Страж империи (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович

– В СТО звания ничего не стоят, так что можно просто Александер, – ответил я.

– Как угодно. Скажите, Александер, вам приходилось хотя бы слышать об одержимом с автоматом?

– Нет, никогда, – признался я. – Им это не нужно, самые старые развивают энергетику мелкокалиберной пушки.

– Вот именно! – Линдеманн поднял вверх указательный палец. – Одержимые «стреляют» любыми подручными предметами, будь то камень, кирпич, кусок металла или тому подобное. Все эти «снаряды» имеют околонулевую проникающую способность и относительно малую поперечную нагрузку. Пуля – пробивает. Кирпич – проламывает и сокрушает. Разные поражающие факторы – разная защита. Для защиты от летящего кирпича не нужна цементированная бронепластина, хватит сверхпрочного противоударного пластика и других легких композитных материалов. Они не пригодны для защиты от пули, но способны выдержать попадание камня, даже если камень имеет более высокую энергию, нежели пуля. Таким образом, мы экономим вес, заменяя броневую сталь на пластик. А выигранный вес мы можем употребить на другие нужды. Например, на второй защитный слой, на противоударный наполнитель и так далее.

В зале раздались жидкие аплодисменты, и я испытал желание присоединиться к ним: Линдеманн неожиданно подошел к проблеме куда более фундаментально, чем я думал.

Поднял руку сидящий возле короля Потоцкий.

– Да, ваша светлость?

– У меня как у оружейника простой вопрос. Защита от камня – ладно. Защита от камня с энергией выше, чем у пули – ладно. Как вы будете защищаться от камня, имеющего энергетику снаряда? Тридцать тысяч джоулей и выше? Защититься от снаряда двадцатимиллиметровой пушки по силам только магам высоких уровней, да и то не всем. Ваш преобразователь это сможет?

– Сможет. Объясню главную механику работы… Десять лет назад, когда я работал в одной лаборатории, где ставили эксперименты с аналогичным устройством классического типа – в смысле, противопульного, которые вам, полагаю, знакомы хотя бы понаслышке…

– Вот разве понаслышке и знакомы, – фыркнул Потоцкий, – потому что эффективно работающих нет. На практике они используются только во все том же «Айзенриттере».

– Так все и есть, – кивнул Линдеманн, – и те эксперименты тоже кончились пшиком. То есть, рабочая модель была создана, но она уступала в защите магическому психокинетическому барьеру, который маги используют безо всяких громоздких устройств… Ну, как и все предыдущие аналогичные попытки. Но во время работы я обнаружил сбой в одном из двух тестовых образцов, немного поэкспериментировал, даже доложил руководителю… Но тогда никто не понял, что именно было открыто… Суть сбоя заключалась в том, что образец не гасил кинетическую энергию снаряда, а уменьшал скорость оного, причем на примерно фиксированную величину. Причем, что самое главное – безотносительно энергетики снаряда. И только год назад я понял, что же я случайно открыл. Дело в том, дамы и господа, что одержимые, как я узнал недавно, имеют свой предел скорости разгона снаряда. Это примерно триста метров в секунду. Нет данных о том, чтобы они могли разогнать снаряд еще быстрее. А высокие «пушечные» энергетики достигаются за счет массы снаряда, которая может достигать килограмма. Так вот. Я создал устройство, которое защищает не путем уменьшения энергии снаряда, а путем уменьшения его скорости. Внимание на экран.

И на экране появился ролик, суть которого я схватил на лету: «преобразователь» уменьшает скорость снаряда. Если снаряд весом в один килограмм при скорости триста метров в секунду имеет сорок пять тысяч джоулей, то на скорости сто метров в секунду его кинетическая энергия будет равна всего пяти тысячам. Старый добрый «эм-вэ-квадрат, деленный на два». И если винтовочная пуля, потеряв двести метров в секунду из тысячи, все равно остается смертоносной, то кирпич, запущенный не очень сильным одержимым, потеряет почти всю скорость, а вместе с нею – и всю кинетику. Более тяжелые снаряды, летящие со скоростью менее двухсот, при этом будут просто останавливаться и падать.

Ролик до конца не дошел, когда несколько человек принялись вопрошать о законе сохранения энергии.

Линдеманн сделал кому-то за кулисами знак прекратить показ и ответил:

– Ничего странного: на остановку предметов с разной энергетикой преобразователь тратит свою энергию, а точнее мою, пропорционально. Модель, которую вы видите на мне, имеет показатель защиты около пятнадцати метров в секунду. На остановку бильярдного шара и гири, летящих с этой скоростью, будет затрачено разное количество энергии. Так вот. Если мы разработаем достаточно мощное устройство, имеющее показатель снижения скорости двести пятьдесят или выше – оно будет отнимать у летящего снаряда колоссальное количество кинетической энергии. Даже если снаряд сохранит небольшую скорость – его разрушительной мощи будет недостаточно, чтобы разрушить сам костюм и убить носителя оного.

– А если энергетика будет высока, а носитель костюма – слаб? – снова спросил конструктор.

Линдеманн в ответ пожал плечами:

– То же самое, что и с любым магом, если направленный в него метательный снаряд обладает энергетикой, превышающей возможности мага. С той разницей, что снаряд все-таки потеряет часть энергетики, полностью израсходовав силы мага, а надетый на него бронекостюм даст шанс выжить при попадании замедленного снаряда.

– Должен признаться, я начинаю ему верить, – тихо вздохнул Ян.

Я кивнул:

– Ну, может статься, он не врет… хотя бы частично.

– А что насчет защиты от психоклинка одержимого? – спросил главный конструктор.

Ян наклонился к моему уху и сказал:

– Ну вот, и тут психоклинок.

Я молча кивнул в ответ.

– О, это как бы гвоздь программы, – ответил тем временем изобретатель. – Еще раз внимание на экран, дамы и господа.

Нам были показаны видеозаписи того, как некий предмет, похожий на бревно, с легкостью разрезал вещи, подносимые к нему с торца.

– Что это? – послышались вопросы из зала.

– Это – функциональная копия психоклинка темных альвов, – пояснил Линдеманн. – Мы не обладаем технологиями, чтобы сделать его умещающимся в руку, но он, как вы можете видеть, режет. Я вынужден показывать вам записи, потому что разрешения на демонстрацию прямо здесь я не получил. Начальник дворцовой охраны заверил меня, что пока он тут во главе, никаких непонятных приборов сюда никто не пронесет. Однако устройство находится в моей лаборатории, и все интересующиеся смогут не только вживую посмотреть, как психоклинок режет броню и как ему противостоит мой костюм, но и лично попытаться что-то им разрезать. Меня ли, броню ли, ну или любой предмет по вашему выбору.

На него снова посыпались вопросы, потому Линдеманну пришлось вызвать своего компаньона – того самого темного альва. Темноухий вышел из-за кулис, почтительно приподнял шляпу, адресовал королю поклон – и я сразу понял, что это изгнанник, даже не видя, есть у него в левом ухе серьги или нет. Обычно свартальвы слишком заносчивы, чтобы кланяться людям, а факт наличия у них за плечами всего Свартальвсхейма, который не даст их в обиду просто так, позволяет им держаться высокомерно даже с королями. Но этому такая роскошь уже недоступна – приходится следовать человеческим нормам поведения.

– Дамы и господа, – сказал свартальв, – я знаю, что у вас множество вопросов, потому сразу скажу пару вещей, которые эти самые вопросы снимут. Перво-наперво, вас интересует психоклинок, но увы. Я был рунным мастером, который обслуживал и чинил психоклинки, потому знаю, из чего они собраны, но при этом мне неизвестен точный принцип их работы. Помимо этого, я не в состоянии собрать меньший психоклинок, чем тот, что вы видите на экране, поскольку даже не представляю себе, каким методом можно изготовить некоторые сверхмаленькие элементы. Как рунный мастер низкого ранга, я знал ровно столько, чтобы заменять детали в психоклинках и правильно их собирать – не более того. В Свартальвсхейме не принято делиться секретами.