Истребивший магию - Юрий Никитин

– Нет, – ответила она быстро.

– Тогда и тебе сюда, – рассудил он.

Глава 5

Они оставили коней у коновязи, слуги сами отведут в конюшню, если, конечно, для хозяев найдется свободная комната, Барвинок поднялась вслед за волхвом по ступенькам крыльца в сени, пахнет вином и мочой, а дальше в комнате с лестницей наверх и большой дверью направо расположился за стойкой широкий в плечах мужик с хитрой широкой мордой и веселыми разбойничьими глазами.

Она сразу ощутила его цепкий ощупывающий взгляд, но к этому привыкла, мужчины все так смотрят, только этот волхв упал с луны, сдержанно улыбнулась, хозяина нужно расположить к ним с первой же минуты.

– Здравствуйте.

Он поднялся, крупный, улыбающийся, в распахнутой на груди рубашке и с закатанными выше локтей рукавами.

– Что желаете? – поинтересовался он самым доброжелательным голосом. – Комнату, стол, вино?

– Всё, – ответил Олег.

Хозяин посмотрел на маленькую женщину рядом с Олегом. Зубы коротко блеснули в мимолетной улыбке.

– Еды и питья вдоволь, но комнаты заняты, сожалею.

– Все? – спросил Олег с недоверием.

Хозяин виновато развел руками:

– Кроме одной под самой крышей. Не знаю, жалеть, что комнат нет, или гордиться…

Олег махнул рукой.

– На чердаке? Сойдет. Мы не жить сюда приехали.

– Там одна постель, – сообщил хозяин. – И вообще… должен предупредить, в ней никто не селится.

– Почему?

Он снизил голос:

– Говорят, там появляется иногда… совсем-совсем редко!.. нечто.

– Как это нечто?

Хозяин развел руками:

– Одни говорят, привидение, другие – оборотни. Народ не очень верит в такие россказни, мало ли что пригрезится после хорошей выпивки! Но селиться туда не хотят. Потому сдаю только самым отважным. И за полцены.

Барвинок бросила на Олега короткий взгляд. На что волхв купится: захочет показаться отважным, польстится на сниженную цену или просто не поверит в призраков?

– Сойдет, – повторил Олег.

– Правда, – добавил хозяин озабоченно, – комната несколько холодновата. Труба идет мимо.

– Ничего, – ответил Олег, Барвинок заметила, как он бросил взгляд в ее сторону, – мы согреться сумеем.

Хозяин даже не повел глазом в ее сторону, но Барвинок ощутила, что этот ушлый жук все понял верно, но не позволил себе выпустить похабнейшую улыбку на гадкую мужскую рожу, некоторые клиенты не любят вольностей, все-таки он слуга, хоть и хозяин, только вежливо поклонился и сказал довольно:

– Тогда деньги вперед… и вот вам ключ!

Барвинок решила, что пора показать свой независимый характер и напомнить, что не все даже в этом мире решают мужчины.

– А как насчет второй кровати? – спросила она. – Можно принести из кладовки еще одну и поставить в другом углу?

Хозяин раскрыл рот и уставился на нее с удивлением. Потом перевел обалделый взгляд на Олега.

– Что это с вашей спутницей?

Олег отмахнулся:

– Это она так шутит. Поспит, как обычно, на полу. У кровати, раз уж у меня нет с собой собаки. Внизу там есть чем перекусить?

– Моя жена только что сварила хар-р-ррошую баранью похлебку. А на горячее есть бараньи ребрышки.

– Люблю бараньи ребрышки, – сказал Олег. – Тогда сперва пообедаем, а комнату пусть приведут в порядок.

Хозяин поморщился, явно не понимает, что такое наводить порядок, комната же есть, что еще, а Олег кивнул рассерженной лекарше, толкнул дверь в харчевню.

За столами подняли головы, едва они переступили порог. Барвинок ощутила на себе оценивающие взгляды, в корчме почти одни мужчины, грубо одетые, с грубыми лицами и грубыми голосами. Даже смех грубый, жестокий, неприятный, но смеются только за одним столом, за другими же сидят и пьют угрюмые, нахмуренные, бросающие по сторонам злые неприязненные взгляды.

Женщины, их здесь три, сразу обратили внимание на Олега. Барвинок ревниво зашипела, когда они подобрались, заулыбались, начали принимать соблазнительные позы, выпячивая то переднюю часть, то жирные задницы.

Олег окинул зал безразличным взглядом и, сойдя на две ступеньки, пошел между столами. Из-за одного кто-то из гуляк подставил ему ногу, Олег смотрел прямо перед собой ничего не выражающим взглядом, но его тяжелый сапог с металлическими подковками опустился очень точно. Барвинок не услышала хруст тонких косточек, стопа вообще легко повреждается, но гуляка взвыл не своим голосом.

Волхв остановился и, продолжая стоять на ноге несчастного всем весом, поинтересовался:

– Чё, ты хочешь что-то сказать?

Тот стонал, хватался за край стола и пытался выдернуть ногу, но Олег словно превратился в каменную скалу, стоит неподвижно и смотрит с вялым интересом.

Остальные за столом притихли и зыркали непонимающе то на одного, то на другого. Наконец Олег махнул рукой и сказал Барвинок:

– Странные здесь люди…

Она шла за ним, не дыша, выпрямившись и стараясь выглядеть так же грозно, как и эти люди. Олег сел за дальний столик, выбрав место так, чтобы видеть и входящих, и дверь кухни.

Барвинок брезгливо потрогала свой край стола, тут же подошла молодая женщина с чистой тряпкой и старательно вытерла столешницу, обещающе улыбаясь Олегу и наклоняясь так, что из низкого выреза вот-вот вывалятся белоснежные и жаркие груди…

Олег, к ее негодованию, в самом деле засмотрелся с явным удовольствием.

Барвинок сказала резко:

– Нам жареной баранины!.. Лучше ребрышки. С кашей.

Женщина улыбнулась, проворковала ласково:

– А вина?

– И вина, – сказала Барвинок, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – Лучшего!

– Будет исполнено, – ответила женщина и на всякий случай улыбнулась и Барвинок, но не так, как Олегу, увы, совсем не так. – Ребрышки как раз жарятся, ждать недолго. А вино принесу сейчас…

Она снова улыбнулась Олегу и удалилась, старательно двигая из стороны в сторону толстым задом.

– Корова, – прошипела Барвинок. – Толстая корова.

Олег ответил мирно:

– Ну и что? Главное, чтобы молоко было.

– У нее есть, – заверила Барвинок. – Даже кофта на груди промокла!.. Еще кормит. Рожает и кормит, рожает и кормит. Не переставая.

Олег зевнул.

– Может быть, у нее это первый ребенок.

– Первый? – изумилась она. – Да такие начинают рожать с тринадцати лет!.. И не перестают до старости. Потому что никому не отказывают.

– Хорошие женщины, – сказал он одобрительно. – Добрые. Дают людям ту радость, которая им доступна.

Женщина вернулась, начиная улыбаться еще с полдороги, и поставила на стол кувшин и две чаши. Снова упершись руками о край стола, она игриво подвигала плечами, в глазах приглашение к более тесному знакомству.

– Что-нибудь еще?