Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ) - Буянова Карина

На этих словах Паркинсон прыснула от смеха, и Джинни еще больше захотелось провалиться сквозь землю.

- Ты уж прости, мы не знали, что ты придешь, а так бы не приступали пораньше, обязательно бы тебя дождались, — глумливо продолжал Драко, явно наслаждаясь своей речью и производимым эффектом. — Видишь ли, моя детка Панси просто потрясающе сосет. Прости, Уизли, но тебе бы как-нибудь потренироваться. Панси, милая, покажешь ей, как правильно двигать язычком и губками?

- Конечно, дорогой, — промурлыкала та.

- А она скромница, правда? — продолжал Малфой, обращаясь к Паркинсон. — Даже не подходит поближе. Джинни, ну чего ты? Не стесняйся. Мы так смутили тебя? Или ты истекаешь от желания присоединиться? Уверен, что второе. Не зря же ты мне так долго рассказывала, какая Панси красивая, особенно ее грудь...

Всё в Джинни клокотало от боли, злости и унижения. Кто бы мог подумать, что эти чувства могут нарастать одновременно… Она по-прежнему стояла спиной к парочке и лицом к двери, не в силах ни обернуться, ни уйти.

- Ладно, Уизли, вижу, что сегодня ты к нам не присоединишься, — Драко издал демонстративный вздох. — Тогда не буду тебя задерживать. Твоя речь пришлась мне по душе. В сочетании с потрясающим минетом от Панси результат вышел просто восхитительным. Я еще ни разу не испытывал такого удовлетворения. Оргазм высочайшего уровня. Спасибо тебе! Думаю, что ты заслужила некоторую благодарность. Буду с тобой откровенен.

Сердце Джинни замерло. Она понимала, что ничего хорошего сегодня уже точно не услышит, но хлопнуть дверью, не дослушав до конца, почему-то не могла - хоть и чувствовала, что так было бы правильнее всего.

- Рад слышать, что ты меня не использовала, - продолжал слизеринец. - Это прозвучало очень трогательно. Приятно, что твоя безрадостная и скучная жизнь настолько преобразилась с моим появлением. Но, к сожалению, я не могу ответить тебе тем же, потому что сам тебя как раз использовал. Младшая сестрёнка Рона Уизли, двинутая на сексе. Не секрет, что с тобой хочет переспать половина Хогвартса, если не больше. Я не исключение. Что уж говорить, трахаешься ты отлично. С тобой было интересно поиграть. Я и не предполагал, что ты в меня влюбишься, но это очень, очень льстит моему самолюбию! А какую искру это принесло в наши отношения с Панси! Ох, как она меня ревновала! Впрочем, считаю, что это на пользу. Кому приятно иметь жениха, который даром никому не нужен? А тут не просто нужен - любим, да еще и одной из самых секси-девиц в этой Школе! Ах да, я же тебе не говорил. Ты, помнится, спрашивала меня об отношениях, которые ведут к браку. Да, у меня такие были, есть и будут. Познакомься, Джинни: Панси Элоиза Паркинсон, в скором времени — миссис Малфой…

Это было последней каплей. Ноги, налившиеся свинцом, наконец-то обрели нужную легкость, и Джинни вылетела, хлопнув дверью слизеринской гостиной. Слезы, которые можно было уже не сдерживать, хлынули потоком. Она неслась прочь от злополучной комнаты, оставляя позади себя то, что еще совсем недавно было ее мечтами и надеждами.

Если бы точно так же, прямо сейчас можно было бы оставить позади себя весь этот проклятый Хогвартс! Хогвартс, каждое приведение которого теперь наверняка осведомлено о ее унижении во всех подробностях, а значит, завтра об этом загалдят даже первокурсники!.. Будь ее воля, Джинни бы ни дня, ни минуты, ни единой секунды здесь не оставалась! Гарри, черт тебя побери, Гарри, почему, почему, тысячу раз почему ты свалил, не взяв с собой ту, кого считал любимой девушкой?! И вот, чем все обернулось...

А теперь выбора нет. Остается только дожить до Рождества, будучи предметом насмешек в течение нескольких недель, проваливаться сквозь землю каждый раз, когда будет сталкиваться со слизеринцами, постараться сосредоточиться на учебе - и потом свалить на рождественские каникулы. Свалить домой, куда угодно, но как можно дальше отсюда. В идеале - навсегда.

Роковая ошибка! Как можно было быть такой дурой?! Поверить Малфою, нарисовать в голове какие-то чувства с его стороны, а главное, влюбиться в него и еще раструбить об этом на всю слизеринскую гостиную! Испанский стыд! Позор, несмываемый ничем - даже кровью! Как будто ей было мало этого «ореола знаменитости» всего после первого курса, Тайной Комнаты, Василиска и чертова дневника! Что ж, возможно, она это заслужила. За все. Так ей и надо, неудачнице. Отныне здесь, в Хогвартсе, для Джинни Уизли оставалась только боль.

Глава 19. "Человеческое не чуждо"

Но тем, кто не спит, не нужен твой сад,

В нем нет ни цветов, ни камней.

И даже твой бог никому не помог,

Есть другие, светлей и сильней.

И поэтому ты в пустоте,

Как на старом забытом холсте:

Не в начале, не в центре,

И даже не в самом хвосте.

Борис Гребенщиков "Второе стеклянное чудо"

- Белла, ты свободна! — в очередной раз повторил Волдеморт, даже не стараясь скрыть свое раздражение. Он нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла, глядя в одну точку перед собой. Женщина по-прежнему стояла перед ним на коленях, застыв, подобно изваянию.

- Милорд, умоляю Вас, — едва слышно прошелестела она, глядя на него с нечеловеческой мольбой и такой же фантастической преданностью в глазах.

- Мой ответ — нет, — нетерпеливо перебил тот. — Северус в этой операции участвовать не будет, поскольку может ее сорвать. Когда я в последний раз читал мысли Грейнджер, мне там многое не понравилось. Либо наш друг ведет игру против меня, либо его грязнокровка так думает. Так или иначе, на сегодняшний день я ему не доверяю. Поэтому в этот раз он не сможет помочь твоему племяннику сделать то, что ему поручено.

- Значит ли это, что Снейп впал в Вашу немилость? — Беллатрикс побледнела еще сильнее. — Он продолжительное время не допускается на наши собрания, а теперь еще и отлучен от столь важного рейда… Может быть, Вам стоит поговорить с ним лично...

Волдеморт нервно дернул плечом и вперил тяжелый взгляд в свою приспешницу. Она вздрогнула всем телом и опустила глаза, еще больше сгибаясь в почтительно-уничиженной позе. Интересно, у нее от выкручиваний в таких позах спина не болит?.. Возраст-то уже недетский...

- Откуда столько беспокойства за судьбу Северуса, Белла? — едко проговорил он. — Переживаешь за бывшего любовника?

Беллатрикс поджала губы. Ее плечи мелко дрожали. Темный Лорд не мог этого не заметить.

- Переживаешь настолько, что смеешь сидеть тут, когда я неоднократно отправил тебя восвояси? Смеешь перечить мне? Удивительно, насколько ты ему верна!

- Я всю свою жизнь была верна только одному человеку, — тихо, но твердо проговорила Беллатрикс, не поднимая глаз.

- Вот как? — Темный Лорд изобразил искреннее удивление. — Ты, несомненно, имеешь в виду своего мужа?

- Вы лучше других знаете, кого я имею в виду, милорд! — в пока еще покорном голосе Беллатрикс нарастала злость, и Темный Лорд усмехнулся про себя.

- Северус может гордиться тобой, — ответил он. — Странно только, что он продолжает искать любви у всяких грязнокровок, несмотря на твое покровительство.

- Я всегда была верна только одному человеку, — повторила женщина, уже не заботясь о тембре голоса, но все еще не поднимая глаз. — Душой, телом, мыслями и всем, что имела и имею. Вам ли не знать, милорд.

Темный Лорд поморщился. Почти каждый раз, когда Беллатрикс не собиралась подчиняться его приказам, она пылко и театрально напоминала о своей преданности, верности и любви. Вряд ли она догадывалась, но это всегда действовало на Волдеморта несмотря на то, что ни в какое величие романтических чувств он не верил. Он не сомневался, что она восхищалась своим Повелителем, преклонялась перед ним, как перед божеством, стремилась во всем ему угодить, порой, переступая все мыслимые и немыслимые границы. Но, если Волдеморт правильно изучил параметры любви, для этого чувства необходимо большее. Все любящие очень сильно интересуются объектом своей привязанности, любая глупость, сказанная или сделанная объектом, им жизненно важна. Говорят, они порой даже читают мысли того, кого любят, не будучи Легилиментами, и угадывают настроение.