Испытание - Елена Княжинская

за свое бессилие, пусть даже события относились к далекому прошлому. Хотелось спрятаться от всего мира, очиститься от грязи и начать все сначала.

— Я с тобой, я рядом, любимая, — произнес Ник, крепко обнимая меня. — Больше никто не посмеет тебя обидеть.

— Ты знал об этом? — спросила мужчину. Я вдруг испугалась, что он отвернется от меня после услышанного, оттолкнет.

— В общих чертах, без подробностей.

— Что было потом? Я умерла, да? Поэтому я оказалась на краю обрыва? Не смогла пережить случившееся? Но почему ты не спас меня?

— Когда я пришел к твоему отцу просить твоей руки, он сначала отказал мне, потом поставил условие: привезти огромный выкуп за невесту. Он был хитер и никогда не ссорился с нами, римлянами, но в тайне поддерживал повстанцев. Он обманул меня дважды: когда обещал подумать над моим предложением, когда в нарушение всех традиций отдал тебя замуж в сентябре. Я вернулся несколько дней спустя, чтобы застать похоронную процессию. Ты исполнила свою угрозу, оставив этот мир, а я опоздал. Прости.

Я видела боль в его глазах и, если бы могла, всю ее забрала себе, только бы он не страдал. Хотела как можно скорее закончить этот неприятный разговор, но все же задала вопрос, который мучил меня:

— Что стало с Аполлинарисом?

— Он бежал в священную тополиную рощу Афины, едва я появился на пороге его дома, надеясь спастись. Никто не смел войти туда с плохими помыслами, тем более с оружием в руках. Я же не только нарушил все запреты, но и осквернил святость места, убив Аполлинариса, и навлек тем самым гнев богов на нас обоих. Только едва ли думал об этом, потеряв тебя.

То, что мне открылось сегодня, причинило боль, но, пройдя сквозь этот ужас, встретившись лицом к лицу со своими страхами, переборов их, я испытала облегчение. Я не знала, было ли это концом наших испытаний, но точно началом конца.

ГЛАВА 34

В Янине нас больше ничто не задерживало, хотя Костас предложил и в дальнейшем наблюдать меня, если потребуется. Утром мы вылетели в Керкиру, а оттуда отправились в поместье, принадлежавшее семье Ника. Я по-прежнему знала о нем непозволительно мало: где и с кем он жил, чем интересовался, как проводил свободное время — все это было для меня тайной. Решила наверстать упущенное по дороге домой. Мужчина вел автомобиль нарочито медленно, давая мне возможность насладиться красотой греческих пейзажей, с гордостью рассказывая историю острова, неразрывно связанную с его семьей.

— Погоди, так созвучие твоей фамилии с названием этого места неспроста? — спросила, а про себя усмехнулась: просто «мисс наблюдательность» в огромных кавычках.

— Многие греческие фамилии образованы от названий географических объектов. Керкирэос — означает «родом с Керкиры».

— Можно я буду говорить «Корфу»? Греческие названия такие сложные!

Для себя уже решила, что со временем я выучу не только их, но и язык, просто сейчас мне хотелось позволить себе эту слабость.

— Можно, если поцелуешь, — ответил Ник, свернув с дороги на обочину.

Вот хитрец! Знал же, что я не могла ему сопротивляться! И все же за беспечной улыбкой, в лукаво прищуренных глазах я заметила беспокойство — не за себя, за меня. Нет, не это чувство он должен испытывать, глядя на меня. Если я могла избавить его от страхов, от его личных демонов, то должна была это сделать. Нежность к этому невероятному мужчине наполнила мое сердце. Отстегнув ремень безопасности, перебралась к нему на колени и прошептала:

— Я люблю тебя с первой встречи и буду любить до последнего вздоха.

Он обнял меня, пожалуй, слишком сильно и целовал так исступленно, будто прощался. Его губы, его руки были, казалось, везде. Желание охватило обоих, но мы не позволили себе большего: дорога — не место для любви, хотя дело было не только в этом. Я, наконец, разгадала эту загадку — больше всего на свете он боялся потерять меня, поэтому так отреагировал на мои слова. Казалось бы, это естественно: любящий человек подсознательно всегда испытывает нечто подобное, но чаще всего это абстрактное чувство. Ник же словно ждал этого с минуты на минуту.

— Я чувствую, что тебя что-то беспокоит. Расскажи мне все, — попросила его, вернувшись на свое место автомобиле. — Я должна знать, к чему готовиться.

Он боролся с желанием открыть мне правду и оградить меня от нее. Я видела это по его изменившемуся взгляду, рукам, которые крепче, чем требовалось, сжимали руль, по тому напряжению, которое, казалось, можно было почувствовать.

— Это сложно объяснить…

— Пожалуйста, давай хоть раз обойдемся без загадок, которые сводят меня с ума. Их и так слишком много в моей жизни.

— Когда боги прокляли нас, то поставили единственное условие — пройдя множество испытаний, потерь, доказать силу нашей любви. Каким они видели это подтверждение, никто из них не удосужился сказать. Каждый раз, в каждом воплощении я ищу ответ на этот вопрос. Они играют нашими судьбами, а мы вынуждены участвовать в их замысле, пока не разорвем этот круг.

— Что будет, если у нас не получится?

— Веро…

— Я имею право знать, Ник! — спросила, чувствуя, как паника медленно поднимается в душе. — Что случится, если мы не справимся?

— Все начнется сначала.

Больше он ничего не сказал, а я была вынуждена отложить этот разговор, потому что мы прибыли на место. Двухэтажный дом значительно превосходил по размерам коттедж моих родителей и оказался совершенно не таким, как я себе представляла. Простое, без излишеств, строение из белого камня в окружении фруктовых деревьев, выглядело очень гармонично.

Если у них еще и слуги есть, то это будет уже слишком.

— Идем, — Ник открыл дверь автомобиля. — Нас уже ждут.

За всеми событиями последних дней я упустила главное — я приехала не просто в гости, мне предстояло знакомство с родителями моего будущего мужа. Это было страшнее, чем мамины нотации или несданный вовремя проект и гнев Нежинского.

Николаос счастливо улыбался. Ему-то что? Он домой вернулся, а я чувствовала себя не в своей тарелке, волнуясь как никогда в жизни.

Видимо, мы долго решались, потому что дверь внезапно распахнулась и на пороге возникла невысокая черноволосая женщина. Несколько секунд он смотрела на нас, будто не верила своим глазам, а затем произнесла:

— Калос орисате!

— Калос сас врикаме! — ответил Ник, обнимая ее.

Не язык, а сплошные заклинания, подумала я. Как только можно говорить на таком? Вспомнила, как впервые услышала полное имя Ника. Это было всего пять месяцев назад, но, кажется, что с тех пор минули века: