Шпионский берег (ЛП) - Тесс Герритсен

воду в корыто, и плеск воды наводит меня на мысль о плавании в Эгейском море. Я насыпаю корм, и это заставляет меня вспомнить о крупнозернистом песке на турецком пляже, и в одно мгновение я снова там, с Дэнни.

Я открываю дверь курятника и выпускаю цыплят. Мой петух появляется первым, покачивая головой, как танцор диско, когда он с важным видом спускается по трапу. — Доброе утро, дамы, — говорю я, когда его гарем следует за ним, кудахча и карабкаясь к кормушкам. Я рада, что сегодня утром не нашла ни одной дохлой курицы. Я не потеряла ни одной с того дня, как убила лису, но это только вопрос времени, когда на ее месте появится другой хищник. Так всегда бывает.

Пока цыплята отвлекаются на еду и свежую воду, я быстро ворую яйца из их гнезд. Этим зимним утром у меня небольшая добыча, всего несколько дюжин яиц, и вряд ли их стоит брать с собой на рынок. Тем не менее, из них получается симпатичная пасхальная корзинка с сочетанием синего и аквамаринового, коричневого и белого цветов. Я ставлю корзинку с яйцами в RTV и тянусь за вторым ведром для воды, чтобы наполнить корыто. К полудню это корыто замерзнет, и мне придется вернуться, чтобы наполнить его снова.

Я хватаюсь за ручку второго ведра. Когда я отношу его от Куботы, почти одновременно происходят две вещи. Я чувствую, как ведро дергается, и громкий треск эхом разносится по полю. Вода брызжет мне на штанину, забрызгивая ботинки. Две ровных струйки вытекают из отверстий на противоположных сторонах ведра. Время, кажется, замедляется, так как мой мозг обрабатывает все эти детали сразу. По мере того, как я понимаю, что они означают.

Я бросаюсь на землю, и как раз в тот момент когда моя щека касается снега, я слышу еще один выстрел из винтовки. Я забираюсь под днище RTV, где лежу с колотящимся сердцем. Когда тающий снег просачивается под мою куртку, еще два выстрела отправляют пули в Куботу. Откуда, черт возьми, доносятся выстрелы? Я лихорадочно осматриваю поле и понимаю, что стрелок должен быть в лесу, слева от меня.

Я подкатываюсь к пассажирской стороне RTV, теперь я защищена от стрелка машиной. Лобовое стекло разбивается вдребезги, и осколки стекла дождем сыплются на снег. Теперь очевидно, что это не шальные пули, выпущенные каким-то охотником, который не знает, во что стреляет. Этот стрелок целится в меня.

Моя винтовка все еще внутри RTV.

Я приподнимаюсь на корточки и открываю пассажирскую дверь.

Пули вонзаются в одну из шин. Воздух с шипением выходит наружу, и шина сдувается.

Я забираюсь в кабину, хватаю винтовку из-за сидений и снова выкатываюсь наружу. Осматривая деревья в оптический прицел, я замечаю движение. Человеческая фигура, одетая в камуфляж.

Я делаю выстрел — всего один, потому что в моей винтовке осталось всего три патрона. Тот, кто стреляет в меня, почти наверняка вооружен получше, но теперь он знает, что я тоже вооружена и не сдамся без боя.

Я осматриваю линию деревьев, но человек в камуфляже уже растворился в лесу. Он все еще там, прячется в подлеске, ожидая, когда я выйду из укрытия? Если я заберусь в RTV, то подвергну себя опасности. В любом случае, со спущенной шиной им управлять невозможно. Я вожу туда и обратно оптическим прицелом, осматривая лес. Где ты? Где ты? Ветер проносится по полю, и мои промокшие брюки начинают обледеневать. Я не могу вечно сидеть здесь на корточках, но и броситься бежать по заснеженной пустоши не осмеливаюсь.

Издали я слышу приближающееся рычание двигателя. Я поворачиваюсь и вижу, как ко мне мчится еще один RTV. Это Лютер. Даже когда он подъезжает ко мне, я все еще держу винтовку нацеленной на линию деревьев и боюсь подняться с корточек.

Он выбирается из своего RTV, кряхтя на холодном воздухе. — Что здесь происходит, Мэгги? Кто стрелял?

— Я не знаю! Ложись!

— Келли разговаривает по телефону с полицией. Они должны быть на своих…

— Ложись!

— Что, с моими-то коленями? Если я здесь лягу, то никогда не встану. — Он замолкает, уставившись на мою изрешеченную пулями Куботу. — Иисус, блядь, Христос. Это не какой-то идиот-охотник.

— Нет. Кем бы он ни был, он охотится не на оленей.

Лютер все еще стоит на виду, глядя на деревья, гигантская бесстрашная мишень, готовая принять в себя пулю. — Кто, черт возьми, пытается убить тебя, Мэгги?

— Я не знаю, — говорю я.

Но думаю, что знаю почему.

Очень жаль, что Келли позвонила в полицию, потому что теперь мне снова приходится иметь дело с исполняющей обязанности шефа Тибодо, которая сидит за моим кухонным столом и обрушивает на меня шквал неприятных вопросов. Ее светлые волосы снова собраны сзади в тугой конский хвост, подчеркивающий острые углы ее лица, а утренний свет раскрывает новые детали, которых я раньше не замечала: россыпь веснушек на щеках, и шрам над верхней губой. Даже в феврале у нее здоровый загар, который говорит мне о том, что она любит активный отдых. Я чувствую себя так, словно имею дело с более молодой версией себя, что делает ее серьезным противником. Когда я была в ее возрасте, я могла сказать, когда слышу чушь собачью, и она тоже.

— Кто-то только что пытался убить вас, — говорит она. — И вы действительно понятия не имеете, кто это был?

— Я не разглядела лица. Все, что я видела, это…

— Фигура в камуфляже.

— Да.

— Мужчина или женщина? Хотя бы это вы мне можете сказать?

— Мужчина.

— С чего вы взяли?

— Поняла по телосложению. По тому, как он двигался.

— И этот человек прошел пешком через те леса только для того, чтобы застрелить вас.

— На моей территории тоже водятся олени.

— Я заметила, что ваша территория размечена.

— Не все подчиняются знаку “Охота запрещена”.

— Вы действительно думаете, что это был просто охотник на оленей?”

— С плохим зрением.

Ее губы сжимаются в линию. Джо Тибодо не оценила юмора. — Я поговорила с вашим соседом, мистером Янтом. Он говорит, что в вашем RTV множество пулевых отверстий, а лобовое стекло разбито вдребезги. Он и его внучка услышали по меньшей мере десять, а может, и больше выстрелов. И он обнаружил, что вы прячетесь за своей машиной.

— Я не пряталась. Я укрылась и пыталась определить, откуда доносились выстрелы.

— Это очень рассудительно с вашей стороны, мэм.

— Мне нравится думать, что это так.

— Вы раньше попадали в подобную ситуацию?

Этот вопрос застает меня врасплох. Это не тот вопрос,