Повседневная жизнь паломников в Мекке - Зегидур Слиман

Стройные ряды ломаются, каждый поднимается, не глядя на соседа-инвалида или старика. Шумная радость и крики в мгновение ока вновь накрывают улицы — словно в школе во время перемены. Возвращается суетливая торговля, продавцы настороженно поглядывают по сторонам, лавируют между прохожими. Бюстгальтеры, фески, радиоприемники, ручки, книги религиозного содержания — здесь можно найти что угодно. Приведенный в полнейшее изумление этой внезапной алчностью до покупок, один француз восклицает: «Боже, неужели это — единственная радость в Мекке?!»

Глава 10

На пороге Дома Божия

Каждому паломнику предписывается как можно быстрее отправиться к Хараму после прибытия в святой город, чтобы выполнить таваф аль-кудум (приветственный обход) Каабы. Улица, спускающаяся к святая святых, проложена на месте высохшего русла речушки. По обеим ее сторонам тянутся бесконечные ряды всевозможных магазинчиков, заполненных безделушками и покупателями. Посередине дороги бредут, держась за руки, слепые, сидит безногий прокаженный с кистями рук, обезображенными болезнью. Припомнив слова пророка: «Бегите от прокаженного, как от льва», прохожие останавливаются, охваченные нерешительностью, быстро вытаскивают несколько купюр, оделяют ими каждого убогого и поспешно ретируются. Все эти отверженные — чернокожие. Йеменцы шепчутся, что они специально приехали сюда из Африки, чтобы получить немного денег.

Вокруг молодого человека, страдающего слоновой болезнью, собирается толпа, расспрашивает его о болезни. Большой палец левой ноги бедняги раздулся, как подушка, а мошонка напоминает тыкву. «Господи дарующий и отнимающий, укрепи нас хвалить имя твое», — шепчет египтянин. У некоторых на лице появляется гримаса отвращения, другие кусают губы, сдерживая нервный смех, вызванный страхом. Взгляд несчастного хватает за душу — мертвый, отчаявшийся взгляд.

Дорога ведет нас дальше. Нужно постоянно повторять талъбийю. Уже видны вершины семи минаретов Харама. Негласный закон подразумевает, что в обители Бога его больше, чем в какой бы то ни было другой исламской молельне. Говорят, это с тех самых пор, как в Стамбуле в 1550–1557 годах воздвигли знаменитую мечеть Сулеймание, шедевр османского искусства, украшенную шестью минаретами, при условии, что вокруг Каабы их будет семь. Мать городов должна была оставить первенство за собой.

Харам. Фасад из мрамора и серого резного камня, вереницы порталов, ряды окон. Мощное, массивное здание. В солнечном свете сверкают крыши минаретов, каждый — высотой порядка девяноста метров. Но на лицах паломников не отражается никакого изумления, никакого возгласа восхищения не вырывается у них при взгляде на этот пуп земли. Никто не произносит ни слова.

Верно, что аль-Масджид аль-Харам не отличается своеобразием, по крайней мере, если говорить о его внешнем виде. Откровенно говоря, первое впечатление, производимое главной святыней мусульман, — огромная гостиница, более или менее украшенная и отделанная мрамором. Знаменитый французский востоковед Годфруа-Демомбин сказал, что однажды мекканский памятник будет «успешно осквернен ремонтом в лучших современных традициях постройки железнодорожных вокзалов и супермаркетов Европы». И он еще говорил так, ориентируясь только на фотографии!

Предсказывая мусульманским республикам будущее Советского Союза, Ленин обещал, что на месте минаретов мечетей появятся трубы заводов, и марши заглушат молитвы. Не располагая ни развитой промышленностью, ни сельским хозяйством, Мекка посвятила себя (помимо молитвы и торговли) строительству, точнее — разрушению и последующей реконструкции. И вот на фоне лазурного неба вырисовываются не только минареты, но и многочисленные заводские трубы, и подъемные краны. Фасады домов в окрестностях святыни и главные улицы вдоль зданий, напоминающих пригороды крупных европейских городов, отличаются избытком неоновой рекламы на всех языках, которая светится днем и ночью, закрытыми ставнями домов и систематическим отсутствием кафе и прочих забегаловок, для других арабских городов являющихся настоящими «народными собраниями».

Но за этой пестрой и сверкающей витриной работают бульдозеры и со скрупулезностью грызунов уничтожают последние старинные здания, выдирая целые страницы истории из священной книги Мекки. Ковши экскаваторов выворачивают наружу внутренности земли. Привыкший жить в окружении скал, в наше время город выходит из тени гор, карабкается на их вершины и накрывает их бетонным колпаком. Широкие туннели тут и там проникают в холмы и связывают основные дороги с маленькими улочками пригородов, превращая ущелья в сообщающиеся сосуды. При взгляде на все эти шоссе, рокады, переходы возникает впечатление, что древнее чрево Мекки было вспорото и растерзано, а внутренности разбросаны повсюду.

Все дороги ведут в Харам. Однако в хитросплетениях дорог и проходов вокруг Заповедной мечети может запутаться и заблудиться кто угодно. Двери, через которые люди веками попадали к благоуханной святыне, были сметены строящимся шоссе. С начала XVI века Мекка познала и благословила влияние турок-османов, прирожденных вояк и новых эстетов, облегчивших ей существование и украсивших ее. Крепкие фундаменты, разноцветные фасады, просторные караван-сараи, тенистые серали, скромные дворцы, крытые базары, мечети под открытым небом: мусульманский город; Медина в буквальном смысле этого слова — городской округ, где процветает дин, религия Бога.

В семидесятых годах ее с почти гусарской лихостью превратили в нечто совсем иное. Мать городов уподобилась Каиру или Боготе, стала напоминать лоскутное одеяло, сшитое из кварталов и фавел. В его пеструю ткань вплетены всевозможные языки, национальности, костюмы и обычаи, как это можно увидеть в Нью-Йорке. Базары, заваленные дешевыми товарами, магазины, где продаются последние новинки бытовой техники, соблазнительные витрины с электроникой и часами, сверкающие дорогими украшениями, делают из города второй Сингапур. Но его теплая атмосфера, добродушие, царящее на маленьких улочках, очаровательная вежливость детей, врожденная честность торговцев и окутывающая все и всех пелена мира и спокойствия поднимают Мекку на высоту истинного надежного города, как это сказано в Коране. Мекка всегда остается Меккой.

Рев моторов, карусель автомобилей, облака выхлопных газов. Площадь, идущая от Заповедной мечети с Каабой на восток, запружена грузовиками, продавцами и толпами людей, охваченными ожиданием встречи или просто праздно шатающихся по улицам. Солнце медленно спускается, и воздух постепенно остывает. Небо все еще ярко-синего цвета.