ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ - Сергей Белов

 Так или иначе, после прыжка за мячом наш центровой нанес сокрушительный удар по голове оппонента, после которого американец несколько минут провел на полу «Баскетболхалле». Можно, конечно, вполне политкорректно сказать о стечении обстоятельств, о том, что Сашкин локоть случайно нашел голову Бревера. Надеюсь, зная мою «кредитную историю», меня не обвинят в тяготении к грязной игре, если я скажу, что, по моему мнению, Сашка врезал Бреверу специально. И если я скажу, что правильно сделал.

 Американцы сами всегда играли очень жестко и агрессивно. Я столкнулся с этим в первой же игре против них, еще в 1967-м, когда американский баскетболист, одной рукой принимая мяч, локтем второй целенаправленно нанес мне удар в лицо. Хотя к суровой борьбе в мужском баскетболе я был уже приучен, на таком уровне и в таком варианте агрессии я столкнулся с этим впервые. Эту школу пришлось пройти, научившись и терпеть полученные удары, и — что более важно — по-боксерски уклоняться от них. Самое главное в этом деле — уклониться от ударов в то время, когда мяч находится в воздухе и внимание арбитров привлечено к нему. Именно в эти моменты бьют наиболее жестоко.

 И в мюнхенском финале американцы с самого начала играли очень жестко. И мне, и Сашке досталось от опекунов порядочно. И стычка с участием Коркия была спровоцирована именно Джонсом, а не кем- либо другим. Как знать, если бы не импульсивная реакция нашего грузинского джигита, немедленно сцепившегося с соперником (тот будто специально выбрал единственного в сборной СССР безбашенного игрока, которого хлебом не корми, дай ввязаться в драку), если бы не эта моментальная карательная акция со стороны А. Белова, возможно, американцы просто задавили бы нас своей агрессивной игрой в прессинге?..

 Впрочем, об этом — в свое время. Все это я рассказываю не для того, чтобы сгустить краски или добавить жареного в свое повествование. Я просто хочу, чтобы читатели поняли, каким было противостояние на высшем уровне мирового баскетбола и какой мобилизации всех усилий и качеств требовала от нас большая игра.

Глава 11

ДВА КАПИТАНА

 Такое противостояние на баскетбольной площадке способна выдержать только очень мощная и сплоченная команда. И, постепенно приближаясь к повествованию о главной победе в моей жизни, я не могу не описать ее — знаменитую золотую сборную СССР начала 70-х годов. Именно о ней — о моих боевых товарищах по площадке и о великих тренерах, готовивших нас к восхождению на вершину, — мой последующий рассказ.

 О роли тренера в команде написаны сотни статей, книг и научных работ. Сформировалось множество штампов — «выигрывает команда, проигрывает тренер», «великие игроки великими тренерами не становятся» и т. д. При том, что во всем этом есть какая-то доля истины, еще больше — дилетантизма и попыток формализовать чрезвычайно важную роль наставника спортсменов. Раскрыть эту роль во всей ее полноте и многогранности, наверное, просто невозможно.

 Спорт — это многоплановое, сложное явление, являющееся моделью жизни, которая нас окружает. Поэтому в нем находят себя очень разные люди — по-разному одаренные, с разными характерами, жизненными установками и целями. Даже в одном виде спорта, в одной из его дисциплин разброс в масштабах таланта, характеристиках личности преуспевших может быть колоссальным. Один игрок добился успеха за счет феноменального таланта, другой — за счет колоссального трудолюбия и упорства, третий — благодаря удачному стечению обстоятельств и т. д. Один выбрал для себя манеру игры, которая гарантирует стабильный и надежный средний уровень, другой чередует феерические игры с провальными, третий просто овладел технологиями попадания в команду на 12-ю позицию и прекрасно себя чувствует.

 В спорте высших достижений существует множество профессий и специализаций. При всем уважении к спортивным функционерам, администраторам, врачам, журналистам и иным специалистам я считаю, что их роль второстепенна. Они призваны способствовать достижению спортсменом, командой, страной высокого спортивного результата. Иногда среди них встречаются и люди сверходаренные, творческие, которые выполняют в своей работе фигуры высшего пилотажа. Иногда их вклад в достижение победы может оказаться очень значимым. Например, когда лишь высокопрофессиональная медицинская помощь способна вернуть спортсмена в строй накануне важного старта, или когда активная и компетентная работа в структурах международных спортивных федераций помогает решить какие-то важные организационные вопросы.

 И все же, как правило, от этих специалистов требуется просто профессиональная и честная работа, этого достаточно. По-настоящему важные задачи в спорте призваны решить лишь два человека — спортсмен и его тренер.

 Очень трудно определить, чей вклад в победу более важен. Тем более трудно с учетом того, что крайне редки ситуации, когда один и тот же тренер ведет атлета к вершине от самого ее подножия, с момента его первых шагов в спорте. Как правило, детский тренер передает воспитанника юношескому, затем наступает пора тренеров на уровне мастеров. Меняется и роль наставника — если поначалу он является для начинающего спортсмена всем, то впоследствии, выступая «по мужикам», спортсмен нуждается в каких-то особенных советах, помощи в подготовке к конкретным соревнованиям, в то время как общие основы спортивного мастерства он уже освоил и может сохранять их самостоятельно.

 Очень важно органичное сочетание ролей тренера и спортсмена. Роль тренера — дать развиться самобытности, самостоятельности спортсмена, а не убить их. Тренер, какой бы великий он ни был, все равно смотрит на игру извне, у него другое видение происходящего на площадке. Он может смоделировать игру, но не способен сыграть ее.

 Великое счастье игрока в том, что он может реализовать себя творчески, доказать, что все, чему он научился, он способен применить в игре и доказать, что он прав. Все новое, чему спортсмен учится в течение своей карьеры, он должен пропускать через себя — это черта большого спортсмена. Я всегда брал все лучшее от каждого тренера, который со мной работал, и всегда относился к полученному критически. Часто я понимал: это не мое, и делал по-своему. Когда начинаешь делать по-своему, не всем это нравится. Великий игрок — тот, кто сумел доказать свою правоту. И в возможности доказать это — счастье игрока.

 Роль игрока, какой бы масштабной личностью ни был тренер, совершенно уникальна. Если тренер — стратег, организатор победы, то исполнитель ее — все-таки спортсмен, как бы он ни был зависим от наставника, чем бы он ни был ему обязан.

 Мне повезло в том, что на протяжении моей жизни в спорте судьба свела меня с несколькими великими тренерами, настоящими профессионалами, пламенно любившими свое дело. На этапе моего становления это были Реш и Густылев, без которых я точно не добился бы чего-то в большом спорте. В элите баскетбола этими людьми для меня стали Александр Яковлевич Гомельский и Владимир Петрович Кондрашин.

 Безусловно, каждый созданный Богом человек уникален и своеобразен. Масштаб его уникальности и своеобразия тем больше, чем больших успехов и свершений он добился. В связи с этим мой рассказ о двух лучших тренерах отечественного баскетбола не должен восприниматься как политически корректный или некорректный, как восхваление или поношение. Больше всего я далек он мелочного стремления свести с кем-то счеты, отомстить, кого-то обидеть. Тем более мерзко было бы заочно сводить счеты с людьми, которые уже ушли в вечность и не могут ответить тебе.

 Поэтому главное, что я хочу донести до читателя, — это то, что оба тренера, и Кондрашин, и Гомельский, были по-настоящему великими людьми, сделавшими очень многое для своей страны. И, будучи великими, они были внутренне неоднозначными людьми. Им были свойственны ошибки и недостатки. Но главное в них — это масштаб того хорошего, что позволило им добиваться великих побед.

 Я решил написать правдивую книгу, не приукрашивая действительность. Живые люди с их ошибками и недостатками значительно дороже мне, чем образы, кастрированные официальной историографией и представлениями о политкорректности. Рассказ о них именно в объективном ключе кажется мне более предпочтительным и более полезным для грядущих поколений. При этом я подчеркиваю, что мне дороги как память об этих людях, так и чувства их родных и близких, и я не хочу обидеть кого бы то ни было.

 Это вступление наверняка было необходимо с учетом того, что народная молва давно превратила нас с Гомельским чуть ли не во врагов. Апологеты Александра Яковлевича достаточно часто упрекают меня в неблагодарности, черствости по отношению к своему многолетнему наставнику, которому я «обязан всем». Вряд ли я особо любим и кругом экзальтированных почитателей Владимира Петровича Кондрашина, которыми любое сомнение в величии ленинградской школы баскетбола и в том, что ее разрушили происки Москвы во главе с Гомельским, подчас воспринимается наравне с отрицанием Холокоста.