Король Зазеркалья - Антон Антонов

Еще в Зазеркалье продолжали рваться уфологи и сектанты. Первые понятно почему, а вторые – по той простой причине, что многие секты решили, будто новые планеты ниспосланы каждой из них персонально в качестве земли обетованной.

Признать, что земля обетованная дана Господом всем сразу, сектанты не хотели – поэтому возникали конфликты.

Сектанты агрессивно требовали для себя особых привилегий, а старые зазеркальцы, напротив, совсем не хотели видеть их на своей планете – но Калмыков решил однозначно: все, включая больных и сумасшедших, проходят через сталкерскую биржу на общих основаниях.

Однако автобусная эпопея в сочетании с золотой лихоманкой породила новую проблему. Среди новоприбывших и продолжающих прибывать мужчин было заметно больше, чем женщин.

Это крайне не понравилось королю Яну, и он поставил Калмыкову условие:

– Женщин должно быть больше, чем мужчин. Иначе это может плохо кончиться. С сегодняшнего дня пусть будет соотношения два к одному. Две молодых красивых женщины на одного мужчину. Старые и некрасивые приравниваются к мужчинам.

– Что у тебя за манера вечно портить мне бизнес? – отреагировал Калмыков. – У твоих молодых и красивых никогда нет денег, а на их голые сиськи я нагляделся по гроб жизни.

– А что у тебя за манера вечно думать только о деньгах? Ты, конечно, хорошо придумал – притащить сюда толпу мужиков и с выгодой споить им море водки. Но ты подумал, что будет завтра?

– Завтра я спою им море пива, – ответил Калмыков, но Ян не оценил шутки.

Дело кончилось курултаем. Автобус как раз привез море водки под охраной пары дезертиров с автоматами, и у медузы делла Терра собралась внушительная толпа потребителей. Король выступил перед ними с речью, и дело сладилось в пять минут.

Предложение короля об изобилии женщин было принято на ура. За него единодушно проголосовали и мужики, и девушки. Последних тоже беспокоила половая диспропорция с преобладанием мужчин. Особенно не в кайф было тем дамам, которые в полной мере следовали тропической моде. Новоприбывшие молодые люди проявляли к ним весьма подозрительный интерес.

А идея короля Яна снимала проблему. Если девчонок будет вдвое больше, чем мужиков, они как-нибудь сумеют постоять за себя при поддержке старожилов и благоразумных мужчин.

Поэтому Калмыков остался в абсолютном меньшинстве и смог добиться только письменного предписания, чтобы объяснять мужчинам на сталкерской бирже, почему перекраивается очередь и изменен порядок предоставления сталкерских услуг.

Ему написали предписание «именем короля и курултая» – но Калмыков еще примерно сутки был недоволен и бурчал: «Развели тут демократию с диктатурой», – не делая большого различия между этими двумя понятиями.

А через сутки коммерсант утешился, увидев, что водочный бизнес в Зазеркалье не имеет больших перспектив.

Клиенты не успевали напиться до дебоша и мордобоя. Их рубило на стадии умеренного опьянения. Похоже, как и в случае с героином, микроорганизмы Зазеркалья стояли на страже здоровья людей.

Зато на следующий день ни у кого не было будунов. И нажираться больше не хотелось. Разве что чуть-чуть.

Те, кто снова принимали больше, чем чуть-чуть, опять отрубались на полувздохе, и после сна начинали испытывать к алкоголю даже легкое отвращение. Потом оно проходило, но желание непременно запить снова (которое так мучает анонимных и безымянных алкоголиков, когда кончается зашивка) еще долго не возвращалось.

Атмосфера Зазеркалья нисколько не считалась с особенностями русского национального характера.

Так что опасения короля Яна не оправдались. Мужики, налетевшие в Зазеркалье на волне золотой лихорадки, не превратились в неуправляемую пьяную толпу.

Воображение Яна рисовало что-то вроде армии батьки Махно или Дикого Запада эпохи ковбоев – но все оказалось гораздо спокойнее.

Вместо водки Калмыков стал возить пиво. От пива всем становилось весело.

И в самый разгар веселья в Зазеркалье под рев дизельных двигателей вошел штаб особой смешанной войсковой группировки под командованием генерал-майора Потапова в сопровождении комендантского взвода и роты разведки.

41

Пикантность ситуации заключалась в том, что сталкерский «пазик», совершавший очередной рейс, каким-то образом затесался в армейскую колонну из трех джипов, одного автобуса и двадцати грузовиков.

Он вклинился позади «Урала», который тянул за собой полевую кухню. Естественно, пришлось приноравливаться к скорости колонны, и сталкеры, которые сопровождали автобус пешим ходом, отстали. Остался только Неизвестный Солдат, который сидел в автобусе рядом с шофером.

Но это не помешало «пазику» спокойно проехать мимо всех постов. Только потом, когда вся колонна ушла в медузу, на КПП сообразили, что число машин не сходится – но такие странности в этом чертовом кольце случались по десять раз на дню.

В колонне поняли, что автобус чужой, еще позже – когда из питерской ночи окунулись в зазеркальский день.

Лес, в который попала колонна, выехав из медузы, выглядел довольно своеобразно. Зрелые деревья стояли уже метров через двадцать друг от друга, а подрост – через десять и меньше, но никто не назвал бы это джунглями. Промежутки между серьезными деревьями – высотой от метра и выше – составляли никак не меньше десяти шагов, и биологи во главе с Сосновским и Малеем уже выяснили, почему.

Каждое зрелое дерево – это не меньше десяти кубометров биомассы. А быстрый рост возможен только в том случае, если вся эта биомасса образуется из снежка. Значит, нужно не меньше десяти кубометров снежка на каждое дерево – а пожалуй, что и больше.

Десять кубометров снежка – это как раз пятьдесят квадратных метров грунта, квадрат семь на семь.

Но экосистема Зазеркалья старается тратить снежок экономно. И лес у медузы делла Терра по количеству биомассы – это где-то в десять раз меньше теоретически возможного. Или в пять-семь раз, если добавить траву, кусты и хитросплетения нитей-генопроводов и ложных корней, образующих под травой сплошную упругую подушку, по которой удивительно приятно ходить босиком.

Девушка, которая первой попалась на на глаза солдатам и офицерам в кабинах армейских машин, была босиком, в тертых джинсах с бахромой понизу и с крестиком на шее. Крестик выглядел не вполне адекватно, поскольку вид девушки грубо противоречил нормам христианской морали. Ведь кроме всего вышеперечисленного на ней из одежды была только соломенная шляпа с живыми розами.

Груди, большие, но не слишком – в самый раз, роскошные груди, слегка тронутые загаром, с крупными розовыми сосками, как у Памелы Андерсон, были наги, как в день творения. Они трогательно покачивались при каждом движении, и доблестные воины мгновенно забыли о боевой задаче.