Заброшенный в природу - Милен Русков

и прочитал: «Табачный дым можно вдыхать для достижения упомянутых лечебных эффектов, но только при соблюдении поста и на голодный желудок, а не так, как поступают англичане, превращающие свои головы в ящик, наполненный дымом, более подходящий какому-нибудь чистильщику обуви в Париже, чтобы хранить в нем ваксу для ботинок, и не могут ни ходить, ни ездить верхом без трубки во рту». Далее мистер Беркли отмечает, что ему довелось путешествовать с одним английским торговцем в Нормандии — где-то между Руаном и Кале. Торговец оказался очень приятным спутником, если бы не одно «но» — он постоянно разыскивал какой-нибудь уголек, чтобы разжечь трубку.

Сидящие в зале рассмеялись. Да, действительно, бывает досадно. Мне это чувство знакомо. Иногда не получалось закурить сигариллу, если под рукой не было огонька, хотя ее-то разжечь намного легче, чем трубку. Но испанцы уже давно нашли выход. Как говорится, куда англичане только направляются, мы оттуда уже возвращаемся. Он сказал: Нормандия? Не был ли Пелетье из Нормандии? Пелетье, откуда ты родом? Из Мана. А Ман где находится?

— Я бы сказал, джентльмены, — продолжил доктор Чейнелл, который вызвал в моей душе гордость за избранную мной профессию, — если табак использовать природосообразно и благоразумно, то нет на свете медикамента, который мог бы с ним сравниться. В табаке абсолютно все может быть лекарством: корень, стебель, листья, семена, дым и даже пепел. Но особенно сок, который, по мнению одного из моих оппонентов, несет гибель всему сущему. Этот человек пал так низко, что стал приводить примеры с лондонскими бедняками. Я в таком случае спрашиваю: почему бы не привести пример с муравьями, крокодилами, овцами или навозными жуками? Что за странная идея, высокоуважаемые джентльмены!

— А как вы даете пример с индейцами? — послышался голос из публики. — Они даже не христиане, в отличие от лондонских бедняков.

— О нет, между ними огромная разница, — возразил доктор Чейнелл. — Мы приводим в пример индейцев, потому что они — все еще невинные дети природы и среди них нет таких разграничений, какие имеются между нашими старыми нациями. Индейцы еще пребывают в единении с природой, как первые люди после Адама и Евы. Это совсем другое дело, — повторил доктор Чейнелл. — Но вернемся к табачному соку. Он обладает чудесными пищеварительными, очистительными и кровоостанавливающими свойствами, в силу чего это растение можно использовать для лечении любой раны или пореза, разного рода язв, струпьев и прочего, поэтому табак очень ценен. Но сейчас я бы хотел остановиться на свойствах дыма, который попадает из трубки прямо в рот, а оттуда некоторые выпускают его через ноздри, а другие втягивают прямо в желудок и грудную полость как лекарство от всех болезней, особенно тех, которые вызваны холодным и влажным воздухом. Я рекомендую табачный дым людям, в телесном составе которых есть повышенное содержание холодных и влажных компонентов, а также в холодный и влажный сезон при условии, что употребление табака будет уместным и умеренным, потому что только тогда он, благодаря своим согревающим и подсушивающим свойствам, поможет мозгу, испытывающему в такое время влияние холода и влаги, сохранить нормальную температуру. Табак излечивает насморк и простуду и помогает избавиться от всех болезней тела и мозга, причиной которых является влага и холод. Это происходит потому, что табак высушивает и поглощает лишний воздух и другие грубые материи в голове. Он действительно изгоняет меланхолию (по крайней мере, в начале), пробуждая застывшие животворные энергии; помогает при зубной боли, отеке десен и боли в суставах. Он предотвращает порчу четырех главных телесных жидкостей и весьма полезен не только при простуде, но и при лечении всех болезней желудка, легких и груди, вызываемых холодными и влажными условиями. Он, в конце концов, — великолепное средство от переедания, поскольку, как на это указывает и наш оппонент, вызывает быстрое опорожнение (эвакуацию — на нашем медицинском языке) желудка и избавляет от газов, изгоняя их из желудка и кишечника, чем облегчает страдания больных. Я хочу закончить, джентльмены, словами о том, что табак может использоваться как средство для общей поддержки организма, а кроме того, для достижения и более специфических эффектов. Ибо индейцы, у которых мы позаимствовали этот способ употребления табака, сначала прибегали к нему, чтобы заснуть, когда их тела были истощены работой и какими-либо другими усилиями, или когда хотели увидеть грядущие события, потому что сначала дым вызывал у них в голове легкость, а потом — сон с разными видениями и откровениями. В силу этой причины, пробудившись от сна, они чувствовали себя отдохнувшими и бодрыми, а также могли в результате видений, вызванных табаком, предсказывать, как они считали, многие важные события.

— А вы, сэр, в качестве курильщика не могли бы предсказать важные события, касающиеся Англии? — спросил король, вызвав этими словами смех в зале. — Потому что, если это действительно так, я мог бы распустить свой совет и назначить вместо него вас. А если вам не позволит занятость, я мог бы удовлетвориться каким-нибудь индейцем.

Хотя доктор Чейнелл мог бы не отвечать, он, однако, встретил слова короля улыбкой и, выждав, пока смех утихнет, уверенно ответил:

— Это, Ваше Величество, я предсказать не могу. Но моя интуиция подсказывает, что среди нас находится сам доктор Монардес, открыватель табака. И если, Ваше Величество позволит, я напомню, что Испания расположена не так уж близко к нам, и тем не менее, он здесь, в этом зале.

— Неужели, сэр? — удивленно поднял брови король.

— Я так полагаю, Ваше Величество, хотя прежде я никогда не видел этого прославленного человека, однако всегда горячо желал с ним познакомиться еще с начала моей карьеры, когда с восторгом изучал его труды.

В этот момент мой учитель поднялся с места и сказал:

— Именно так, Ваше Величество. Я действительно здесь. Мое имя Николас Монардес, и я — доктор из Севильи. в

Его слова произвели на всех неописуемый эффект. Присутствующие были так ошеломлены, что и даже не догадались поприветствовать доктора Монардеса аплодисментами, как того требует элементарная вежливость. Исаак Уэйк перестал записывать и смотрел раскрыв рот на доктора. Мне показалось, что и доктор Чейнелл был удивлен, хотя это странно, ибо он-то не должен был удивляться. Но как он узнал о докторе Монардесе? Наверное, от мистера Фрэмптона, потому как вид самого доктора Монардеса свидетельствовал, что для него это представление публике было неожиданным.

Первым пришел в себя король. Он любезно сказал:

— Всем нам известно ваше имя, сэр. И вашим сторонникам и вашим противникам.

После этих слов раздались аплодисменты. Часть публики неистово рукоплескала, вскочив с мест. Доктор