За миг до удара - Наталья Корнилова

– Ты, наверное, уже на работу настраиваешься?

– Да, медитирую, – чуть слышно прошептала она и безжизненной, бледной рукой приняла у меня снимок. Но смотреть на него не стала, а просто зажала между ладонями, закрыла глаза, подставив лицо огню, и стала что-то бормотать, невнятное и странное. Я закурила и тоже уставилась в камин, чтобы не мешать человеку чудодействовать. Только бы она нашла Маньячку или хотя бы подсказала, жива та или нет сейчас, а там я уж как-нибудь сама до неё доберусь. А если Лаура . ещё и скажет, в каком приблизительно месте она находится, то я её просто зацелую, несмотря на уродливость. Да что там – стану её лучшей подругой до конца жизни! Буду помогать во всем, защищать от наглых и грубых парней, и пусть только кто-то попробует её оскорбить или обидеть – сам в одночасье станет таким же уродливым! Если не хуже… Только бы утереть нос этому самоуверенному боссу, показать ему, как он был не прав сегодня, посылая меня за Барби.

Я сидела и молила господа, чтобы он помог Лауре, послал ей чёткое и ясное видение Маньячки, а ещё лучше адрес, по которому её можно найти, с указанием более удобного проезда. Или, на худой конец, место на карте Москвы, а там уж я все перерою, всех на уши подниму, каждый уголок проверю, но найду бедную Арину и вручу её рыдающим от счастья родителям на глазах у изумлённо пялящегося босса…

– Тебя как зовут на самом деле? – вдруг спросила, повернувшись ко мне, Лаура.

– Мария, – удивлённо ответила я, видя, что та уже стала совершенно нормальной, а дьявольское выражение с её лица исчезло.

– Надо же, – усмехнулась она грустно, – и имя у тебя красивое. Не Маша, не Маруся, а именно Мария. Это ведь совершенно разные вещи, не так ли?

– Наверное, – пожала я плечами.

– А у меня не только морда уродливая, так ещё и имечко досталось не приведи господь – Клава. Представляешь?

– Да ладно тебе, – стала я успокаивать её. – Каждый живёт с такой внешностью, которую получил в подарок от бога. А дарёному коню в зубы не смотрят, так что…

– Да, я понимаю, – вздохнула она. – Но все равно, иногда такая тоска берет… Мне даже замуж несколько раз предлагали. Не веришь?

– Почему же, верю, – соврала я.

– Не веришь… – печально проговорила она. – А это правда. Папины сослуживцы. Он у меня генерал, большой начальник, а им к нему поближе подобраться хочется – вот и пытались через меня…

– Слушай, Клава…

– Не называй меня так! – вскрикнула она, словно от боли, и глаза её зло блеснули. – Я – Лаура, и баста! Когда-то я была той, которой Петрарка посвящал свои сонеты. Но это было давно, в прошлой жизни. Однажды я ему изменила, и господь меня наказал вот этим. – Она с ненавистью ткнула пальцем в своё лицо. – Теперь я карму отрабатываю.

– Да, погорячилась ты, конечно, – смущённо пробормотала я. – Не нужно было тебе трахаться с кем попало. Петрарки, что ли, было мало?

– Мало, – серьёзно ответила она. – Он вообще импотентом был. Только стихи да комплименты, а их на хлеб не намажешь и в одно место не засунешь. Я до сих пор ещё девочка, хотя мне уже двадцать один.

– Все ясно, моя хорошая, – попыталась я опять вернуться к делу. – Но то дела давно минувшие, а нам бы 6 своих баранах поговорить. Что там с Маньячкой?

Она бросила на меня тяжёлый взгляд, в котором я не успела заметить ничего хорошего, и подняла к глазам фотографию.

– Маньячка жива. Но лучше бы она была мертва, – заговорила она замогильным голосом, проводя ладонью над снимком.

– Почему?

– Ей сейчас очень плохо. Она хочет есть, её грызут крысы, у неё кончились слезы, она пьёт свою мочу… Меня передёрнуло от ужаса.

– Что ты такое говоришь? Я ведь серьёзно спрашиваю! Или ты в игрушки играешь?

– Какие уж тут игрушки! – огрызнулась Лаура. – Все, серьёзней некуда. Я вижу это, как тебя сейчас. Её похитили в субботу, когда у меня было видение. Я даже разговаривала с ней сейчас, но она принимает меня за призрак, за галлюцинацию и уже ничего не соображает…

Это уже было похоже на правду – не могла Лаура знать, что Маньячку похитили, а значит, её видения вполне реальны, им можно верить. Настроение у меня поднялось, я подобралась на кресле и ловила каждое слово этой странной девушки. А та, глядя на меня, но видя своё, продолжала:

– Её настоящее имя – Арина. Ей около шестнадцати лет, она не очень привлекательна, на ней джинсы, белая блузка навыпуск и сверху шерстяной жилет – цвет не могу определить…

– Невероятно… – прошептала я взволнованно. – А кто её похитил, ты не видишь?

От напряжения, очевидно, что-то изменилось в её лице на мгновение, а может, мне показалось, но потом она снова стала прежней, отрешённой и потерянной, и все тем же бесцветным голосом продолжила:

– Нет, не вижу… Рядом никого нет, кроме… Она вдруг запнулась, покраснела, уронила снимок и закашлялась, прижав ко рту кулак. Я, испуганная, сидела рядом и гадала, что же такого она там рассмотрела, в своём видении, если так отреагировала. Успокоившись, она подняла на меня глаза и виновато произнесла:

– Извини, все это не так просто. На это уходит куча энергии. Многие медиумы страдают чахоткой.

– Да-да, понимаю, – с сочувствием кивнула я, стараясь не смотреть в её покрасневшие и от этого ставшие ещё более страшными глаза. – Но… ты не скажешь, кто там ещё рядом с ней?

– Отчего же – скажу, – она нахмурилась. – Там ещё какие-то девушки. Но, по-моему, они уже мертвы. Просто лежат рядом силуэты в женской одежде.

– Господи, не может быть…

Я была в шоке. Страшная картина предстала в моем сознании: несчастные девушки, среди которых были Арина и Ольга, страдающие в какой-то грязной комнате, где их одолевает голод и разрывают крысы… Кошмар! Причём увидела я это все с такой отчётливостью, словно сама там только что побывала, и даже почувствовала отвратительный запах разлагающейся плоти. Никому бы такого не пожелала.

– Да, происходит что-то страшное, – нормальным голосом произнесла Лаура, закуривая сигарету. – Я это сразу поняла. Маньячка скоро умрёт, и спасать её бесполезно.

– Это ещё почему?

– У неё карма обрывается – я это вижу. Она уже труп, только душа её ещё полощется зачем-то в умирающем, гниющем теле.

– Какие странные вещи ты говоришь, – пробормотала я.

– Ничего странного – обычная истина, проза жизни, – усмехнулась она, стряхивая пепел на ковёр. – Я считаю, кстати, что не существует непреложных, вечных истин. Люди сами придумывают их для себя и живут по ним, не напрягаясь.

Поэтому у каждого истина своя. – Она вдруг пронзила меня своим чёрным взглядом.

– А ты её подруга?

– Да, подруга, – я сделала вид, что расстроена, чтобы не краснеть за прошлую ложь. – Мы с ней в Интернете познакомились, однажды даже встречались, она свою фотку мне оставила. Ни телефона, ни адреса не сказала. Потом как-то разбежались, делами занялись, а тут вдруг выясняется, что её нет. Да ещё видения твои…

– А ты где работаешь, учишься?

Мне было не по себе под её взглядом, но я хотела вытянуть из неё побольше информации, поэтому терпела.

– Работаю секретаршей в мелкой фирме. А ты?

– А я нигде не работаю. Зачем? – Она усмехнулась и обвела взглядом богатые хоромы. – У меня и так все есть. Кроме счастья, как ты понимаешь.

– Да ладно тебе, найдёшь ещё своё счастье. Гуляет где-то небось, тебя поджидает.

– Сомневаюсь, – Лаура задумалась, уставив взгляд в камин, и мне стало полегче.

– Слушай, а ты не можешь ещё разок поднапрячься? – осторожно поинтересовалась я.

– А что такое? – вскинулась она.

– Ну, может, получится узнать, где Маньячка находится? Я имею в виду, в каком городе или конкретном месте Москвы…

– Это можно, – неожиданно легко согласилась она. – Только мне карта нужна. Я однажды так пробовала искать, когда у нас Трезор потерялся.

– Трезор?

– Да, собака наша, ротвейлер. Ты только никому не говори, ладно?

– О чем, о собаке? – удивилась я.

– Нет, просто я тебе одну вещь скажу по секрету. Никому раньше не говорила.

– Ну…

Лаура опустила глаза, вздохнула как-то судорожно и выпалила:

– Он мой первый любовник!

– Кто?

– Да Трезор же, глупая! – Девушка раскраснелась, глаза её заблестели от возбуждения. – Трахалась я с ним, прямо здесь, в этой вот комнате, перед этим камином! У меня ведь парней не было, все стороной обходили, так я всем назло с собакой решила. И ничего, мне понравилось, знаешь… – Она вдруг резко погрустнела. – Правда, отец, когда узнал об этом, пристрелил его…

Я сидела, совершенно ошарашенная, смотрела на неё и не могла вымолвить ни слова. В принципе, конечно, могут быть у молодых девушек сексуальные проблемы, даже и у меня они были и есть, но чтобы разрешать их таким странным способом – это было выше моего понимания! Как ни старалась, не могла представить себе Лауру и собаку… И что-то отвратительное, очень какое-то неприятное чувство, доводящее меня почти до тошноты, стало появляться в моей душе к этой несчастной, по сути, девчонке-медиуму. Даже несмотря на то, что она помогла мне прояснить ситуацию с Маньячкой.