Ближний круг госпожи Тань - Лиза Си

и ширму и ставят их в дальнем углу комнаты, и я смутно догадываюсь, что это для доктора Вана.

Я вижу его во второй раз. Мне не доводилось проводить время в обществе разных мужчин, но меня снова поражает, насколько он отличается от моего ученого отца и лекаря-деда, от свекра и мужа. Доктор Ван выше любого из них. И, кажется, его широкие плечи способны выдержать вес Небесного свода. Он быстро исчезает за ширмой и задает вопросы через свекровь. Я отвечаю, как могу.

В течение следующих двух дней он пробует разные средства, и я должна их принимать. Сначала он прописывает мне напиток из вина и мочи мальчика. Затем заставляет вдыхать пары уксуса. Симптомы не уходят. На третий день он выписывает рецепт, и Маковка готовит отвар, который тоже не помогает. Мое состояние ухудшается. Свет в комнате приглушен. Я не замечаю, как проходит время, но моя грудь становится то твердой, то мягкой, потому что молоко иссякает. Приходит кормилица, которую я отвергла… А однажды надо мной вдруг нависает прекрасное лицо. Это то ли дух лисы, то ли призрак. Я вздрагиваю, закрываю глаза и отворачиваюсь.

– Юньсянь, – зовет меня призрак. – Юньсянь. Открой глаза. Это я. Мэйлин.

Я поднимаю веки. Это создание слишком безупречно, чтобы оказаться реальным: щеки напоминают освещенные солнцем облака, глаза черные, как вулканическое стекло, а волосы отражают свет, словно лунные отблески на пруду в полночь. Это не может быть моя подруга.

– Ты стройнее, чем стебель цветка, – провозглашает создание, опускаясь рядом с моей кроватью. Оно оглядывается через плечо. Я следую за его взглядом и вижу свекровь, стоящую у входа.

– Ей нужна бабушка. Госпожа Жу – лучший врач во всем Уси, она лечит женские недуги ниже пояса.

Госпожа Ко не шевелится.

– В этом нет необходимости, – говорит она. – Я попрошу доктора Вана вернуться. Он наш семейный врач, и ему я больше всего доверяю в женских покоях.

– Я все равно приведу госпожу Жу, – говорит прекрасное создание. Пока оно идет к двери, я смотрю, не выглядывает ли из-под платья лисий хвост. Но его нет.

Комнату снова готовят к визиту доктора Вана. На этот раз он приходит с Маожэнем. Муж уже второй раз посещает мою комнату в течение первого месяца после родов. Ему не следует здесь находиться, его присутствие наполняет меня тревогой, пока в голову не приходит новая, пугающая меня мысль: а что, если месяц уже закончился?

Доктор Ван и Маожэнь говорят тихо, слов не разобрать. Маожэнь переступает порог прихожей и садится рядом с моей кроватью. У него гордая осанка – став отцом, он превратился в мужчину, – но в глазах плещется лишь беспокойство. Он говорит:

– Доктор хочет, чтобы я задал тебе вопросы.

А я вспоминаю, как по поручению отца и по желанию матери выступала в роли посредницы между ней и ее врачом. Я не понимала, о чем меня спрашивают, поэтому не испытывала неловкости, но мой муж покраснел до корней волос, когда задал первый вопрос.

– Доктор Ван хотел бы знать, похожа ли кровь, вытекающая из тебя, на белую часть лука-шафрана, на воду, в которой промывали рис, или на мясо, сгнившее под летним солнцем?

– На рисовую воду, – отвечаю я. Этот симптом указывает на избыток Влаги.

Маожэнь уходит, чтобы передать ответ доктору, и возвращается с новым вопросом:

– Она течет, как вода, капает, как льняное масло, или выходит сгустками?

– По-разному.

Этот ответ ставит доктора в тупик, как и меня.

Муж возвращается ко мне.

– Жидкости, что выходят из твоего тела, тусклые по цвету, как лепестки хризантем, опавшие осенью, или блестящие, как рыбьи мозги?

– Как рыбьи мозги.

И снова мой ответ, похоже, озадачил доктора, который прокомментировал его достаточно громко, чтобы я услышала:

– Некоторые из ее симптомов указывают на Холод, но блеск говорит о Жаре. Эти симптомы не должны сосуществовать…

– Может, нам стоит пригласить повитуху еще раз, – неуверенно предлагает Маожэнь.

– Только дураки доверяют своих жен трем теткам и шести бабкам, – доктор небрежно произносит расхожее выражение.

Я вспоминаю цитату из «Книги обрядов»: «Если три поколения предков врача не лечили этими лекарствами, не принимайте их». Я никогда не смогу произнести это вслух, но я говорю Маожэню, что хотела бы увидеть свою бабушку.

Из другого конца комнаты доктор вещает:

– Женщина-врач ненамного лучше шести бабок. Да, она что‑то видит и нащупывает во время Четырех проверок, но что она знает на самом деле?

– Ни моя жена, ни ее бабушка не относятся к категории «шести бабок», – цедит муж.

Доктор весело смеется, словно все это время просто шутил.

В следующее мгновение с верхней балки кровати свешивается занавеска, мое запястье обматывают тканью, и мне велят просунуть руку сквозь занавеску.

– Не сомневайтесь, – говорит доктор Ван, но обещание адресовано не мне. – Я смогу прощупать пульс вашей супруги, не прикасаясь к ее коже.

И снова мои мысли возвращаются к тому моменту, когда умирала Досточтимая госпожа. Доктор не видел мою мать – ни ее руку, ни блеск, ни цвет ее кожи, – а значит, не мог изучить ее ци. Как и прощупать пульс через льняной платок. То же самое сейчас случится с доктором Ваном.

– Такие врачи, как я, должны учитывать эмоции женщины, то, как они вызвали заболевание и как могут повлиять на лечение, – говорит он Маожэню. – Ваша жена не в лучшей форме…

Но доктор Ван не спрашивает, почему таково мое состояние. Его мысли движутся по наезженной колее, а моя голова внезапно на миг проясняется. Одно дело умозрительно представлять воздействие эмоций на течение болезни, и другое – сначала выявить симптомы. И только когда они понятны, следует подумать о том, как эмоции могли усугубить болезнь и как с ними следует бороться в поисках лечения. В моем случае кровотечение и лихорадка усилились от моей печали из-за того, что мне не удалось произвести на свет сына, из-за моего одиночества в семье, которая не принимает меня, и из-за напряжения, вызванного смертью Целомудренной тетушки. А не наоборот.

– Я обнаружил Холод, но корень страданий вашей жены – слишком много Жара, – говорит доктор. – Ложились ли вы с женой в постель за месяц до или после родов?

– Ни разу! – возмущенно восклицает Маожэнь.

– Тогда она, должно быть, ела то, что производит тепло, – перец чили, жареную пищу. Они часто вызывают трудные роды, – добавляет Ван. – Вам повезло, что ребенок не погиб во время родов. Да, слишком много Жара. Я дам ей охлаждающие лекарства, чтобы укрепить ее инь, – объявляет он своим решительным голосом.

Я совершенно уверена,