Призраки прошлого - Арина Рей

какой-то документ. И как только Ксения исчезает за дверью, поворачивается ко мне, — успокойся Машка. Садись в кресло любимого и важно надувай губки. А я порулю немножко.

— О, вы уже тут, — влетает в кабинет Журавлев, собственной персоной. Он, словно скала, которой все ни по чем, — только разговаривал с важными дядьками, — он обратил внимание на Ксению, но тоже не особо клюнул на эту цаплю, — чего глазами хлопаем? Работы много, тащи документы.

— Так, а… — она посмотрела на Артема, которому уже отдала документы. Она с презрением глянула на Журавлева, и ей явно не понравился его тон.

— Понял, сейчас будем разбираться, пока Демина нет, поработаем. Маша, направляйся в конференц-зал и слушай работников. А мы пока здесь подлатаем положение.

Я посмотрела на эту шайку-лейку, и у меня появился боевой дух. Ради Сашки я готова, придется попотеть, ну что ж и мы не пальцем деланные. У самой за спиной онлайн-школа, но здесь, конечно, уровень серьезнее.

Через некоторое время, я уже сидела в зале вокруг этих сухофруктов. Все на меня смотрели, как орлы, готовые сожрать добычу. Но я вам так легко не дамся. Сцепив пальцы, слушаю важных заместителей Демина. Все они распинаются в преданности и любви к своему шефу. Сочувствуют мне и говорят, как хорошо, что пост пока что заняли Журавлев и Артем. Такой показухи еще не видела… Игра, в которой все знают правила. Лишь я одна делаю ходы в темную.

Глава 23. Грозу бизнеса прикрыли

Александр

Меня закрыли, елки-маталки! До сих пор в голове не укладывается! Но я всегда считал, что меня это не коснется. Я старался нормально работать, да, где приходилось идти в обход, но ничего противозаконного я не делал.

Выше я. Значимее. Но матерь-жизнь мне приготовила сюрприз, хорошенько врезав по лбу.

Оказавшись в СИЗО, чувствую, как всего разрывает внутри. Грудь горит от горькой досады. Как я умудрился проморгать врагов в ближнем окружении? Чувствую себя беспомощным.

Прокручивают замок, через окно передают еду. Обед, твою мать! Мне блевать только от вида хочется. Какие-то кусочки еды плавают в жидкости, очень похожие на овощи.

— Будешь? — протягивает мне миску худой парниша.

Морщусь, мотая головой. Разрешаю забрать себе этот деликатес. Мой сокамерник бухтит «спасибо», и жадно набрасывается на еду. А я, кивнув ему в ответ, снова проваливаюсь в раздумья.

С первого дня в СИЗО перешел на язык жестов. Лежу, ничего не говорю. Только мозг пытается работать. Лишь когда приезжает Марк, отвечаю коротко и ясно. Вся болтовня осталась в прошлом, а время действовать все никак не настанет. Думаю. Пытаюсь анализировать какие-то совершенно разрозненные факты. Знаю, что нужно успокоиться и попытаться разложить все по полочкам, но мысли разлетаются в разные стороны. А воспоминания вызывают гнев и ярость. Кажется, что немного задень и выплеснется нахрен.

К счастью, стараниями Стаса меня определили в маленькую камеру. Четыре человека — почти курорт. Заложив руки за голову, пялюсь в потолок, пытаясь вспомнить все, что когда-то сообщала Вера о своей семье. Поначалу она что-то рассказывала. Только вот я не вникал. Знал ее мамашу, малохольную блондинку, и почему не забрала ребенка? Все по мужикам бегала! И про братца что-то рассказывала, вот я дебил! Ничерта не помню! И мне в голову не приходило, что он работает у меня. Твою мать, никто не сказал! Там, вроде были какие-то еще родственники, но что-то я не вижу, чтоб пацана забрали! Хоть убейте, не помню. Никогда не вникал, всегда обходил стороной.

Кто бы догадался, что именно эти знания окажутся самыми важными в жизни! А не отчеты годовые отчеты…

Безумно таращусь на затянутое сеткой окно. И вспоминаю работу с Малиновским, ни разу не было намека на то, что они родственники. Тварь! Решаюсь не думать о нем, думаю о Машеньке. Не такая как все, девушка лишенная напускного величия.

— Как ты там, малыш, — шепчу тихо-тихо, и сцепив зубы, сжимаю кулаки. Поговорить бы с ней. Телефон мне, конечно, передали вместе с трениками и майкой. Но человек Стаса велел не злоупотреблять и звонить после проверки.

Вот и приходится ждать, когда солнце сядет и только в ночи я смогу услышать родной голос. Тихим шепотом обсудить с Машей рабочие моменты.

Три месяца! Три чертовых месяца у меня встает только на этот голос. Мягкий и нежный. Ловлю каждое слово. Улыбаюсь, когда рассказывает обо всем и о работе и о себе.

Смеюсь, косясь на своих сокамерников. Все трое — шалупени, которые сидят за мелкие преступления.

— Саш, хочу посоветоваться, — привычно вздыхает Машка, — Артем говорит не трогать тебя, но я все-таки решила спросить тебя. Журавлев тоже тут крутит свои порядки, но говорил, что наоборот, стоит у тебя спрашивать. Кручусь тут вокруг этих работничков, как белка.

— Все правильно, — криво усмехаюсь я.

Ужасно бесит этот молодой Соколов, но хорошо, что там еще и Журавль, хотя тоже тот еще фрукт. Раз, она им доверяет, пожалуйста, пусть работает. А раз ей спокойнее в их компании, то мне приходится заткнуть свою ревность и сомнения поглубже в зад.

Башка начинает привычно варить, стоит мне подумать о бизнесе. Каждое утро помощник Марка привозит мне документы на подпись. И среди важных контрактов и бесполезной макулатуры, Машка вкладывает свои письма. Потом шустрый работничек забирает все записочки с собой. Я в такие моменты улыбаюсь, как дурак весь день.

Машенька! Что же ты со мной делаешь?

Звенят замки. Принесли ужин. Морщусь непроизвольно. Мне пока еду передают из дома, Семеновна готовит, старается. То дерьмо, что приносят, даже есть не хочу. Это не еда, а помои, черт их возьми.

У меня уже стали закрадываться мысли, что если и задержусь здесь, то начну это все жрать! Десертики! Так, возьми себя в руки!

— Демин! — зовут от двери, — юрист приехал!

Вечером? Значит, что-то срочное и важное! Может, Стасу с Марком удалось найти какую-нибудь зацепку? Три месяца прошло, а понять, кто был убийца Ареса, так и не ясно! Про Малиновского и пацана вообще молчу!

Мне уже без разницы, живой Малиновский