Не говори никому - Млада Рябинина

чайник, ведь завязала как попало. Он замечает, подходит, останавливает мои махинации, отбивая руки, и перевязывает по своему усмотрению шарф.

— Спасибо, — кидаю угрюмо и, развернувшись, следую в том направлении, откуда доносились голоса. Позади слышится разочарованное шипение.

Дура. Дура! Нужно было сбежать сразу же, остановить его и не дать этому свершится! Черт, черт, черт! Спотыкаюсь на каждом шагу, тяжело бухчу, глядя вдаль, выискивая средь белизны силуэты детей и друга Семена. Не удивлюсь, если на мой зад в данный момент времени пялится он!

Ты посмела его подпустить к себе, Катя, только неужели ты рассчитывала, от этого станет вам легче? Двадцать пять лет, а до сих пор думаешь как ребенок. Я права. Ребенок, если хочет игрушку, он ее получит, когда для него «нет» что «да», разница остается лишь в том, насколько правильно ему дали понять тождества.

Скрип за спиной слышится отдаленно. Ну и хорошо, я не вытерплю его общество в эти позорные минуты. Хотя бушевание неги никак не сходит. Давит и доводит до негодования. Увидь меня здесь Артур, он бы сказал и до смешного поводил пальчиком: «Мама, как тебе не стыдно!» Мне стыдно и одновременно все равно.

Выхожу к разветвленным дорожкам и вижу трех людей, двинувшихся ко мне навстречу. Меня заносит назад, и наталкиваюсь на стену, в которой утопаю. Мельком оборачиваюсь, как бы давая понять, не стоит говорить никому о том, что там случилось. Пусть это останется там.

— Мама, а мы вас потеряли! — радуется сын, и иду к нему, обнимая свою маленькую любовь. Как же я могу его променять? — Дядя Ник нас чуть не съел, а еще научил, как правильно нужно подбивать других на ватрушках.

— Артур!

— Это дядя Ник нам показал! — жестикулирует в сторону юноши.

— Учит вас не тому, чему надо, — мотаю головой, подняв голову. — В следующий раз его подбейте. Может механизм где-то затормозил в голове, и его нужно на место вставить.

— Спасибо, я лишь советчик. Такое не практикую. — Галкин приглядывается к нам двоим, ко мне и Семену, странно почесав подбородок. Я цепенею. Неужели на моем лбу написано, чем мы занимались? — Хм. У тебя шарф перевязан по-другому. А у Семена…шапка левой стороной надета.

Сжимаю губы, затем приоткрываю рот, но я так ничего и не говорю.

— Ой, монстр, просто помолчи, — предупреждает Семен и обходит меня, неся на руках Варю, обвившую его шею. Тепло разлилось в районе сердца от осознания, что этого ребенка не ставят на последнее место. Как же тяжело дать понять это другим родителям. — Чего вы распереживались? Видите, с нами все в порядке.

— С нами ничего не случилось. — Крепче притянула к себе Артура.

Кажется, Никиту это не убедило, стреляя в нас шаловливые взгляды. Ненавижу черту людей, которые любые мелочи переворачивают с точностью правды. Он очень напоминает Оксанку: настырную и вездесущую нос, — думаю, они бы поладили.

— Ладно, — хлопаю по бокам бедер. — Мы, наверное, поедем домой. Еще много дел у нас.

— Как жаль. Я думал забрать Варю к себе и оставить вас двоих одних.

В ответ прилетает удар в плечо от Семена.

— Ауч! Это шутка. Дурацкая шутка, братан.

Качаю головой. В каждой шутке есть доля правды. Звучит крайне иронично.

— Увидимся в следующий раз, ребята. Пока Варя. До понедельника.

— До сфидание, Ефкатерина Фладимирофна. — Ее небольшое искажение звука «в» вызывает умиление, так что я не сдерживаюсь и радушно шлю ей воздушный поцелуй. Маленькая девчушка ловит и сохраняет на память.

Прохожу мимо них, сын прощается с Варей, а низкий голос ее папы проникает в вены, заседая надолго:

— Твой поцелуй я уже получил, — шепчет. — Пока этот раунд за тобой, Снежная Королева. Но белый флаг еще не скоро поднимется над нашими головами.

Бросаю стойкий взгляд, отсчитываю несколько секунд прежде, чем отвернуться и пойти дальше. На достаточном расстоянии я все же могу расслышать часть сказанного, обращенного к Лазареву:

— Вы оба будете страдать…

Боже, как же он прав.

В воскресенье вечером мы всей семьей собираемся в гостиной, чтобы посмотреть «Головоломку», заготовив печенья Oreo, яблочный и вишневый сок, разные конфетки. В общем, субботник по просматриванию всего, что повисло в листе ожидания. Я придвинулась к мужу, положила голову ему на плечо, пока его рука поглаживала успокаивающе предплечье. Задумчиво крутила в руках печенье, никак не сосредотачиваясь на том, как Радость и Печаль пытаются выбраться из острова «Мир Райли», а другие эмоции всеми силами заменяют их и одновременно устанавливают иерархию, кто окажется намного полезнее. Артур лежит неподалеку от нас, — подложив под подбородок подушку, расположился на животе, взял к себе несколько видов конфет и стакан сока, — безотрывно наблюдая за сюжетом. Хотелось бы мне также, бездумно и с детской мечтательностью, смотреть мультфильм.

Пора открыть глаза, Катюша.

Твой поцелуй я уже получил.

Я не могу выкинуть из головы все брошенные им слова. Особенно мой первый поцелуй с ним. Кажется, губы все еще чувствуют дыхание и безмятежные поцелуи мужчины. Провожу невзначай по губам, ощущая покалывание, которое сильнее отзывается внизу живота. Все плохо. Очень-очень плохо, если рядом со своим мужчиной думаю совсем о другом мужчине.

— Что с тобой, родная? Ты какая-то напряженная, — замечает муж, приобнимая сильнее.

Сглатываю и уперлась глазами в экран телевизора.

— Ничего такого, в чем тебе нужно волноваться. Так, — кручу рукой, придумывая, какую отмазку использовать, — простыла, вот теперь думаю, чем лечиться.

— Как ты только успела простыть?

Действительно, как? Скорее мне не следовало раздеваться в минусовую погоду и целовать горячего сексуального мужчину, тогда бы мне не пришлось думать о последствиях. Скорее я о них не думала. Я успела принять антибиотик, выпить горячее молоко с маслом, погреться за счет шерстяных вещей, и к вечеру себя не ощущала пойманной рыбой в сеть. Хотя тяжесть не миновала.

— Еще и работы столько у тебя на работе. Не все же время уделять на других, надо позаботиться о себе и своих родных. А эти…либералы или как их там называют…из нас делают роботов.

— Ты прав. Просто…ты же знаешь, я…

— …слишком зациклена на последовательности.

Принимать чьи-то доводы за свои. И ими ты питаешься, держась за поручень с мыслью, так правильно, так все становится систематичным. К черту последовательность!

А-а-а, у меня мозг взорвется от постоянного присутствия в моей голове Семена. Кладу голову на плечо мужа. Мне очень паршиво на душе. Слова вот-вот готовы вырваться наружу, вылиться на голову мужу, но я трушу. Впервые в жизни. Сглатываю желчь, превозмогая доверием Мишы.

— Идеальные люди живут в неидеальном мире. Ничего хуже не