Русский код развития - Наталия Нарочницкая

27.02.2012

Почему до сих пор скрываются факты о Первой и Второй мировых войнах?

На вопросы отвечала доктор исторических наук, президент Фонда исторической перспективы (Москва), руководитель Европейского института демократии и сотрудничества (Париж), политолог Наталья Нарочницкая.

Наталья Алексеевна - специалист по США, Германии и общим тенденциям международных отношений, старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук, а с этого года - член Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.

Ведущая - Анастасия ПЛЕШАКОВА.

- Сегодняшняя наша беседа касается двух событий. Одно из них мы недавно пережили -1 августа исполнилось 95 лет с начала Первой мировой войны, а впереди у нас другая печальная трагическая дата - 1 сентября исполнится 70 лет с начала Второй мировой войны. И к Вам вопросы, в первую очередь, не как к политологу, а как к историку. По-моему, Первую мировую войну как-то так общественность и пресса не очень вспоминала.

- И напрасно.

- И напрасно, да. Ну, а Вторую мировую войну, я думаю, не обойдут вниманием, будут об этом говорить и вспоминать. Наверняка будут оспариваться причины начала войны. Какие из версий, на ваш взгляд, наиболее достоверные?

- Темы действительно очень актуальные, и как раз мой Фонд исторической перспективы во взаимодействии с только что созданной комиссией готовит сейчас сборник статей, написанных на новых архивных документах. И приложения к сборнику будут опубликованы, причем данные нам специально для данной публикации документы из архива внешней политики СССР - это министерство иностранных дел - и даже кое-что из архива внешней разведки. Дело не только в том, что причины войны оспариваются, - а в течение последних десяти лет, мне кажется, этого не замечать может лишь совсем уж маленький ребенок, - изменяется трактовка самого смысла войны, которая для нас, конечно, является Великой Отечественной. Потому что споры о том, плохим или хорошим было государство, когда внешний враг напал, топчет твою землю, хочет превратить тебя в раба, отнять твою землю, поселить там своих колонистов, - неуместны. Потому что беда случилось тогда не с государством, политическим институтом, а с Отечеством. И поэтому вопрос стоял - будет ли у нас собственная история, которую мы можем выбирать, ошибаясь, впадая в заблуждение, экспериментируя или, наоборот, достигая чего-то. Этот вопрос - быть или не быть - был тогда главным.

Поэтому я считаю, что любой народ на своей земле против чужеземцев сражается только за Отечество, какие бы символы ни были на знаменах. А они всегда те, какие в это время в государстве символы. Поэтому неверно говорить, что мы сражались за коммунизм, например, хотя, наверное, это окрашивало у многих свое отношение. Потому что моя мама, партизанка Великой Отечественной, 21-летняя учительница, красавица, оказавшись на оккупированной территории в первые же два месяца (это Смоленская область), воевала за то же отечество, за которое воевал мой дед, ее отец, полный Георгиевский кавалер, прапорщик русской армии, в Первую мировую войну.

- Без всякого идеологического подтекста?

- Конечно. Теперь, с некоторых пор, наверное, где-то с 70-х годов, когда изменилась стратегия запада по отношению к нашей стране, стали говорить, что война, оказывается, велась за американскую демократию. Главное преступление Гитлера - это даже не претензия на территории, народы, которые вообще никогда в жизни не были в орбите немецкой истории, главное - даже не расовая доктрина, а... отсутствие демократии. Тоталитарный режим. И начинают говорить: воевали два одинаково омерзительных тоталитарных монстра. Вы подумайте, какое коварство. Потому что в «холодную войну», - а я как раз писала свою кандидатскую диссертацию про периоды, когда очень острые были отношения между двумя блоками, и в своих внутренних разработках и та, и другая сторона рассматривали возможность войны, - поношение друг друга, так называемая психологическая война, было налицо совершенно. Идеологическая окраска подобных выступлений - там свободный мир, демократия, а у нас коммунизм. Обе идеи стремились представить себя как чаяния всего человечества, и поэтому вот эта идеологическая борьба была сравнима с религиозными войнами между католиками и протестантами.

Это нечто новое в ХХ веке. Потому что раньше противоречия признавались как реальные противоречия между государствами - выходы к морю, конфигурация границ, экономические зоны какие-то. И страны, не стесняясь, откровенно говорили, что их национальные интересы диктуют, чтобы проливы были не заперты, или наоборот - вот Англия всегда хотела запереть проливы для России. Отсюда все катавасии на Балканах, Восточный вопрос и так далее. Но даже в тот период никто никогда на западе, - ни политики, ни политологи, - никогда не отождествляли нацизм и коммунизм. В политологии, в науке западной они считались антиподами.

- В то время?

- Да, да. И вдруг такие вот акцентики меняются на глазах, и оказывается, что мы с Гитлером были одинаково омерзительны, и война велась за американскую демократию. Получается, они пытаются выставить в качестве символа мирового зла всех времен и народов Советский Союз сталинского периода, и ищут все, что было похожее, в Германии. Но я в своих книгах возражаю против этого, и я не единственная, на западе честные историки тоже возражают против такого антинаучного сравнения. Коммунизм ставил целью облагодетельствовать весь мир. Всеобщее равенство. На этот алтарь надо было положить все национальное, и большевики же не скрывали, что для них Россия - вязанка хвороста, чтобы поджечь ее, надо принести жертву. Какой-нибудь пролетарий в Латинской Америке был дороже, чем собственный помещик, которого надо было гнать, убивать и т.д. А гитлеровская расовая доктрина, напротив, объявляла природную неравнородность людей и наций. То есть - люди не равны... И цель была весь мир положить к ногам одной нации и превратить ее в расу господ. Ну что может быть более различного? И вот такой взгляд сейчас потихонечку, в последние десять лет протаскивается, чуть ли не виновником определенной, так сказать, конфигурации войны мы стали, особенно в прессе. Ученые этого не делают, надо отдать справедливость, этика научных сообществ на западе гораздо выше, чем в прессе.

- Но пресса же общается не сама с собой, а общается с учеными...

- Конечно. Но, тем не менее, в книгах вы этого не найдете. А вот акцент такой постепенно появляется, что, если бы не пакт Молотова-Риббентропа, то... А мы вот готовим эти материалы и показываем, что было в течение всего 1939-го года. И вообще ставим вопрос: кто определил такую периодизацию Второй мировой войны? Почему нападение на Польшу считается началом Второй мировой войны? Потому что 3 сентября Британия объявила Гитлеру войну? Ну, это делает ей честь, она единственная из западных держав сражалась с Гитлером с того момента. США гораздо позже вступили, только после Пёрл-Харбора. Причем многие историки считают, что Рузвельт знал о том, что будут бомбить, и принес в жертву цвет авиации - для того, чтобы иметь предлог вступить в войну. Ну, до конца это не доказано, но очень многие серьезные историки так считают, и данные какие-то есть. То есть, это делает честь Британии, но нельзя же объявлять войну не войной только потому, что ты сам в ней не участвовал. Это несколько спесиво все-таки. А ведь к тому времени Италия уже захватила Албанию. За несколько лет до того в Абиссинии, в Северной Африке, на которую итальянцы имели большие виды, желая сделать Средиземное море кольцом в своем владении (доктрина Марэ ностре - «наше море», отсюда и Албания, чтобы побережья все окольцевать), они применили химическое оружие и 200 тысяч в адских муках были загублены. Лига наций пыталась что-то там проворковать, а Рузвельт тут же сказал, что у них нейтралитет. И даже санкций против Италии Британия не поддержала.

К этому времени Гитлер уже растерзал Чехословакию. На Дальнем Востоке Япония уже начала воевать, японцы вторглись в Нанкин, зарезали там каждого десятого жителя, и, в целом, потери Китая к этому времени составляли уже больше 15 миллионов, а всего Китай потерял 35 миллионов. Но почему-то западные историки не зачитывают китайские потери в общих потерях войны, как будто китайцы - не люди. То есть европоцентризм, он, конечно, проявляется. И мы ставим вопрос, давая вот эти документы новые, о том, как Советский Союз стремился предотвратить войну в последние четыре месяца перед пактом Молотова-Риббентропа. Вот читаешь донесения, стенограммы переговоров: Майский, Литвинов, Молотов и т.д., опять Британия изменила текст общей декларации, опять увиливает и т.д. Польша не хочет принимать участия ни в каких конфигурациях, направленных против Германии.