Размер имеет значение - Джуди Эстли

— Да, тазобедренный. Или плечевой. — Мистер Мюррей опустился на землю.

Он повернулся к доске, и в это время прозвенел звонок.

— Ну вот. Я тебя спасла. С тебя причитается. — Таша взглянула на Элли со своей зубастой ухмылкой. — Кстати, как тебе крыса? Правда, прелесть? Их выращивает мой брат. Они даже призы получают на выставках.

Элли вздохнула, признавая свое поражение:

— Симпатичная крыса. Очень миленькая. Спасибо, Таша.

А что ей еще оставалось?

Джей сидела наверху, в своем маленьком кабинете, и заносила в клубный дневник горькую правду о своем завтраке:

Хлеб из непросеянной муки (два ну очень толстых ломтя): навскидку — четыре очка.

Бекон (два огромных ломтя): шесть очков.

Коричневый соус (приличная порция): одно очко.

Масло (толстый-претолстый слой, подтаявший на горячем беконе): по меньшей мере еще очко.

Итого: двенадцать очков. Значит, до конца дня ей осталось всего шесть. Правда, два очка она отыграла — благодаря пробежке. Да-да, пробежке. Хотя недоброжелательный наблюдатель, не склонный к великодушию, сказал бы со смешком, что она скорее плелась, чем бежала. Если следовать указаниям «Худеющих вместе», она может позволить себе особый суп (ноль очков), салат из тунца и кусочек курицы без кожи. Что ж, хоть с голоду не подохнешь.

Благодарственная открытка от Чарльза пришла с той же почтой, что и письмо Дельфины. На открытке была изображена сиамская кошка, которая с вожделением смотрела на волнистого попугайчика в клетке. Джей решила считать это проявлением чувства юмора, а не намеком на преступление Нарцисса. Чарльз изливался в восторгах по поводу угощения («деликатесы!») и общества («изысканная компания»). Довольно странные эпитеты, если учесть, что общество включало молчаливого Рори, безудержно болтающую Уин и Элли, которая весь вечер, причмокивая, глотала кока-колу. Чарльз выразил надежду, что вскоре они встретятся вновь. Пока он, «к сожалению, чрезвычайно занят». Через несколько дней он улетает в Сингапур, а до отъезда «дел невпроворот».

Наверное, он имеет в виду тот клуб, подумала Джей. Жаль, что он так мало о нем рассказал. Если бы Нарцисс со своей вороной не прервал беседу, они, вероятно, узнали бы и больше. Может, это такое место, где пожилые джентльмены сидят в кожаных креслах и ворчливо обсуждают новости из «Дейли телеграф». Или же нечто во вкусе Дельфины — просторный зал, сверкающий паркет, дамы (тоже в определенном возрасте) приглашают кавалеров на четкий, как военная поступь, тустеп.

Из надушенного письма Дельфины следовало, что через две недели она прибывает в Англию. И не просто в Англию, а к ним в дом, в гостевую комнату рядом с кабинетом Джей. Но почему? Вряд ли Дельфина, в ее-то годы, оберегает свое целомудрие. Почему бы ей сразу не поселиться у Чарльза? Наверное, опять эти суеверия. Дельфина и Уин всегда, чуть что, стучали по дереву и умоляли черных кошек уйти с дороги.

«Ты ведь не против? — писала Дельфина. — Я не хочу жить у мамы. Она поднимет такой переполох. А я уже от этого отвыкла».

Здесь Джей могла только от души посочувствовать. В этом вопросе с кузиной трудно не согласиться.

Но Дельфина в ее доме, с прекрасной возможностью наблюдать безалаберное существование ее семьи?!

Тихий ужас. С другой стороны, ее можно понять. Уин приготовила для Дельфины отдельную спальню (обилие набивного ситца цвета чайной розы, подушки в наволочках с ручной вышивкой и кружевными оборками, выложенные на кровати для всеобщего обозрения). Но как только Дельфина устроится в уютном гнездышке, Уин тотчас окружит свою принцессу утомляющей заботой. Она опять начнет класть в туфли Дельфины кедровые колодки и вставать раньше Бога, чтобы приготовить мюсли, которые Дельфина не пробовала с того момента, как покинула дом, облаченная в нескончаемые метры шелка и кружев. Когда она выходила замуж за Питера Биктона, ей было всего девятнадцать лет. В тот день они обе, Дельфина и Уин, ликовали: их усилия увенчались успехом. Это была цель всей жизни, к которой они стремились с тех пор, как тринадцатилетняя Дельфина достигла вершин мастерства в ведении домашнего хозяйства. Тогда же она начала собирать кулинарные книги и хитроумные мелочи для кухни. Мама и дочка совершали ежегодное паломничество на выставку «Идеальный дом». Они ходили туда с таким же благоговением, с каким другие ходят в Лувр. Эйприл и Джей веселились от души. Предпринимая порой тщетные попытки навести порядок в своей захламленной спальне, они передразнивали Уин, напевая: «Дельфиночка будет прелестной маленькой женушкой». Вдобавок к танцевальным урокам, которым посвятила долгие годы, Дельфина посещала вечерние занятия по украшению тортов, составлению букетов и меблировке дома. Если бы вам пришло в голову составить список вещей, которые Дельфина никогда в жизни не стала бы делать, первым номером там стояло бы: повесить в доме готовые шторы из «ИКЕА», уже подшитые и с петельками для крючков. Лишенная возможности кроить, подрубать и закладывать тройные складки, она почувствовала бы себя обманутой.

— Мозги — это, конечно, хорошо, — с тихим злорадством вещала Уин, когда Джей приехала из университета на свадебное торжество. — Но вот Дельфиночка нашла себе прекрасную пару, не утруждая себя учебой.

Для Уин эта свадьба ставила крест на любых достижениях в гуманитарных или естественных науках. Не было такой карьеры, которую она сочла бы достойнее замужества и создания домашнего очага. Охваченная приступом благородства, она решила открыть Джей свой главный секрет.

— Не пытайся казаться слишком умной, дорогая. Мужчины любят думать, что они знают больше, чем мы, — прошептала тетушка на ушко Джей.

Джей удалось сохранить невозмутимое выражение лица и торжественно поблагодарить тетю за совет. В конце концов, это был ее день. Ее и Дельфины. Казалось, Питер Биктон тоже так считает — на этом торжестве он выглядел случайным гостем. Несколько лет спустя он признался в давней и страстной любви к собственной троюродной сестре и сбежал из образцово-показательного коттеджа в неряшливый домик своей возлюбленной. Напоследок Питер заявил Дельфине, что больше не в силах выносить кухню, в которой не рады живым курицам. Он достал свой заляпанный фазаньей кровью свитер, который Дельфина сослала на чердак, и укатил искать утешения на обширной груди кузины…

Джей поднялась по лестнице, чтобы обследовать будущий приют трижды невесты. Она взглянула на часы. Дельфина, должно быть, сидит сейчас на залитой солнцем террасе в Западной Австралии, потягивает чай с бергамотом и откусывает микроскопические кусочки тоста с отрезанной корочкой. Рядом стоит изящная вазочка с вареньем, в вазочке — серебряная ложечка. На вазочке расшитая бисером сеточка от мух. Даже если Дельфина пьет чай в одиночестве, она положит на колени накрахмаленную льняную салфетку, заварит чай (настоящий листовой чай, а не презренные пакетики) в маленьком круглом чайнике и нальет его в красивую чашку из костяного фарфора (Тристан бы ее одобрил).