Неверное сокровище масонов - Сергей Зацаринный

Прав был матёрый книжный червь Дорогокупец: когда рождается истина – умирает тайна. Теперь я пожалел, что пошёл в библиотеку и попросил ту самую Ульяновскую энциклопедию, о которой он так восторженно отзывался. Ведь там должна была быть фотография Екатерины Максимилиановны Перси-Френч. Разве можно было побороть искушение увидеть ту, которая уже третий месяц незримо стояла за всеми событиями, непостижимым образом закручивающимися в запутанный и таинственный узел? Я слышал только удивительное имя из эльфийской сказки, и оно, не хуже рассказов о сокровищах и привидениях, очаровывало и манило вдаль от скучной повседневности, от однообразной монотонности буден. Это сказочное имя будило воображение. Женщина с фамилией Перси-Френч обязательно должна быть прекрасной, как принцесса и загадочной, как фея. Так мне казалось. Пусть бы так оно и оставалось. Так нет. Захотелось узнать истину.

На меня смотрела полная пожилая женщина лет пятидесяти, больше напоминающая классную даму. Круглое лицо, маленькие глаза. Фото запечатлело её в окружении сестёр милосердия уже в годы Первой мировой войны. Долго всматривался я в лицо этой немолодой тётеньки, но так и не нашёл в нём следов былой красоты. Оставалось только вернуть толстый том библиотекарю, у которого он был взят всего пару минут назад и удалиться. Мне вдруг подумалось, что, может, как раз здесь Алексей рассказывал кому-то страшные истории о некой загадочной организации, охотящейся за масонскими тайнами и, наверное, именно меня сейчас принимают за такого злодея.

Чтобы хоть как-то смягчить разочарование, я пошёл в музей. Благо располагался он буквально в двух шагах от Дворца книги. Захотелось снова очутиться в атмосфере романтической тайны давно минувших эпох, помечтать. Пусть фотография моей эльфийской принцессы не оправдала надежд. Очарование далёкой полумечты – полусказки всё равно осталось. В музее я пройду между бронзовых статуй стоявших некогда в доме Екатерины Перси-Френч, и остановлюсь возле двух портретов.

Они влекли бедного джентльмена удачи ещё со дня моего самого первого визита сюда. На обоих неизвестная женщина. Молодая и прекрасная. В шелках и отблесках свечей. Автор какой-то австриец, чья фамилия такому далёкому от искусства человеку, как я, совершенно ничего не говорила. 60-е годы XIX века.

Почему Екатерина Максимилиановна держала в доме именно эти два портрета? При её состоянии, она вполне могла выбирать. Какую тайну хранят эти женщины? А, может, это одно и то же лицо? Точно определить трудно. На одной из картин незнакомка почти совсем отвернулась. Мне вспомнилось помятое письмо того самого романтического юноши: «а помните, Кэтлин, ту ночную дорогу, возле Языкова?» Кэтлин помнила. И хранила эту потёртую записочку до самого отъезда из Симбирска. Кто знает, если бы она уезжала тогда не под конвоем и не из симбирской тюрьмы, может, и письмецо последовало бы за ней в дальние края.

Женщина на картине слегка улыбалась при свете свечей. В этот момент за моей спиной раздался знакомый голос:

– Здрасьте

– Какая приятная встреча! Тоже решили взглянуть на живопись?

Сейчас девушка была без сумки и явно никуда не торопилась.

– Это картина из имения Перси-Френч.

– Именно этим она меня и привлекла. Интересно, почему она понравилась Екатерине Максимилиановне?

– Красивая женщина, правда?

– На современный вкус немного полновата, – не совсем же я круглый идиот, чтобы хвалить одну женщину в присутствии другой, – но я, по правде сказать, старомоден.

– Любите толстых?

– Максимализм свойственен юности. Опыт избегает догм. Что значит «любите толстых»? Это когда красота измеряется в килограммах и женщина весом в 70 кило всегда лучше женщины весом в 60 кило? Это уже, скорее, из разряда зоотехники.

Только сегодня заходил в педагогический университет и смотрел расписание экзаменов. Лена должна была приехать только через пару дней. И, вдруг, такая встреча. Возле таинственных портретов из дома Перси-Френч. Благоприятное стечение обстоятельств или судьба? Акт спектакля, сценарий которого написан кем-то невидимым?

– Мне кажется, эти женщины похожи.

– Портреты написаны за границей в 60-е годы. Очень может быть, что на них изображена мать Екатерины Максимилиановны. Именно то время, когда она вышла замуж за Роберта Максимилиана Перси-Френч.

– А что говорят на это искусствоведы?

– Я их не спрашивала. Так, выдумала для себя версию. Мне она нравиться.

– Тьмы низких истин нам дороже, нас возвышающий обман? – мне сразу вспомнился мой неудачный поиск правды в местной библиотеке.

– Как Ваша работа? Нашли, что хотели про своего управляющего?

– Даже не знаю. Я ведь просто собирал сведения по заданию одной юридической фирмы. Насколько они оказались ценными, я даже не знаю.

Мы вышли на улицу. Разговор явно не клеился. Девушку ждали учебники. Сессия, когда надо отдуваться за весь год.

– Лена, я хотел бы встретиться с Вашим научным руководителем. Тем самым, который занимался с Вами Перси-Френч. Вы можете передать ему мою просьбу?

Любопытство одно из самых сильных чувств женщины. Взгляд девушки стал внимательным и настороженным:

– А зачем он Вам? Если не секрет.

– Пока работал в архиве, узнал, что на территории усадьбы Перси-Френч был масонский храм. Сами понимаете, тема сейчас модная. Вот и решил поинтересоваться у вашего преподавателя, коль скоро он всем этим занимался. Говорят, даже что-то осталось в здешнем городском парке?

Моя версия девушку явно не убедила. Она насторожилась и, прежде чем отвечать, немного подумала:

– Беседка там стоит, построенная в память 100-летия Гончарова. Остатки каких-то подвалов есть. То ли гроты, то ли склепы…

– Сами видели?

– Не один раз. Это же недалеко отсюда.

– Никакого сравнения с вашим тереньгульским дворцом?

– Ой, я совсем забыла, – из голоса Лены исчезла сразу вся настороженность, – Вы же ездили смотреть этот дом. Какие впечатления?

– Великолепен. К сожалению, нельзя попасть внутрь. А ещё, – я сделал многозначительную паузу, – очень хотелось бы взглянуть на него ночью. В полнолуние. Вы правы, если где-то в Ваших местах и есть привидения, то лучшего места не придумаешь.

Лена счастливо заулыбалась. Угодил.

– Может, Вы покажете мне эти гроты на месте киндяковской усадьбы? – я, конечно, и сам бы всё это нашёл, но так хочется, погулять по старинному парку полному романтических легенд с красивой синеглазой девушкой. Кто же мог подумать, что всё так обернётся?

Мне вспомнилась рыбная ловля. Вот так же насаживают на крючок маленького живца, за которым и устремляется матёрая и хитрая щука. Прямо навстречу своей погибели.

Лена позвонила в тот же вечер. Она была первым посторонним человеком, которому я дал свой сотовый телефон, поэтому, даже испугался, увидев высветившийся незнакомый номер. Наверное, это было предчувствие опасности. Но весёлый девичий голос назначил мне свидание на следующий день в городском парке, где обещал показать остатки старых гротов. Перспектива вырисовывалась самая радужная. Правда, когда я уже шёл по дорожке парка, то вспомнил, что у девушки завтра экзамен. Самое неподходящее время для прогулок даже с цветущим юношей, а не то что с хромым бородатым старцем. Лена развеяла мои сомнения:

– Я передала Вашу просьбу Юрию Дмитриевичу. Он согласился встретиться с Вами завтра после консультации. Мне велел пока помочь Вам, показать парк.

Даже успел сделать несколько фотографий своим телефоном-навигатором.

Два наглых амбала появились неожиданно. Один повыше и поздоровей, второй пошустрей и поразвязней. Судя по ухваткам – старший. Он цепко ухватил меня за руку и весело сказал:

– Пойдём-ка, папаша, поговорим.

После чего и была добавлена фраза про пулю. Самая большая опасность – неожиданная. На какой-то миг я даже растерялся. Выбора не оставалось. Мы двинулись к выходу из парка. Краем глаза я увидел, что тот, что поздоровей, так же держит за руку испуганно притихшую Лену.

– А в чём, собственно, дело, – в горле пересохло, и вопрос получился робким и трусливым.

Парням это добавило куража.

– Вопросы здесь задаю я! – нагло заявил старший и, остановившись, полез в мои карманы.

– Ого! Дорогая штучка! Папаша носит с собой навигатор? – мой драгоценный приборчик исчез в кармане невысокого.

Про себя я уже отметил, что меня явно не принимают всерьёз. Тот, что поздоровее, держит девушку, а старого пенька лишь мягко сопровождают. Куда он денется? Тем лучше. Пришлось ссутулиться, втянуть голову в плечи и посильнее хромать. Буквально в двух шагах оживлённые улицы, любое руководство по безопасности советует бежать в направлении их. Увы, для меня это было неприемлемо. Не мог же джентльмен удачи бросить даму.