СССР: вернуться в детство 5 - Владимир Олегович Войлошников

стоит? — из любопытства спросил я, кивая на таз с остатками сырого мяса, снова отправляющийся в небольшой холодильник.

— Да нисколько. Тут же квота, как китобойный завод закрыли, только коренным ловить можно. И только для еды, не на продажу. Так, кому надо — все идут, берут.

— М-м! — удивился я. — А был прямо завод?

— Плавучий. Для песцовых звероферм корма заготавливали.

— Понятно.

— Слушай, Вовка, — перевёл разговор Андрей, — я завтра запасной ключ тебе оставлю, ты карауль. Если вдруг самолёт прилетит — беги, ключ только в почтовый ящик кинь. В Анадыре до Владивостока сразу билет купи. На вот, — он выложил на стол триста рублей.

— Много что-то, — удивился я.

— А застрянешь там? Вдруг непогода? Хоть пожрать себе купишь.

Тоже верно.

— Вы мне адрес напишите, — попросил я. — Мы к вам как поедем, телеграмму отправим.

— Напишу. Ты до дома как доберёшься, тоже хоть отбей, мол: доехал. Путешественник!

— А если не прилетит?

— Вариантов мало, погода-то встала хорошая. Если только что сломается… Но… тут уж, если две недели не прилетит, теплоходом тебя до Анадыря отправим, он как раз числа двадцать восьмого прийти должен.

Вот это лучезарная перспектива!

Я спрятал бумажку с адресом в карман куртки и полночи таращился в серое окно, отчаянно надеясь, что две недели мне ждать не придётся.

РАЗНООБРАЗИЕ

Олька. Суббота, 11 июля, 19.22. Психушка.

Вот напрасно я надеялась, что суббота — выходной. Алексей Михайлыч снова удостоил меня своего посещения. Снова расспрашивал, что-то карябал в своих талмудах.

— Слушайте, как меня всё это задолбало, — честно сказала я. — В санаторий мне надо, на воды целебные. Или на курорт. На самом деле, на курорт даже лучше.

— Это почему, позвольте спросить?

Я с тяжким вздохом переместилась из положения сидя в положение лёжа и уставилась в серый больничный потолок:

— Это шучу я так. Помните, я вам рассказывала про «Властелин колец»?

— Про фильм?

— Да. Который со смешным переводом, — на удивление, за эту неделю, я даже как-то привыкла к постоянно присутствующему кэгэбэшнику и могла разговаривать с ним почти нормально. — Вот, я даже толком выразить вам не могу весь комплекс чувств и мыслей по поводу этой всей ситуации и меня в ней, но почему-то вот эта реплика кажется мне чрезвычайно подходящей.

— Интересно.

Не знаю, было ли ему правда интересно, но гражданин Тишайший принялся усердно что-то записывать. Ну, что за ересь!

Открылась дверь. Вошёл капитан с характерно незапоминающимся лицом. Кивнул Алексею Михалычу как знакомому.

— Добрый вечер. Имею срочный приказ сопроводить Ольгу Шаманову в санаторно-курортный комплекс «Дарасунский».

— Опа! — несдержанно высказалась я. — Предположу, что двигаться будем на восток.

Алексей Михалыч без выражения взял бумагу, прочитал внимательно, стрельнул на меня глазами, отдал сопроводиловку пришедшему:

— Имею прямой приказ о круглосуточной охране объекта.

Новый дядька думал недолго.

— Хорошо, поедете с нами.

— Ну что, крыса наносит ответный удар, — пробормотала я, спуская ноги с кровати.

Мы вышли из палаты. Не думали же вы, что я сейчас начну яростно сопротивляться, укладывая бойцов штабелями? В коридоре было прямо тесно от народа. Трое «новеньких санитаров», да трое вполне себе в форме мужиков, которые только что с капитаном пришли. Здоровенные, как шкафы, местные медбратья (две штуки), санитарки и медсёстры, сползшиеся из разных отделений в силу неистребимого человеческого любопытства, дежурный врач, который уже подписывал какие-то бумаги…

С лестницы доносились ещё голоса, кто-то ненормально громко для вечернего времени говорил:

— Вот сюда, сюда! В эту дверь!

Обычно запертые глухие двери отделения распахнулись снова, и в них стремительно влетел Сергей Сергеич — в деловом костюме такого вида, словно он в нём в лесу ночевал, а потом в угольном вагоне ехал. За ним валило человек двадцать мужиков в форме и без.

Алексей Михалыч подобрался.

— Здорово, Лёха, — сказал тащмайор и протянул ему бумагу.

Тишайший читал, и по его лицу ничего нельзя было разобрать. Потом помаячил капитану, и они перечитали бумагу уже вместе.

Алексей Михалыч вернул документ Сергей Сергеичу и сказал:

— Командуй, тащмайор.

Ну вот, а я-то думала, щас будет экшен, всеобщий махач и перестрелка, а оно вот так буднично всё…

— В полном соответствии с приказом, девочка переводится на реабилитацию в санаторно-курортный комплекс «Дарасунский», — объявил Сергей Сергейич. — Прошу медперсонал разойтись.

19. ИЗ ПУНКТА А В ПУНКТ Б…

П — ПУНКТУАЛЬНОСТЬ!

Вовка. Воскресенье, 12 июля. Посёлок Лаврентия, Чукотка.

Утром Андрюха разбудил меня перед уходом, ещё раз напомнил про ключ, велел съесть яичницу (на столе в кухне стоит) и неусыпно бдить: мало ли, самолёт может и раньше расписания прилететь. Вот эта новость меня вообще обескуражила. Сильно тут у них, видать, от погоды всё зависит.

Я на всякий случай уложил все свои манатки, завязал рюкзак в куртку, чтоб он своей американскостью в глаза не бросался, и решил для верности выйти на улицу. С улицы я самолёт всяко лучше замечу, успею забежать на второй этаж, поклажу схватить — и в первых рядах… Вышел. Вернулся. Развязал рюкзак обратно — без куртки плюс десять — чёт как-то прохладно. Пошёл опять. Топтался как дурак у подъезда два часа. Потом заметил, что мои терзания палит из окна вчерашняя бабуля, сместился нафиг с её обзора. Глянул на часы. Полдесятого, блин! Стоять — нет?

Смотрю, бабулька выползает из подъезда. Штирлиц чукотский! Я решительно развернулся и потопал в сторону домика аэропорта. Хоть что-то они там должны знать?

В кассе улыбчивая женщина сказала, что рейс пока задерживается, какая-то там неполадка. Предложила узнать в двенадцать, должно проясниться. Ну, хоть что-то. Потащился назад, у вывески «Промтовары» забуксовал. Триста рублей есть. А билет, куда бы я там ни летел, не должен столько стоить, мы вон до Ставрополя девяносто шесть за взрослого платили. И вообще, поглазеть хоть можно?

В магазине было много всякого, вплоть до велосипедов. В том числе и рюкзаки! Маленький детский «колобок» и девяностолитровый «Ермак» — практически лучший рюкзак из возможных, на алюминиевой внешней раме.

Ну, «Колобок» понятно почему лежит. Не очень удобный он, а из-за лейбла Международного московского фестиваля молодёжи и студентов ещё и стоит дороже!

А вот «Ермак»? Тактических рюкзаков в СССР ищи свищи, только если на заказ шьют, так что за станковыми «Ермаками» гонялись. Некуда тут с ним ходить? Или, что более вероятно, именно эту разновидность, с маленькими колёсиками, как потом будут делать на бабулечных сумках, сочли блажью?

По улицам Лаврентия на таких колёсиках не особо