Ложь в твоем поцелуе - Ким Нина Окер

я не смогла провести ритуал на Весеннем балу, это сделал бы вместо меня мой дедушка. Так что это не обязательно должен быть Страж.

Уильям смеется:

– Провести ритуал может только Страж. Возможно, в чрезвычайной ситуации Мастер и мог бы это сделать, но только я сомневаюсь, что дедушка Калино станет нам помогать.

Голова болит все сильнее. Вся эта чушь об исчезнувших Домах, войнах и пропущенных ритуалах действует мне на нервы. Хочется лечь и поспать еще несколько часов, но что-то я сомневаюсь, что теперь сомкну здесь хоть один глаз. Хочу домой.

В изнеможении я падаю на кровать и смотрю на Кево, который следит за каждым моим движением. Я до сих пор вижу в его глазах обаятельного, симпатичного парня с Весеннего бала. Мозг никак не может связать его с парнем, который похитил меня и теперь держит в плену.

– Я не буду проводить с вами никакого ритуала, – говорю я, подавляя дрожь в голосе. – Я вас не знаю, вы убийцы и воры. Я не стану вам помогать.

– Это не касается ни тебя, ни нас, Блум, – с настойчивостью в голосе отвечает Кево. – И дело не в том, нравимся ли мы тебе. Речь идет о гораздо большем.

Я невозмутимо отвечаю на его взгляд:

– Ты взял это выражение из какого-то драматического мема?

– Это ни к чему не приведет! – гремит голос Уильяма, который вскакивает так быстро, что я испуганно вздрагиваю.

В ярости он хватает стул, на котором сидел, и швыряет его на пол. Ударившись о камень, стул разлетается на мелкие кусочки. Ошеломленная, я смотрю на осколки, затем на Уильяма. Он выглядит сильным, но чтобы настолько?

– Ты?.. – начинаю я, запинаясь, и качаю головой: – Нет, это невозможно, ты не можешь принадлежать Летнему Двору.

Он поднимает брови:

– И почему же, дорогуша?

– Почему ты участвуешь во всем этом?

– Как уже сказал Кево, это нечто гораздо большее, чем мы с тобой.

С этими словами он поворачивается, распахивает дверь и с грохотом захлопывает ее за собой. Я снова вздрагиваю, подтягиваю к себе колени и обхватываю их руками. Летний мальчик, Матео, Зара, Ванитас… все это как-то бессмысленно. Становится все менее вероятным, что эти люди просто кучка безумцев, уж слишком серьезно они ко всему этому относятся.

– Блум. – Я вырываюсь из потока своих размышлений и смотрю на Кево, который все еще сидит передо мной на корточках. – Мне очень жаль, – тихо говорит он, – что я не сказал тебе правду на балу и обманул тебя. Я не знал тебя, и если бы я знал, что ты… Во всяком случае, я не хотел вести себя как мудак.

Я немного удивлена этим извинением. Вообще-то на кухне во время бала у меня не было ощущения, что он играет со мной. С другой стороны, он сам сказал: мы не знаем друг друга. Он уже солгал мне однажды, так что более чем вероятно, что делает это и сейчас, лишь бы добиться своего. То, что теперь мне известно его настоящее имя и истинные причины, не меняет того факта, что Кево – предатель. Пусть у меня и бывают проблемы с семьей, но если нужно выбирать между ней и этими людьми, то я выбираю семью.

– Отпустите меня, – говорю я, не отвечая на его извинения. – Для вас я бесполезна. Просто отпустите меня домой.

Во взгляде парня сквозит сожаление. Если он и сейчас играет, то ему нет равных.

– Я не могу этого сделать. Уилл, конечно, отреагировал слишком остро, но он прав: это очень важно.

– Я не ваша пешка.

– Тебе и не нужно ею быть, – поспешно отвечает он. – Ты можешь быть на нашей стороне и сотрудничать с нами. Мы должны призвать Ванитас, Блум. И даже если в это ты не веришь, нужно закончить зиму, и ты это знаешь.

– Да. Но должна наступить весна.

– Нет. Помоги нам, и мы сможем тебе это доказать.

Я смотрю на него, пытаюсь что-то в нем разглядеть, но я слишком растеряна.

– Я вам не доверяю.

Кево шумно выдыхает. На его лице читается явное отчаяние, и на миг я испытываю к нему что-то вроде жалости. Но этот миг очень быстро проходит.

– Подумай об этом. – Он выпрямляется и идет к двери. Уже положив ладонь на ручку двери, Кево поворачивается ко мне: – Кстати, твои силы заблокированы. Так что даже не пытайся, только энергию растеряешь. Сейчас кто-нибудь принесет тебе поесть, а если захочешь в ванную, просто постучи.

Я бросаю на него уничтожающий взгляд:

– Ждешь, что я тебя поблагодарю?

– Нет, – медленно качает он головой. – Я жду, что ты поступишь правильно.

С этими словами он уходит. Выключает свет, запирает дверь, а я со стоном валюсь на кровать и как-то сразу сникаю. Как будто кто-то выпустил весь воздух из воздушного шарика, как будто в этот раз именно меня лишили всей энергии. Нерешительно пытаюсь призвать на помощь свои силы, но не получается. Я верю, что они заблокированы: это объясняет, почему мне не удалось разрушить дверь. Чего я не понимаю, так это того, как они это сделали. Я не знаю ни одного Дома, способного блокировать силы в течение длительного времени, тем более без физического контакта. Хотя я, конечно, не эксперт в этих вопросах.

Медленно сползаю по стене, пока щека не касается колючей подушки. Отчаяние внутри меня все нарастает, пока не становится так велико, что я словно задыхаюсь от него. Интересно, как долго эти люди будут тянуть, если я откажусь. Или просто убьют меня, как Сандера? Его они тоже просили о помощи, а когда он отказался, убили? В надежде, что смогут убедить Зару?

Я снова хватаю ртом воздух и подтягиваю колени к груди. Нет, они меня не убьют. Кево этого не допустит. Может, он лжец и безумец, но уж точно не убийца.

Как бы то ни было, участвовать во всем этом я не собираюсь. И помогать им тоже не стану. Не стану, пока не узнаю всех фактов и не буду абсолютно уверена, что поступаю правильно. Совершенно ясно, что всей правды они мне не говорят. Как я могу быть уверена, что не наврежу никому, если окажу им помощь? Что, если вред будет причинен именно моей семье? Я не могу пойти на такой риск, ведь речь, в конце концов, идет и о моей маме.

Целую вечность лежу вот так на кровати и предаюсь раздумьям. Я не выспалась, но заснуть не могу. Все мои мысли вращаются вокруг Ванитас. Вынуждена признать, что часть того, о чем мне рассказали этот Уильям и Кево, вполне возможна. О Ванитас ходят легенды, а большинство легенд несут в себе зерно истины. Кроме того, мне трудно представить, что люди могут идти на все это, не