Слабо в меня влюбиться? - Кэрри Прай

мне, целый айсберг, — ветер смазывает её ироничный смешок, и тот звучит почти с жалостью.

Какие все сегодня проницательные. Неужели у меня тоска на лбу субтитрами мелькает?

— А если и так, тебе какое дело? — С вызовом смотрю ей в глаза.

— Жаль тебя чисто по-человечески.  

Агата выглядит искренней и даже чуточку подавленной, что окончательно сбивает меня с толку. Ну вот, теперь она считает, что я забитая истеричка, которая боится посмотреть в лицо своим проблемам и попросту бежит от них… Впрочем, так оно и есть, но кричать об этом на весь мир совершенно необязательно.

Куницына не спешит высмеивать мою слабость, более того, она и сама умолкает, словно бы прониклась моим состоянием. Вряд ли это реально, ведь её все любят уже за кроткий характер и милую мордашку. Уж ей-то точно незнакомо, каково терять единственного близкого человека. Но мне всё равно становится неловко за свою резкость.

— Пройдёт. Подумаешь, влюбилась не в того… — выдыхаю, лихорадочно растирая по щекам талые снежинки. Агата хмурится, но не спешит меня перебивать. — Дружба между детьми, не то же самое, что дружба парнем и девушкой. В общем, что-то она меня вконец вымотала…

Ну вот. Сказала хоть кому-то и сразу легче стало.

— Скажи, а ты совсем не допускаешь мысли, что Ян тоже может быть в тебя влюблён?

Между нами пролетает порыв ветра, поднимая вихрем сухой промороженный снег.

— Льдов и влюблён? Очень смешно, — я отворачиваюсь, уже жалея о вылетевшем откровении. — При его температуре сердца любовь не приживается.  

— А я бы рискнула, — по-прежнему продолжая хмуриться, говорит Агата. — Гарантий в этом деле не бывает в принципе…

И хочется сказать, что радужные единороги ей совсем мозг продырявили, но ведь не переубедишь же. Куницына особа романтичная до кончиков своих наращенных стилетов.

— Валяй. У каждого есть право облажаться, — поняв, что настаивать бессмысленно, я пожимаю плечами, собираясь двинуться дальше. И чудом не поскальзываюсь, остановленная внезапно затянувшимся на шее шарфом!

Любопытство в какой-то момент становится сильнее желания сбежать. Я оборачиваюсь, с немым вопросом всматриваюсь в размалёванное лицо однокурсницы.

Что-то мне подсказывает, что стервозная усмешка, скользнувшая по её губам, отнюдь не игра воображения, а значит, стоит как минимум узнать, какого чёрта Куницыной от меня нужно.

Агата, словно упиваясь моментом, позволяет краю шарфа медленно выскальзывать из её пальцев. Но и не отпускает его совсем, продолжает удерживать за самый конец.

Медленно и глубоко вдохнув, я морально готовлюсь к назревающему конфликту. И всё равно оказываюсь не готовой услышать сухое:

— Мне нужны гарантии, что ты не передумаешь.

Ого. Даже так?

— А ты не охренела ли часом?

— Лучше быть охреневшей, чем трусливо ждать, когда кто-то другой всё решит за тебя.

А вот это уже, чтоб её, обидно. Я, получается, трусливая?

— Думаешь, сумеешь его удержать?

Кто бы сомневался, что Агату такая постановка вопроса лишь рассмешит! И судя по вырвавшемуся смешку, девушка явно уверена в своих чарах.

— Как я его удержу, это уже мои проблемы. От тебя мне нужно только повторить то же самое ему в лицо. Скажи Яну, что между вами ничего не возможно. Отпусти его совесть.

Фух! Пожалуй, большего бреда мне слышать не доводилось!

— По-твоему, она у него есть, эта совесть?

Она, наконец, отпускает мой шарф и принимается невозмутимо отряхивать выглядывающие из-под капюшона локоны от снега.

— Ну тогда тем более, ты ничего не теряешь. Выскажись уже, а не держи его на коротком поводке по старой дружбе.

— Я сама решу, что и кому говорить. За непрошеный совет спасибо, но как-нибудь обойдусь.

— Не за что, — и снова в голосе та самая, начинающая подбешивать насмешка. — У вас и не получилось бы. Потому что ты вовсе не та сильная духом личность, за которую себя выдаёшь. Ты фальшивка, Лера. Как и твоя яркая шевелюра, за которой прячется банальная серость.

— А что ж ты сама не поразишь его своей силой духа? — отзываюсь, помимо воли втягиваясь в разговор. — Слабо перед Святом, вообще перед всеми признаться Льдову в любви?

— Неплохая попытка перевести стрелки с себя. — негромко рассмеявшись, Агата дерзко прищуривает глаза. — Нет, мне не слабо сознаться в своих слабостях. И именно поэтому мои шансы на взаимность Яна такие, каких никогда не будет у трусихи вроде тебя. А ведь сказать «не люблю» значительно проще.

— Это вызов, да?

— Он самый, — выразительно смотрит на меня Агата. Снисходительная усмешка так и не сходит с её лица, и я с некоторой досадой признаю, что ей удалось меня окончательно раззадорить. — Уходя — уходи внятно. Пусть Ян достанется достойной.

Аргумент Куницыной звучит резонно и более чем убедительно. Поставить жирную точку действительно имеет смысл.

Рубить, так одним махом.

Пожалуй, в том, чтобы полностью разорвать отношения я заинтересована не меньше Куницыной, а сердце, думаю, отболит со временем. И если Ян перестанет меня осаждать, сделать это будет значительно проще.

— Да ладно? — Иронично выгибает брови Агата, попутно пропуская меня обратно к двери в учебный корпус. — Неужели я в тебе ошиблась?

— Ты здесь ни при чём, — поясняю мрачно… но, скривившись, признаю. — Надо было сразу так сделать.

— Вот тут не спорю, вывод правильный.

Ещё бы она спорила… Будто не очевидно, к кому пойдёт утешиться Ян.

Путь до аудитории проходим в обоюдном молчании. Во-первых, времени до начала лекций остаётся всего ничего, приходится поторапливаться. А во-вторых, нужно поберечь силы. Я тщательно прячу в рукавах дрожащие пальцы, банально боясь проглотить язык в последний момент от переизбытка эмоций.

— Какой… интересный тандем, — отмечает наше появление Льдов, стоя с Аристовым примерно на том же месте, где я их оставила.

Обстановка в кабинете тоже не сильно изменилась, студенты занимаются каждый своими делами, но вокруг всё равно царит какое-то нервирующее напряжение.

— Я бы сказала временный, — Агата продолжает проявлять чудеса решимости и хватки. — Мы с Лерой, каждая, хотели кое-что тебе сказать.  

Аристов, как всегда, подвисает. Ян моргает и переводит изумлённый взгляд на меня. Я же мысленно чертыхаюсь, понимая, что... Не могу ему врать. Никогда не хотела, ни раньше, ни тем более сейчас!

 Решиться от него отказаться оказалось проще, чем в итоге сделать это.

— Я тебя люблю, Ян Льдов.

Выстраданное признание забирает последние крупицы силы воли. Я резко