В снежном плену (СИ) - Семенов Игорь

Кстати, осенью прошлого года после длительного перерыва СССР вновь запустил в космос ракету — с, как говорили по радио, спутником метеорологического назначения. Хотя почему-то Михаил был уверен, что назначение там двойное. Не только за погодой следить, но и посмотреть, что вообще в мире происходит. А, может быть, и нет… Кроме того, тогда сообщили и о том, что приостановлены работы над сверхтяжелой ракетой УР-700 и всеми остальными элементами советской лунной программы. Можно сказать, СССР впервые напрямую, а не в расплывчатых формулировках вроде «пилотируемый полет на Луну является делом ближайшего будущего», признал наличие в стране таковой программы. Ну да, раньше-то все было просто… Полетим первыми на Луну — честь и хвала советским космонавтам, инженерам и рабочим, всем тем, кто сделал этот полет возможным! Опередят американцы — всегда можно сказать, что не больно-то оно и надо было, «СССР не гонится за рекордами ради рекорда». Но вот сейчас разработаем проект лунной базы — и вот тогда уж как полетим! Теперь все это уже не имело значения… Так почему бы не показать фотографию прототипа ракеты, не рассказать про имевшиеся планы дабы у людей было чувство гордости за свою страну?

Впрочем, ракеты — это сейчас тоже не в тему… Пусть даже то, что в этой реальности отдали приоритет не королевской Н-1, а челомеевской УР-700, было весьма любопытным фактом, но сейчас оно не имело уж никакого значения. Да и не спрашивали у него ничего про космонавтику — и вряд ли спросят. Какой тут к чертям собачьим космос?

Так и прошло время до самого марта, когда ему велено было явиться в Москву… Почти все свободное время за письменным столом да в научной библиотеке, где он искал различные материалы! Но вот уж и пришла пора ехать… Собирали его родители с женой словно за Полярный круг… Одежка потеплее — в Москве ж морозы за сорок! И с запасом, да побольше! Запасы еды, чтобы было чем питаться в поезде. Десять раз все проверить-перепроверить — вдруг что-нибудь понадобится в дороге, а его не будет? Но вот и пришла пора прощаться — и, поцеловав его на дорогу, Вика распрощалась, она его до самого вокзала провожала.

— Возвращайся поскорее, — тихо произнесла девушка. — Береги себя! И что бы не случилось — знай, что я тебя люблю…

— Ну что со мной случится? — пожал плечами Михаил. — Ничего не бойся, Вик! И я тебя тоже люблю…

«Вот и еще одно веяние нового времени!» — глядя вслед жене, подумал парень. Что такое поездка в ту же Москву раньше? Да ничего такого! Рядовое событие… Уехал, приехал — ничего такого! Но это в обычное время, когда люди уверены, что ничего плохого случиться не может, что завтра, послезавтра или даже через неделю будет такой же день, как сегодня. И совсем другое дело — Долгая зима, когда ни у кого нет уверенности в завтрашнем дне. Когда не знаешь, будет ли оно у тебя, это «завтра»…

Поезд тоже был весьма непривычным… Ровно три плацкартных пассажирских вагона с маневровым тепловозом! Закрытые двери тамбуров, которые теперь проводники открывают лишь чтобы выпустить или впустить пассажиров. И вот уже, заняв свое место, Михаил ждет отправления — и вскоре оно и впрямь произошло. Свисток тепловоза — и вот уже поезд плавно трогается в путь…

Интерлюдия

Еще недавно тут жило больше двадцати тысяч жителей — но сейчас население не дотягивало и до пяти, и это с учетом прибывших эмигрантов из России и восточноевропейских стран. Когда-то здесь была пара заводов, но теперь они надежно стояли, глядя на улицу пустыми глазницами окон и выломанных дверей, а в цехах посреди снежных сугробов стояли заржавевшие станки… Окна какие и уцелели после землетрясения, то вскоре растащили для домов местных жителей, а двери и буквально все, что только могло гореть, исчезло в печах местных жителей в первую зиму. И только станки оказались никому не нужными — электричества все равно не было.

Впрочем, их шеф чуть ли не в первые дни их пребывания в городе побывал в цехах и заявил, что надо будет восстановить производство. Не то, конечно, что было раньше — а то, что может потребоваться для собственных нужд или торговли с соседями. Тогда по поручению шефа Василий разыскал среди оставшихся местных жителей и эмигрантов нескольких инженеров и рабочих — и им было велено сделать на базе бывшего завода ремонтные мастерские. Теперь тут на регулярной основе работала два десятка человек, а еще полсотни привлекали по мере необходимости. Впрочем, это можно было называть лишь подобием жизни… Генератора, который они нашли в одной из вылазок, хватало на одновременную работу максимум пары станков, только к нему еще топливо нужно было! Но тут кто-то вспомнил про газогенераторы — и прямо тут же один такой и сделали. И теперь после рейдов они возвращались именно сюда… Тем более, что в одном из цехов еще летом забили деревянными щитами окна и установили печку — чтобы зимой техника не промерзала до такой степени, что ее фиг заведешь. Все же хоть в США климат и теплее, чем в СССР, но в прошлую зиму и тут температура опускалась до сорока градусов мороза, а короткого лета с трудом хватило чтобы вырастить кое-какие овощи чтобы не помереть с голоду. Правда, рыбу еще массово ловили и сушили да что-то в рейдах удалось найти или захватить у сектантов… И сейчас «мафиози» питались куда лучше и сытнее, чем те же граждане СССР! Правда, это было из той серии, что одни ели мясо, а другие капусту — в то время как в Советском Союзе ели голубцы. И, думаете, капусту ели сами «мафиози»?

— А неплохо награбили! — составляя опись захваченного у сектантов, ухмылялся «учетчик» из особо доверенных людей господина Пальцева. — Шеф будет доволен!

Как обычно, он даже не пытался прикрывать их набеги под «реквизиции» и «конфискацию имущества преступников», как то обычно делал сам самозванный мэр города. Который он, долго не раздумывая, переименовал в часть себя любимого — Пальцевск.

— Мы постарались, — изображая самодовольную ухмылку, ответил Василий.

Как же его бесила эта показушность! Но с волками жить — по-волчьи выть… Отчасти успокаивало лишь то, что он говорил себе, что они фактически карают всяких уродов — сектантов, людоедов, беспринципных бандитов, готовых убить соседа за банку тушенки… А еще вспоминал про освобожденную от людоедов девчонку, которою фактически отдали ему на попечении. Дескать, если уж так жалко — сам о ней и заботься. А нет — так пусть идет на все четыре стороны… И эти впечатления как-то примеряли со сложившейся реальностью и той социальной ролью, что он нынче исполнял. Ну разве неправильно казнить тех же ублюдочных сектантов? А что попутно забрали все их запасы — так не пропадать же добру, когда у них у самих в городе голодают?

А набрали они и впрямь неплохо! Можно сказать, целый склад бомбанули… Так что сейчас начнут делить. Как обычно, половина шефу, а дальше по частям. Три ему, две его «начштаба», как про себя называл Василий этого мужика-разведчика, с кем они обычно планировали налеты, и по одной доле остальным… «Силы самообороны города Пальцевска!» Даже смешно становилось при таком названии их банды — но спорить с шефом Василий, конечно, не собирался. Одному в любом случае будет хуже… Даже если каким-то чудом сумеет выжить и не попасться в лапы каких-нибудь уродов.

Когда закончилась опись и дележка награбленного, Василий вышел из цеха и отправился домой. На улице уже было темно и городок практически уснул, но в центре как обычно было достаточно шумно. Вернувшиеся из рейдов «бригады» отмечали возвращение! В здании одного из бывших клубов ярко горел свет и гремела музыка — на исходе лета кто-то притащил сюда небольшой ветряк, электричество от которого днем подавали в «резиденцию» шефа, а по ночам — вот сюда. Что сейчас происходит внутри — можно было даже не гадать… Вовсю разливаются вина и виски, курят кальян, обжираются тем, что получили в качестве своей доли или меняются добычей с другими. И, наверное, нигде в городе не найдешь большего разнообразия блюд! Ну и, конечно, женщины… Как несколько «профессиональных проституток», жившие за счет того, что им давали из своей доли добычи «мафиози», так и обычные местные или эмигрантские женщины и девушки, пришедшие сюда «подцепить» не сильно противного им паренька на ночь — чаще всего за плату в виде некоторого количества продуктов или чего-нибудь еще болезного в быту. Обычная, мать их, практика в нынешнее время!