Жена пРезидента - Ева Ланска

– Знаете, что… – Валерий Сергеевич взял ручку за концы и покрутил ее в пальцах вокруг оси. – По поводу предложения, которое вы мне сделали, тут есть что обсудить. Я предлагаю покинуть это замкнутое дубовое пространство и перейти в кафе. Тут совсем рядом, на Мясницкой, угловая кафешка очень симпатичная. Как вы на это смотрите, Александра Анатольевна?

– Положительно, – улыбнулась Саша.

– Ну, о’кей. – Он нажал кнопку на столе и сказал в переговорник: – Анечка, кофе не надо, мы в кафе пойдем. Вы можете быть свободны. Спасибо.

– ХАрАшо, Валерий Сергеевич, – ответил голос.

И Саша представила, как Анечка произнесла слово «хАрАшо», не смыкая красивых красных губ.

Валерий Сергеевич поднялся, помог Саше отодвинуть стул, открыл перед ней дверь кабинета, улыбнулся и предложил руку.

– Держитесь, хрупкая женщина, – произнес он с улыбкой довольно двусмысленно.

– Непременно, – ответила Саша.

Держать его под руку оказалось очень приятно. У Валерия Сергеевича была походка уверенного в себе человека. От всего его вида веяло солидностью, надежностью, качественностью. Ухоженные руки, спокойный прямой взгляд, лицо человека, которому понятна его роль в жизни общества и в жизни женщины… «Мужчина с большой буквы. Настоящий мужчина… Вот он какой, – подумала Саша совсем по-детски. – А ведь он почти одного возраста с моим мужем. Каких-то два-три года. Но это два совершенно разных человека с точки зрения зрелости, ответственности, самосознания. Какой огромный контраст. Поразительно… Разве такое может быть?»

– Я почти не чувствую вашу руку, Александра… Анатольевна. Вы такая воздушная… – проговорил он, словно через силу добавив отчество, и в его голосе послышалось столько нежности, что у Саши сбилось дыхание.

Она хотела ответить, что по поводу собственной хрупкости уже высказалась, но не стала. Нежность его голоса остановила ее. Она лишь подумала: он ведет себя слишком странно для делового знакомства. На обычное мужское заигрыванье с целью переспать не похоже, тогда что это? Она пока не понимала, но чувствовала себя рядом с ним очень хорошо. Приятно просто общаться, видеть его внимательные глаза, обращенные на нее, слышать мягкий голос, в котором все чаще звучали нотки нежности и чего-то еще, почти забытого, до боли знакомого…

От этих ноток в голосе, от интереса к ней в его внимательных глазах что-то как будто теплело и таяло в ней. Таяло медленно, как ледяная крепость, построенная зимой мальчишками, тает под первым мартовским солнцем. «Он тебе нравится. Разве ты не можешь позволить себе легкий флирт? Легкий флирт и больше ничего. Первый раз после того, как ты вышла замуж. Это только укрепит интерес твоего мужа к тебе…» – нашептывал ей внутренний голос откуда-то из той крепости, которая уже доверила свой ледяной бастион первым ласкам настойчивого солнца, ласкам, от которых некуда скрыться.

Солнца сегодня и правда было много. С террасы кафе открывался вид на старый город, в который заглянуло любопытное весеннее солнце, да так и задержалось до самого вечера, заболтавшись с медным колоколом на заброшенной колокольне.

– Возвращаясь к нашему вопросу, – вторил мягкому свету мягкий голос Валерия Сергеевича, – теоретически, да и практически, свои голоса добровольно никто не отдаст. Другое дело: на каких условиях это возможно? Вариантов очень много. Если партия, предположим, понимает, что она не проходит, она может отдать голоса. Эти люди достаточно сильные и обеспеченные, и они не проходят не потому, что у них не хватило денег, а потому, что по политическим соображениям они не должны пройти. Политика – это договоренность, игра, высокая игра. Мне очень импонируют, вы знаете, ваши идеи и ваша смелость. Древняя китайская мудрость гласит: лучше замахнуться копьем на слона, чем сбить зайца…

Саша так внимательно слушала собеседника, что солнце остановило такой же взгляд на ее лице. Оно осветилось, каштановые волосы вспыхнули рыжими искорками, а на щеках проявился еле заметный пушок. Саша непроизвольно прикрыла глаза от яркого света. Валерий Сергеевич осекся на полуслове. Он вдруг протянул к ней руки и произнес с остановкой на нежность между именем и отчеством:

– Александра… Анатольевна… Я давно наблюдаю за вами, вы очень интересная импульсивная, утонченная женщина. Когда я вас вижу где-то на встречах, я чувствую, как мое сердце начинает биться иначе. Я бы мечтал, чтобы у меня была такая жена. Вы извините, что я так, без подготовки, без прелюдии, так сказать, это все на вас сейчас вывалил, мы с вами знакомы меньше двух часов, но мне кажется, я знаю вас много лет. Я чувствую, что у нас с вами могло бы получиться что-то очень важное и серьезное. Настоящее…

«О чем он говорит? – не поняла Саша. – У них может получиться что-то серьезное… Что-то серьезное, это что? Семья? Он и ее муж почти ровесники, но они полная противоположность друг другу. Или дополняют друг друга? Он состоялся во всем, он взрослый, серьезный, глубокий человек. Да, с таким человеком она была бы уверена, сильна, закрыта от любых внешних воздействий, у них была бы иная семья…».

Мысли и чувства в Сашиной голове и душе, обгоняя друг друга, неслись по замкнутому кругу всё быстрее и быстрее. Она ведь выпила совсем немного. Розовое вино и закат… Закат дрожит в бокале в ее руке, и в вине тонет солнце, растекшееся по поверхности столика, в котором отражается как в зеркале… У нее кружится голова… Она протягивает руки навстречу его рукам, и их пальцы соединяются. Они теплые и очень нежные. Он чуть сжимает кончики ее пальцев и говорит, говорит… Она уже совсем не понимает смысла, разбирает лишь отдельные фразы: «Мы должны быть вместе…», «Я так долго ждал этой встречи…», «Я без ума от тебя…», «Ты мне снилась…», «Я готов на все ради тебя…», «Ты создана для меня…», «Красивая, ты такая тоненькая…», «Ты моя…».

Его рука на талии и губы совсем близко. Это так хорошо! Она закрывает глаза и чувствует, что он ее целует. Глубоко. Она отвечает, слегка запрокинув голову. Его рука на ее шее. Обнимает. Нежно. Господи, как хорошо… Она открывает глаза и видит его лицо. Такое любимое. Она обожает каждую черточку… Она гладит его по волосам и шепчет: «Да, мой милый, ты мой самый лучший, самый любимый, самый замечательный, как я рада, что мы встретились, что мы наконец поговорили… Я так ждала…»

– Я тоже ждал… Как светятся твои глаза… Ты вся горишь… Я не знал, что ты тоже… милая… – слышит она сквозь туман заката, и ей хочется отвечать ему еще и еще.

Она так долго молчала. Она скрывала свои чувства. Это было так невыносимо долго и больно…

– Ты не представляешь, как я счастлив, что ты тоже ко мне что-то чувствуешь, что ты ответила мне… Я не думал, я не смел даже надеяться на это… Любимая моя…

– Ну что ты… – Она обнимает его двумя руками, прижимается к нему всем телом. – Ну как ты можешь такое говорить, родной мой… Сашенька… Поехали домой…

Он еще держит ее за руки, медленно отстраняясь. Она гладит его по волосам, повторяя: «Ну что ты, любимый… Что с тобой?»

В его глазах страх, ухоженное лицо искажается гримасой ужаса, как перед лицом безумия. Он резко встает. Потом снова садится на почтительном расстоянии, не зная, куда девать руки, еще хранящие тепло ее тела…

– Александра Анатольевна… Давайте я вас посажу в машину… Уже очень холодно. Вам надо домой…

Она смотрит на него в упор, улыбка на ее лице медленно сменяется краской стыда.

– Простите… – произнесла она наконец и медленно встала.

Он молча проводил ее до машины, она не посмотрела на него больше ни разу, и он не смог, как ни старался, поймать ее взгляд…

Когда ее машина выехала с парковки, Валерий Сергеевич вспомнил, что у него были сигареты. Он поискал по карманам. Закурил. Спасительный дым заполнил его горло целиком так же, как сердце этой женщины целиком занято «Сашенькой». Занято навсегда.

Укутавшись в плащ на заднем сиденье машины, Саша попыталась осмыслить произошедшее. Что это было с ней? Видение? Или она уже сходит с ума? Она целовалась с незнакомым мужчиной, находясь в полной уверенности, что это муж… «Находясь в здравом уме и твердой памяти», – вспомнила она не к месту слова из клятвы, но даже не смогла улыбнуться. Такие уродливые формы принимает любовь, если ее мучить и убивать… Любовь мстит, она становится наказанием… Невозможно закрыть глаза, чтобы не представить ЕГО рядом. Образ любимого все время с ней, в ней, перед ее лицом. Ей чудится его запах, голос, черты его лица. Изменить ему она не может. Он мерещится ей в любом мужчине… «Это сумасшествие. Мне надо лечиться…» – грустно подытожила свои размышления Саша. Она наткнулась взглядом на подарок для мужа, лежащий рядом на заднем сиденье, и все-таки едва заметно улыбнулась: плакат с автографом молодого Рея Чарльза ему понравится…

Глава 31

– Это твоя студия? И ты умеешь на этой штуке?! Кру-у-у-то! – Анжела присела на край какого-то ящика, одернув короткую юбку. Она даже перестала жевать, так ей здесь нравилось.