И 8 (СИ) - Михайлов Дем

– Так как ты здесь-то оказался?

– Здесь? Все просто – я выжил. И попал в последнюю волну эвакуации… Вроде как… полотно воспоминаний порвано и засрано… уже ничего не прочесть да и нахрен никому не нужна та летопись… Но это память старая и пыльная… а вот моя любимая ультрановейшая – тут все идеально. Очнулся я у стены Монолита Мутатерра… и наклонившийся надо мной трясущийся одноглазый гоблин сказал – подъем, падаль. А затем сломал мне нос и засмеялся. Через полгода я выследил того недомута в западных руинах и сделал с ним то же самое. А затем удавил ушлепка. А нехер было со мной связываться – я ведь историк… мы живем прошлым и нам посрать на грядущее.

Перестав бороться с неизбежным, я прикрыл глаза, позволяя себе уйти поглубже в побеждающий сон. Я знал, что мне хватит получаса, чтобы проснуться снова свежим. Но как же сука странно…

Легкий укол в поясницу ненадолго встряхнул меня, заставив снова задуматься о этих странных инъекционных сессиях, но я удержал себя в темной зыби сна. Вопросы буду задавать потом – когда найду Каппу живым или мертвым в этих гребаных подземельях под горящей усадьбой.

Для перезагрузки мне хватило двадцати минут, если верить часам. Темное забытье вернуло бодрость, но не подарило новых флешбэков. Но это ожидаемо – я давно без наркоты, а в последние дни в наши тела начала стабильно поступать та самая почти забытая сильная химия, что накачивала мышцы дикой мощью и скоростью, а в мозгах поселяла приятный прохладный сквознячок… Не думай, гоблин – просто шагай вперед и убивай…

Перед тем как влезать в стальную шкуру Ночной Гадюки и дать команду на продолжение движения, я содрал с поясницу аптечку и некоторое время задумчиво глядел на длинный рад спокойных зеленых огоньков, что пробуждались при нажатии клавиши «Статус». Больше двадцати зеленых светлячков, что гарантировали полные запасы необходимых медикаментов и боевых коктейлей. Больше двадцати зеленых и один прерывисто мигающий оранжевый, порой сбивающийся на красный – запасов какого-то одного лекарства осталось максимум на один-два укола.

Пусть я гоблин недалекий и на многое кладу хер, но это не помешало мне задать несколько вопросов и получить четкие ответы от всех лейтов – у них ничего подобного не замечалось. Все аптечки работали штатно, никаких уколов за последние пару дней. Кололи только меня… Кололи с таким фанатизмом, что запасы аптечки подошли к концу. И кололи только мне…

Рявкнув, я послал гоблинов дальше, а Хорхе убедился, что вперед двинулись самые опытные. Сейчас не время обучать молодое мясо – мы почти у цели.

Здешние подземелья – сплошной хаос из разбитых остовов плавучих островов, что были выброшены на рукотворную сушу, а затем заполнены и засыпаны поднимаемой со дна грязью и камнем. Помимо самих островов в дело пошли доставленные сюда осколки, и обломки умерших прибрежных городов. Обладающая чудовищной силой летающая техника поднимала с мелководий целые здания, принося их сюда и сбрасывая на трясущуюся землю. Я помню. Я видел. Я стоял на возвышении и смотрел как на моих глазах над океаном поднимается и растет новая земная твердь… Вот так грязные гоблины начинают мнить себя богами или хотя бы ощущать причастность к чему-то истинно великому…

Вылитые на все это месиво жидкая грязь и мелкий щебень, вперемешку с особой добавкой, должны были проникнуть в каждую пустоту, в каждую щелку, превратив все в незыблемый монолит первого глобального убежища. Мы создавали здесь фундамент, подводя основу под глобальный тайный замысел Атолла.

Корпорации всегда было посрать на мнение обычного населения, но в те дни мы нуждались в их одобрении как никогда – ведь одобрение служит удобрением для ростков доверия, а без доверия не заманить гоблинов в широко разинутую пасть морозильной камеры… Поэтому мы постарались как следует и спустя полгода, когда первая партия собранных со всей планеты гоблинов была доставлена на покрывшуюся юной зеленью рукотворную сушу, наш план увенчался полным успехом. Еще бы нет – чего только стоили их изумленные лица, когда пред их взорами тянулись и тянулись мирные зеленые луга…

В тот день по всей планете полетела волна восторженных слухов – Атолл отыскал спасение для всех нас! Смерть отступит, братья! Собирайте вещи – и вперед! Вперед к новой жизни! Доставка в рай бесплатна!

Так стартовал тайный отсчет, а популяция обрекшей себя цивилизации начала стремительно убывать – да с такой скоростью, что позавидует любая чума или война…

Да…

Не отрицаю – тогда многое делалось наспех. Сроки поджимали, планета содрогалась, враги не дремали… Но кое в чем я все же уверен – таких обширных пустот под твердью Формоза быть не могло. Я помню ту пузырящуюся синеватую жидкую грязь, что низвергалась на руины некогда величественных зданий, превращая рабочий процесс в будничные похороны. Тут не могло быть пустот размером больше, чем жопа суслика.

Но вот… мы движемся по круто наклоненному коридору, что некогда являлся шахтой грузового лифта, а на его бетонных стенах с трудом отыщешь пару комков грязи. И чем глубже мы спускались, тем обширнее становились свободные от завалов пространства. Коридоры, комнаты, углы, половины и даже целые здания, упертые заваленными окнами в щебень. Все перевернуто вверх ногами. Мы шагали по потолкам и стенам, лишь изредка ступая на то, что должно было быть полом. Мы с безразличием топтали нарисованные, выгравированные или напечатанные знамена, гербы, лики диктаторов и демократов – все то, что некогда было столь важным, а теперь не имело никакого значения. Небытие поглотило их – как однажды поглотит и нас…

Мы спустились еще на пятьдесят метров и от авангарда пришло короткое сообщение, заставившее меня пройти в голову отряда. Спрыгнув в пролом, я оказался в почти горизонтально идущем коридоре. Под чудовищным давлением его изрядно покорежило, кое-где завалило, но большей частью он уцелел – как и тянущиеся вдоль него частые комнатушки. Что-то трущобное, где всегда пахло жареной солониной, самогоном и годами немытыми телами. Но сейчас комнаты были заняты костьми – тщательно рассортированными и разложенными со знанием дела по отдельности.

Луч фонаря высветил комнату, набитую оскаленными черепами без нижних челюстей – они хранились по соседству. Следом еще помещение с костяными коробками, затем шли позвонки и, похоже, на каждый позвонок отводилась своя комнатушка. Медленно двигаясь по коридору, я освещал комнату за комнатой, глядя на ребра, кости тазовые и бедренные, фаланги пальцев… Ни единого волоконца плоти или одежды, нет никакого запаха, а сами кости такие чистые, что видна каждая царапина. Это и странно, что они такие чисты – тут высокая влажность, под ногами хлюпает вода, но на стенах и костях никакой плесени, будто они обработаны особыми химикатами или же их кто-то регулярно очищает…

Хотя почему «кто-то»?

Я помнил то упоминание… и я видел тот ужас в глазах здешней элиты, когда они рассказывали о живущем в подземельях гигантском существе. Пятеро из них предпочли умереть, но сюда не пошли. Шестой согласился, но едва спустившись метров на десять, он скрючился, схватился за грудь и сдох… Еще двое до сих пор с нами, но с каждой минутой их речь становится все бессвязней. Если вслушаться, то станет ясно, что они боятся не смерти. Нет. Они до жопы боятся опустошения…

– Лид…

– Тихо – бросил я и прыгнул еще раз, проваливаясь в очередную комнату.

Под ногами плеснула вода, волнами разбившаяся о каменные возвышения. Хватило короткого взгляда на подсвеченную электроникой комнату, чтобы убедиться – я на месте. На девяти из десяти выступающих из воды прямоугольников, что походили на какие-то алтари, а на самом деле были остатками каких-то музейных пафосных витрин, лежали тела. Живые тела. В полном снаряжении, при оружии, они лежали на спинах, вытянув руки по швам, а вокруг их голов, оставив рты и носы открытыми, подрагивала тягучая бело-желтая густая масса, что больше всего походила на чуток загустевший гной. Все это дерьмо, пульсируя, нервно подрагивая, спускалось с алтарей и уходило в воду, вновь появляясь на перекошенной сломанной стене, что служила подобием входного порога в следующее помещение.