Украсть мечту - Нина Опалько

пространстве два мира накладываются один на другой. Ну, то есть ты их видишь одновременно. И людей – тоже. Сначала можно крышей двинуться, а потом становится смешно.

– То есть, ты… ты не страдал?

– Только если ты почитаешь скуку как самое страшное страдание. А почему ты спрашиваешь?

– Не знаю, брат. Наверное, все эти годы я сам себя убеждал в том, что ты страшно мучаешься в своем состоянии. Застрял где-нибудь, страдаешь… Ну, все в таком духе.

– Нет, ничего такого. Скучал по своей жизни, конечно, но так, чтобы мучиться – нет, такого не было.

– Что ж, приятно слышать. Хотя теперь и понимаю, каким я был дураком.

– Главное – вовремя понять, да? Слушай, я понимаю, тебе сейчас непросто, но постарайся не накручивать самого себя, ладно? Все это выглядит не слишком хорошо.

– Что ты имеешь в виду? Я сейчас тебя не понял.

– Ты только не обижайся, но выглядит так, будто ты специально берешь на себя роль страдальца, потому что тебе так удобнее. Если я что-то и вынес из загробной жизни, так это то, что быть несчастным куда проще, чем счастливым. Для этого вообще не надо прилагать никаких усилий. А за счастье надо бороться.

– Я и боролся – за тебя!

– Ты говоришь про последние дни, а я – про последние годы. Как ты боролся? Отрекся от Ли, сбежал от нее в другую страну на Лице, радовался ее отставке? Не очень похоже на борьбу, брат.

Вальд не знал, что сказать. Первым импульсом было возмущение, несогласие, обида. Но ведь все так, разве нет? Так он и поступил. Все годы без брата он посвятил горю. Он боялся жить без Иена, считал это несправедливым. Так же, как и не хотел снимать траур по родителям. Ему всегда казалось, что траур, боль, несчастье составляют саму его суть, пронизывают его насквозь и заставляют действовать. Быть может, он даже боялся, что боль окажется его единственным стержнем – вынь его, и никакой опоры не останется.

Вновь повисло молчание, на этот раз неловкое и тягостное. Иен сдался первый. Он положил руку на плечо брата и сказал:

– Прости, Вальд, я не должен был так говорить.

– Да нет же, ты прав. Все так.

– Но ведь еще не поздно все изменить?

– Не поздно, – улыбнулся он брату и заметил кое-что важное, – Смотри, впереди выход!

Они ускорили шаг и вышли на неприметную улочку.

– Отлично! – обрадовался Вальд, который узнал эти места, – До дирижаблей отсюда рукой махнуть.

Глава 17. Ли

Джарвин лежал на койке и проклинал весь белый свет. Ли то и дело подходила к нему, промокала лоб холодной тряпкой и недовольно ворчала: «Я же говорила!». Конечно, она как всегда была права – черта, которая выводила из себя всех ее друзей, и Джар не был исключением. Но нельзя же было столько колдовать зараз! Ему только дай погеройствовать! Догеройствовался до того, что они теперь потеряют сутки, а то и двое в Квадратном городе вместо того, чтобы мчаться в Круглый.

– Может, все-таки поедем? – спросил он у Ли, когда та в очередной раз присела на его кровать.

– Не дури, Джар. После ночи тебе не стало лучше, я не собираюсь тобой рисковать в дороге. Да и случись что, с твоими адскими конями не справится никто, кроме тебя. А у тебя на них сил нет.

– Да, ты права, но я не могу спокойно отдыхать, зная, что из-за меня нам приходится подвергаться опасности в Квадратном городе. Нас же здесь чуть не поймали!

– Зато теперь нас точно не будут тут искать. Да и кому? Отдел взыскания думает, что они получили мой морфеев проводник.

– Это только вопрос времени. Скоро они обнаружат, что взяли подделку.

– И все равно не станут нас тут искать.

– А как насчет тех, кому Брадобрей пообещал за тебя награду?

– Думаю, и до них уже дошли слухи. А до кого не дошли, тот и не подумает искать меня в компании из пяти мужчин. Пока твоя маскировка действует, мы в относительной безопасности.

– А что, если…

– Да успокойся же ты наконец! – перебила его Ли, – Отдохни, поспи еще раз. Тебе надо восстанавливать силы. Хватит терзать себя почем зря. А мы пока сходим на разведку, наведаемся на рынок. Тебе чего-нибудь вкусненького взять?

Джарвин расплылся в улыбке – Ли так его задабривала в детстве, когда искала перемирия, но не хотела об этом говорить прямо.

– Я не трехлетний малыш! – сказал он строго, но Ли услышала сквозь эту строгость ту самую детскую беззаботность, которую так любила в своем друге.

– Значит, куплю тебе самую серьезную сладкую вату, какую только увижу.

Ли потрепала его по рыжей копне волос и вышла из комнаты Джарвина. Постучалась в соседние, и на звук вышли ее спутники, измененные юным магом до неузнаваемости.

– Ну что, друзья, прогуляемся?

Все выразили горячее согласие – хотелось, наконец, размять ноги и увидеть хоть что-нибудь, кроме дороги, леса и фургона.

Улица встретила их гомоном голосов. Утро в городе всегда было самым суетливым временем. Открывались лавки и харчевни, дети бежали в школы, родители – по делам, хозяюшки – на рынок. По широким проспектам сновали повозки, над ними парили крылатые кареты богачей, всадники проносились мимо с хохотом или руганью. Ли чувствовала себя здесь, как кошка в темноте – это была ее стихия. Раньше она боялась толпы и бешеного темпа города, но потом поняла, что они – лучшее укрытие из всех возможных. В толпе никто тебя не замечает, все хотят поскорее проскочить мимо, и никому дела нет до того, кто ты и куда направляешься.

До большого рынка путь был неблизкий – они остановились в корчме на самой окраине, а рынок раскинулся чуть ли не в центре города. Но спутников это ничуть не огорчило – они с радостью решили размяться. Только Ама нервничала всю дорогу и старалась держаться поближе к Ли, даже несколько раз хватала ее за руку, когда всадник или повозка проносились слишком близко.

– Эй, дружище, – обратилась к девочке Ли намеренно грубым голосом, – Ты это, поаккуратнее, ладно?

Ама в своем страшном мужском обличии вспыхнула, верно, догадалась, как они выглядят со стороны. Они с Ли и без того с огромным трудом себя контролировали, чтобы избавиться от женских жестов: закинуть ногу на ногу или заправить за ушко выбившуюся прядь. Да и сами мужские тела, теперь уже наколдованные Джаром всерьез, оказались куда более сильными, но страшно неуклюжими и