Два Меча Судьбы (СИ) - Лир Утау

Ла Раи начала бить дрожь. От одного взгляда здоровяка ему казалось, что он мог видеть его насквозь. Словно его взор мог добраться до самых глубин его души и увидеть в ней Великий Духовный Трактат вместе со скрытым талантом юноши.

— «Это…» — глаза здоровяка сузились, и начали блестеть. Всего секунду назад он и думать забыл про этого слабого на вид ученика, сосредоточив все мысли на Лу Сай. Но кое-что в Ла Раи привлекло его внимание. Он повернулся и направился в его сторону.

— Я забираю и этого юнца! — прогремел голос. Ла Раи весь похолодел. Он чувствовал себя, словно ледяная статуя, которая вот-вот рассыплется на куски. Его Ядро-море закипело, Демоническое Ци по ощущениям готов было взорваться всей своей мощью под влиянием некой невидимой силы. Все его естество затопила боль, на теле выступила холодная испарина. Опять он почувствовал, будто его тело вот-вот раздавят, но он ничего не мог поделать, только крепче стиснуть кулаки.

В этот момент раздался грохот со стороны Секты Небесного Огня. Это был голос. Настолько могущественный, что мог потрясти небо и землю. Надвигаясь на Ла Раи, Чжоу Яньюнь, красивая женщина и здоровяк удивленно замерли. Они пораженно повернули головы в сторону голоса.

— У меня остался только один преемник в Секте Небесного Огня. Кто из вас посмеет его тронуть!?

Конечно же, Чжвэй Утун строил некоторые планы на Ла Раи, еще будучи членом Великого Клана Ла у него была поразительная предрасположенность к прорицанию. Увидев смерть своих друзей и потомков, он сообщил о своем видении старшим членам Клана, однако они, преисполненные гордостью, потребовали его прекратить молоть чепуху. Но Чжвэй Утун не рассказал им о странном мальчике, виденном в том видении. Мальчике, чей скрытый талант из ничем не примечательного превратился в невиданный ранее, уникальный по своей мощи талант. Но кроме мальчика… он увидел бестелесный золотой лотос, находящийся под контролем красивой женщины ужасающей силы. Лотос слабо сиял готовый вот-вот завянуть и осыпаться пеплом, но один его лепесток превратился в яркий золотой свет, принявший форму молнии, ядром которой была тонкая золотая ниточка. Расскажи он им все, что видел, и они не были бы так категоричны, однако… в тот момент он был лишь на стадии Создания Ядра, откуда ему было знать, что именно эта деталь станет решающей в том докладе?

Чжвэй Утун сидел в секретной комнате под катакомбами Секты Небесного Огня. Из-за взлохмаченных волос и покрасневших глаз он походил на безумца. Все его планы пошли под откос и если сейчас все уйдут, то никто больше сюда не вернется. Он с горечью наблюдал, как практик из Секты Морозного Феникса положил глаз на его соклановца. В нем вскипела ярость и, так как он больше не сдерживал свою Культивацию, его голос устремился наружу.

Он сотряс Небеса, над Сектой Небесного Огня и в ее окрестностях поднялась буря, которая, сметая все на своем пути, начала вырывать из земли часть деревьев. Остальные она просто расщепляла на куски, пока, наконец, не приобрела темно-зеленый окрас, а внутри не начали мелькать разряды грома. Эксперты Государства Дунло удивленно разинули рты, паря в небе. Даже Чжоу Яньюнь из Секты Единого Меча выглядел растерянно. Схватив потерявших сознание Лань Си Женя и Чжао Вана, он поспешил прочь. Огромный меч начал гудеть и его объяли ауры множества мечей.

Красивая женщина из Секты Великого Мрака тоже выглядела удивленной. Она отступила на пару шагов и хлопнула по поверхности Фэншуй Компаса. Он тут же увеличился вдвое. Чжао Шаньлин из Секты Морозного Феникса втянул в легкие воздух и попятился назад, выполнив ручную печать. Золотой меч вылетел из-за его спины, всё его тело начало источать золотой свет, делая его похожим на небесного генерала.

Все трое уставились на Секту Небесного Огня, как на опаснейшего врага. С

Восточной Горы Ла Раи наблюдал, как всё резко перевернулось. При взгляде на то, как темно-зеленая буря грохотала и сотрясала своей мощью небо, у него перехватило дыхание. Его зрачки расширились от удивления, он начал пятиться назад, а ветер при этом трепал его одежду. Он ухватился за валун, пытаясь не попасть в лапы к мощным порывам ветра. Тем не менее, глаза его засияли. Слова Чжвэй Утуна напомнили ему о брошенных как-то патриархом словах: «Дедушка любил Клан, но от одного слова о нем его лицо искажала такая гримаса, будто он съел что-то невероятно кислое…».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— «Так вот ты какой, изгнанник, грязное пятно на репутации Клана… — подумал Ла Раи, — Чем же тебя так обидели, что даже спустя тысячу лет ты продолжал воротить нос?»

Чжвэй Тан и Старейшина Шань тоже выглядели удивленными. Такой неожиданный поворот потряс их до глубины души, словно их Культивация могла рассыпаться на куски под мощью разразившейся бури.

— Пусть все знают: я все еще здесь! — громыхал Чжвэй Утун из глубины катакомб. — Никому не позволено и пальцем тронуть дитя по фамилии Ла! Он мой последний ученик Внутренней Секты. Если он умрет, я лишусь надежды!

Сквозь сжатые зубы он опять ударил себя по голове и по его телу прокатилась волна дрожи. Он сплюнул кровь и продолжал бить себя снова и снова, не прекращая кашлять кровью. Его тело начало качаться. В его глазах застыла ненависть. Ударив себя семь или восемь раз, он исторг из себя много крови. Она слилась в один кровавый шар и с грохотом разнесла половину стены, после чего он смог пролететь дальше. Сделав это, Чжвэй Утун опустил голову и потерял сознание. Он не подавал никаких признаков жизни, словно только выпущенная им кровь сохраняла искру сознания.

Кровавая эссенция вырвалась из секретной комнаты и пронеслась через катакомбы. Снаружи, под взглядами ошеломленной толпы, она раскинулась в стороны и накрыла всю Секту Небесного Огня клубящимся красным туманом. В тумане мелькали росчерки молний, и рокотал гром, при этом туман продолжал расширяться. За пару мгновений он накрыл окружающие секту горы на сотни километров во все стороны. Снаружи казалось, что вся эта территория превратилась в море красного тумана!

Туман клубился и оглушительно грохотал. Все присутствующие практики остолбенели, невероятное изумление читалась на их лицах, даже на лице Чжоу Яньюнь и остальных. В красном тумане ученики Внешней Секты Небесного Огня невредимые повалились на землю без сознания. Но Патриарха Секты Чжвэй Тана и Старейшин туман вытеснил за его границы. Бледные, они изумленно не спускали с него глаз. Туман непрестанно клубился, а оглушительный грохот подавил все звуки, пока не стало казаться, что в мире ничего не осталось кроме него. Земля превратилась в океан, сотканный из тумана, а небо потеряло все краски. И тут туман пришел в движение, приняв форму огромного лица, от его размера у всех затряслись поджилки.

Лицо принадлежало старику, спокойному, могущественному и властному. Его глаза оставались закрытыми, но, как только Чжвэй Тан со Старейшинами увидели это лицо, у них закружилась голова. Они узнали это лицо… это был не кто иной, как Основатель Секты Небесного Огня, Чжвэй Утун!

— Основатель… — волнуясь, сказал Старейшина Шань.

— Он… он всё ещё жив! — начали кричать побелевшие от страха эксперты Государства Дунло. Один за другим они начали спасаться бегством.

Огромное лицо Чжвэй Утуна из красного тумана приоткрыло глаза. Они приоткрылись совсем чуть-чуть, но источали такую чудовищную мощь, что казалось, могли расколоть землю надвое. Его налитые кровью глаза взглянули на Небо, а когда взгляд упал на темно-зеленую бурю, та тут же слилась с красным туманом, образовав нечто вроде темных волос Чжвэй Утуна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глядя на все это, Чжоу Яньюнь побелел, из его рта брызнула кровь. Его огромный меч начал отступать и внезапно разбился надвое, оставив позади обломок клинка. В его глазах застыл ужас, а сердце билось как бешеное. Его Культивация находилась на поздней ступени стадии Зарождения Души, но от этих красных глаз его Зарождающаяся Душа начала увядать. Чжоу Яньюнь начал отступать еще быстрее, вытащив синий талисман, который незамедлительно активировал. Талисман накрыл его тело и отключившихся Лань Си Женя и Чжао Вана, пока они неслись прочь. Могучий голос, эхом отражающийся в голове, дал ему понять, что его противник не на стадии Зарождения Души, а на всемогущей стадии Отсечения Души.