Предатели и палачи - Олег Смыслов

«В начале 1950-х годов Поляков был командирован в Нью-Йорк под прикрытием должности сотрудника советской миссии ООН. Его задачей было агентурное обеспечение нелегалов ГРУ. Работа Полякова в первой командировке была признана успешной, и в конце 50-х годов он вновь был направлен в США на должность резидента под прикрытием советского сотрудника военно-штабного комитета ООН» (Империя ГРУ).

Как питает А. Островский: «Работа энергичного офицера оказалась успешной, но в его личной жизни произошло трагическое событие. Тяжелый грипп дал осложнение на сердце его трехлетнему сыну. Была проведена сложная операция, однако на повторную денег в дипмиссии не оказалось, и ребенок умер. Поляков находился в отчаянии. Видимо, это событие и послужило основанием для ФБР проявить к нему интерес».

В то время спецслужбы США проводили операцию «Кортшип» — «Сватовство», направленную против советских граждан, работающих в Америке. Они создали свою формулу вербовки — MICE. Её название образовано первыми буквами слов Money, Ideology, Compromise, Ego, которые на русском звучат так: деньги, идейные соображения, компромат, самомнение. Это была изощрённая система, однако завербовать Полякова было делом непростым. Он не пил, не изменял жене, не проявлял особого интереса к деньгам. Казалось, найти подход к нему невозможно. Но в 1961 г., во время его второй командировки в США, произошло совершенно неожиданное событие — Поляков сам предложил свои услуги ФБР.

Тогда он уже был полковником и представлял СССР в комитете начальников штабов при ООН, являясь одновременно заместителем резидента по нелегальной разведке. Американцы устроили проверку инициативнику (так в разведке называют людей, идущих на вербовку без дополнительного давления). А он, чтобы завоевать доверие новых хозяев, выдал трёх известных ему сотрудников советской военной разведки, работавших в США. С супругами Соколовыми ГРУ связывало большие надежды. Они прошли длительный процесс легализации, но были арестованы, даже не успев приступить к работе.

Чтобы отвести подозрение от Полякова, по обвинению в шпионаже были арестованы два советских сотрудника секретариата ООН. А затем ФБР заявило, что они выдали Соколовых. И только через много лет правда восторжествовала. Роковую роль сыграл Поляков в жизни разведчицы Марии Добровой. Эта красивая, элегантная женщина содержала модный косметический салон в Нью-Йорке. Её клиентами были жёны многих высокопоставленных лиц, в том числе и моряков подводного флота. Заслуга Добровой в предотвращении (а именно это являлось основной задачей военной разведки) внезапного ядерного удара по Советскому Союзу несомненна. Когда фэбээровцы пришли её арестовать, Мария покончила жизнь самоубийством, выбросившись из окна высотного здания. Через некоторое время Поляков сообщил в центр, что Доброва завербована американцами, которые надёжно укрыли её. Многие годы отважную разведчицу считали перебежчицей».

И сегодня многие специалисты затрудняются сказать, что привело боевого офицера, участника Великой Отечественной войны, на путь предательства…

По всей видимости, главной причиной для такого шага вполне могла стать личная трагедия Полякова: болезнь маленького сына и его смерть из-за отказа резидента КГБ перевести ребёнка в американскую клинику (по другой версии, из-за отказа в выдаче денег на операцию в этой клинике). Но это только самая основная, ведь были и другие. Например, американцы считали, что причиной предательства Полякова было разочарование в советском режиме. Сотрудник ЦРУ Пол Диллон, который был оператором Дмитрия Федоровича в Дели, утверждал следующее:

«Я думаю, что мотивация его действий уходит корнями во времена Второй мировой войны. Он сопоставил ужасы, кровопролитную бойню, дело, за которое воевал, с двуличием и коррупцией, которые, но его мнению, разрастались в Москве».

И ещё один факт, о котором почему-то забывают. В 1961 г. полковнику Полякову было 40 лет. Это именно тот самый возраст, который в ЦРУ с оперативной точки зрения фигурировал как период «сороковых штормовых»:

«Появление различных эмоциональных и умственных расстройств имеет место наиболее часто у людей средневозрастной категории. Период жизни, начиная с тридцати семи лет и позже, включает наибольшее число разводов, алкоголизма, супружеской неверности, самоубийств, растрат и, возможно, измены. Причина этого явления довольно ясна. В это время начинается спуск с физиологической вершины».

3

В Москву Поляков вернулся летом 1962 г. и, но понятным причинам, не с пустыми руками:

«Снабженный инструкциями, условиями связи, графиком проведения тайниковых операций (одна в квартал). Места для тайников были подобраны в основном но маршруту его следования на службу и обратно: в районах Большой Ордынки и Большой Полянки, у метро “Добрынинская” и на троллейбусной остановке “Площадь Восстания”. Скорее всего, именно это обстоятельство, а также отсутствие личных контактов с представителями ЦРУ в Москве помогло Полякову избежать провала после того, как в октябре 1962 года был арестован другой агент ЦРУ — полковник О. Пеньковский.

В 1966 году Поляков был направлен в Бирму начальником центра радиоперехвата в Рангуне. По возвращении в СССР его назначили начальником китайского отдела, а в 1970 году он был командирован в Индию военным атташе и резидентом ГРУ. В это время объем передаваемой Поляковым в ЦРУ информации резко увеличился. Он выдал имена четырёх американских офицеров, завербованных ГРУ, передал фотоплёнки документов, свидетельствующих о глубоком расхождении позиций Китая и СССР. Благодаря этим документам аналитики ЦРУ сделали вывод, что советско-китайские разногласия имеют долговременных характер. Эти выводы были использованы госсекретарём США Генри Киссинжером и помогли ему и Никсону наладить отношения с Китаем в 1972 году» (Империя ГРУ).

В период работы Полякова в Дели заместителем резидента КГБ был Леонид Шебаршин. В своих мемуарах он, в частности, пишет о предателе:

«Поляков демонстрировал своё полное расположение к чекистам, но от приятелей из числа военных было известно, что он не упускал ни малейшей возможности настроить их против КГБ и исподтишка преследовал тех, кто дружил с пантами товарищами. Ни один шпион не может избежать просчётов. Но, как это нередко случается в нашем деле, потребовались ещё годы, чтобы подозрения подтвердились».

Офицер ГРУ Вадим Сопряков также упоминает имя Полякова в своей книге «Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика». Там он вспоминает, как в мае 1976 г. на одной из узких улочек Токио арестовали военного разведчика Александра Мачехина.

«Арест производился тайно, без огласки, без присутствия прессы, узким кругом подготовленных профессионалов. И даже на следующий день японцы долго не информировали советское посольство о том, что один из его официальных представителей находится в их руках. На запросы советской стороны они нагло лгали, что им ничего не известно о судьбе Мачехина. И всё это время в застенке японских спецслужб происходил сложнейший поединок между тридцативосьмилетним советским разведчиком и очень коварным противником — японскими контрразведчиками. Говоря прямо, Александра пытали, изматывали, давили на психику, чтобы сломать, сделать безвольным и податливым. С первых минут ареста днем и ночью продолжался непрерывный допрос».

«С помощью американских спецслужб японцы собрали о Мачехино определённую информацию. А помогал им в этом предатель нашей Родины — военный разведчик генерал Поляков, который сотрудничал с ЦРУ уже четверть века. Я встречался с ним еще в Бирме. Так что американец с атомного авианосца “Мидуэй” не был “подставой”. Роль предателя Полякова в этом деле вскрылась гораздо позже, после его ареста в Москве.

Поляков оказался опасным, коварным и ловким врагом. Не чета предателю Пеньковскому. Оп долго скрывал вторую жизнь, жизнь изменника, долго мучился, дрожал, боялся своей тени, но продолжал делать свое гнусное дело. Ну и кончил тем, чем кончают все предатели, — роковой точкой в конце жизненного пути Иуды.

По характеру Поляков вспыльчив, холоден, расчётлив. В последние годы перед арестом был замкнут, часто грубо отзывался о подчинённых и коллегах по работе. У него не было близких друзей и товарищей. Он постоянно боялся провала и не общался с опытными сотрудниками службы, боясь вызвать у них какие-либо подозрения в свой адрес».

4

Примечательно, что в ФБР Поляков имел псевдоним «Цилиндр», а в ЦРУ — «Бурбон». Как рассказывают А.И. Колпакиди и Д.П. Прохоров, «Цилиндр»-«Бурбон» «очень серьёзно относился к тому, чтобы в руководстве ГРУ сложилось о нём мнение как о вдумчивом, перспективном работнике. Для этого ЦРУ регулярно предоставляло ему некоторые секретные материалы, а также подставило двух американцев, которых он представил, как завербованных им. С той же целью Поляков стремился к тому, чтобы его два сына получили высшее образование и имели престижную профессию. Своим сотрудникам в ГРУ он дарил множество безделушек, как, например, зажигалки и шариковые ручки, составляя о себе впечатление как о приятном человеке и хорошем товарище. Одним из покровителей Полякова был начальник отдела кадров ГРУ генерал-лейтенант Сергей Изотов, до этого назначения 15 лет проработавший в аппарате ЦК КПСС. В деле Полякова фигурируют дорогие подарки, сделанные им Изотову. А за генеральское звание Поляков презентовал Изотову серебряный сервиз, купленный специально для этой цели ЦРУ.