Раэлит с Титаника - Виктория Рогозина

уже чувствовал, как на шее и под мышками у девушки появляются мелкие мурашки, и это возбуждало мужчину еще сильнее. Он сел на колени перед Анастасией, и его руки неожиданно легли на ее бедра, чуть раздвигая их, и внезапно стали действовать. Когда её тело прижалось к нему, как каменная плита, его накрыл поток сильных эмоций. Он больше не мог, да и не хотел сопротивляться, пытался полностью сосредоточиться на чувствах, чтобы не потерять контроль над собой, было невозможно. Острые ощущения захлестывали сознания, растекаясь приятной истомой по всему телу. Рассел уже достиг той степени близости, когда этот контроль тоже отключается. И когда он неожиданно оказался лежащим на ложе среди ее личных богатств, эмоции разрушили наконец эту тревожную тишину, и все, что должно было произойти дальше, стало происходить медленно и с наслаждением. Сияющий мир постепенно гас, вытесненный алым свечением Пустоты. Мир обретал свой истинный облик. Они слились, превратившись в единое целое, как в одной из историй, виденных на полках. Когда руки разошлись в таинственном танце, Эдвард пошатнулся. Неловкий вздох, поцелуй, и снова короткое «м-м-м», когда объятия мужчины замерли, сменившись чем-то другим. Его руки под тканью полотенца действовали уверенно, и вместе с их прикосновениями все остальное исчезло, истаяв словно мираж.

Он осторожно освободил руки и взял в ладони лицо девушки. Темные глаза вспыхнули. Она попыталась было оттолкнуть его, взять контроль, доминировать, но он удержал ее. «Это то, что ты желаешь?» - спросил Рассел. Анастасия медленно покачала головой, не прерывая зрительного контакта. Поменявшись с мужчиной местами, она толкнула его на кровать и наконец скинула опостылевшее полотенце на пол.

Наклонившись, она осторожно втянула в рот мягкую ткань его штанов, и мужнина задрожал еще сильнее. Вскоре вся одежда была отброшена в сторону и ничто не мешало ласкам. Когда она почувствовала, как твердеет его плоть в ее руке, она поняла, что это неминуемо. Она замерла и напряглась, и через секунду мужчина оказался у нее во рту. Ее движения были мучительны и одновременно невыразимо нежны - словно была забыта вся предшествовавшая им боль. Ее не было, и Эдвард чувствовал, что его сердце наполнено ею. И он не смог устоять.

Повалив девушку на постель рядом с собой, Эдвард в мгновение ока подмял ее под себя. Губы сами нашли эту слабую впадинку на шее, и он нежно поцеловал ее. Анастасия вздрогнула, выгнувшись в спине, еще раз попыталась вырваться, но не смогла. Тогда она затихла и доверчиво прильнула к нему. Помассировав ее, Эдвард с силой вошел в ее лоно. И почти сразу замер. Подчиняясь инстинкту, девушка всем телом прильнула к нему. Потом чуть расслабилась и стала тихо постанывать от каждого движения, прикусывая губу.

Он двигался в ней, скользя. Страсть опьяняла. Уже ничего не имело значения, кроме его ярости и силы ее желания. На краю сознания мерцал чей-то слабый свет. И вдруг в углу ее сознания вспыхнул красный огонек. Она открыла глаза, и в ее взгляде мелькнул ужас. На краю сознания запечатлелась мысль, что возможно это последний раз, когда они могут уединиться, ведь неизвестно как дальше сложится их дальнейшая жизнь, отчего все ощущения стали острее, будто замерев на пике удовольствия. Он стал ласкать ее ртом, одновременно быстрыми поцелуями покрывая шею, грудь, и ей показалось, что она слышит музыку – ритмичную и нежную, и чем дальше она вела его рукой, тем сильнее музыка звучала в нем. Было приятно. Дотронувшись до шелковистого тела, он понял, что мир расцвел. Ему казалось, что он выплыл за пределы мира, и где-то там, за границей жизни и смерти, трепещут и ловят эти нежные крылья его сновидения. В его действиях не было принуждения, и она не сопротивлялась – не хотела, а просто отдалась ему, как и в прошлый раз. А она знала, что этого никогда не будет, что таких, как он, в ее жизни больше не появится никогда. И все равно не могла не удивляться про себя той энергии, которую он в ней вызывал. Это восхищало. Ей очень хотелось делать то же самое. Но ей было страшно. Он что-то шептал ей на ухо, задевал своими губами, словно крылья бабочки… Легче не стало. Но что-то в ней словно начало просыпаться. В ней забилась волна теплой человеческой заботы. И она ответила. Так, что Эдвард чуть не лопнул от счастья. Он страстно желал, чтобы жар ее лона прогнал холод, царящий в их душах. Хрупкая плоть вздрогнула. Он раскрыл глаза, и увидел в глубине ее волнующегося тела испуг, но это был тот страх, который вызывали сильные бушующие эмоции, с которыми невозможно было справиться. Она словно узнала его, все, что раньше так старательно прятала, выгорая дотла. Ее обуяло счастье, но она сделала себе поблажку, забыла про глупые правила приличия. Какой смысл что-то скрывать, если они вместе и решили идти до конца?

Жаркий рот скользнул вниз по подбородку, нежно сжал сосок, еще раз и еще. Еще. Эдвард кончил вслед за Анастасией, и она выгнулась от удовольствия, от этого нежного и требовательного вторжения во влажное тепло. Что-то внутри словно взорвалось от восторга, такой близости с ним она еще никогда не испытывала. Закрыв глаза, она сама не заметила, как снова стала терять над собой контроль, теряя остатки самообладания. Странная смесь нежности и тревоги в душе девушки как-то странно совпала со странным ощущением своей новой головы, о которой она столько слышала от Рассела, но никак не могла поверить, что это действительно ее голова. И тогда все перестало для нее существовать. Мужчина аккуратно сжал зубами нежную кожу на шее девушки. Сначала боль стала чем-то средним между сосредоточенным удовольствием и укусом заживо, потом она вспыхнула в животе, постепенно превращая ее живот в адское пекло, потом стало казаться, что между ее ног и пупка образовался расплавленный чугун, от которого вновь что-то поднимается вверх… А потом уже нельзя было даже терпеть и думать об этом. Тогда она впервые познала сладкое и желанное чувство. Ну а потом… Дальше были уже две тянущиеся друг к другу спутанные вершины, которые только чудом удерживали друг друга на своих местах.

Они лежали утомленные, неподвижные после нескольких оргазмов. Только изредка что-то тихо потрескивало, словно изнутри на стену шла какая-то неведомая работа. Эдвард перевернулся на бок, чтобы видеть Анастасию. Он думал неужели у них и правда такая страшная тайна? Они молчали. Но молчание их было недолгим.

- Нам пора,