую жизнь с любимым человеком. Зря я сбежала. Но уже ничего не исправить.

Теперь я разозлилась на оборотней, на своих собратьев, которые меня застрелили. А может, даже нашли беззащитную в лесу и добили.

— Знаю. Я думала, это будет нескоро. А теперь мне самой надо уходить.

— Зачем?

— Что-то зовёт нас. На северо-западе, ты разве не чувствуешь? Оно тянет. Меня снедает странное предчувствие, что нужно откликнуться на зов. Но я не хочу.

— Тогда оставайся, — выпалила я. — Ты любишь его. И он любит тебя, иначе не приплывал бы каждый день. Это ваше место, ваше время. Жизнь скоротечна. Он дан тебе так ненадолго! Не отпускай его. Или хотя бы не оставляй его сама. Прошу!

Мэй Ли Хэ удивлённо хлопала ресницами.

— Ты правда так думаешь?

— Я сама однажды совершила такую ошибку. — Мне было горько от собственных слов. — Потом жалела. Каждый день! И искала его! И бежала за ним — а всё без толку. Стану теперь призраком и буду вечно за ним бродить!

— Эй, дурёха!

Я обернулась. Красные глаза снова защипало, позвоночник прошибло молнией. Наверху склона стоял Эол, высокий, красивый, в непривычном для него наряде — ханьфу. Он меня видел.

— Ты мне? —