Пин-код для Золушки - Данил Корецкий

В цивильной одежде, среди привычных аксессуаров двадцать первого века, его лицо со шрамированной татуировкой из тринадцатого столетия производило диковатое впечатление, особенно при первой встрече. Казалось, что образ человека давно ушедшей эпохи перенесли в сегодняшний день и надели на современника.

— Я вижу, что мой брат Энтони уже покидает нас? — то ли спросил, то ли констатировал вождь. — Ты остался доволен встречей?

— Да, конечно, спасибо, мой брат Кахуранги!

— Наш гость тоже доволен?

— Безусловно. Прием оказался исключительно душевным. И все было очень интересно…

— Ты спас ему жизнь. Но ты и поставил ее в опасность. Могу ли я понять, что это значит?

— Лучше спросить у того, кто тебе это сообщил.

— Но Туматауэнк не разъясняет своих предсказаний!

— Боюсь, я тоже не смогу ничего объяснить, — развел руками Уоллес.

— Это неважно! Мой брат всегда все делает правильно! — Вождь подошел к нему, обнял, и потерся своим носом о нос кровного брата. — Ты должен знать, что я всегда жду тебя. И всегда готов оказать тебе помощь! И моя армия тоже!

Хозяин проводил его до выхода из комнаты.

— Передай мои извинения твоему товарищу, скажи, что я занят делами…

Но Гафур не интересовался деталями: он хотел как можно скорее уехать. Праздничное представление закончилось, во дворе шла обычная хозяйственная жизнь: несколько женщин в длинных резиновых фартуках метлами сметали разбросанные по земле цветы, два мальчика гнали куда-то десяток овец, в углу площади девочка кормила кур. На гостей никто не обращал внимания, и они, не прощаясь, отправились в обратный путь. Пять воинов маори проводили их до границы своих земель.

Глава 9

Кто стреляет первым, умирает вторым

Если собрался мстить, выкопай две могилы.

Кавказская пословица

— Когда-то полиции приходилось бороться, в основном, с контрабандой соли, тканей, кофе, табака и спиртного, — солидно и вместе с тем доверительно обращался к телезрителям Герман Бауэр. — Соль была нужна для консервирования рыбы, ее требовалось много, и стоила она дорого, в то время как рыба не стоила ничего, если не считать затрат тяжелого труда рыбаков… Поэтому на контрабанду соли полиция закрывала глаза, точнее — прикрывала их, отличая простых тружеников моря от тех, кто наживается на их трудностях…

Наверное, большая часть жителей Порт Ауэрто ла Пейро собралась у экранов, слушая выступление начальника полиции, который по столь торжественному случаю даже облачился в парадную униформу.

— Табак и спиртное, в обход таможенных пошлин, поставляли транснациональные корпорации, извлекая из этого миллионные доходы, вот с ними мы вели борьбу не на жизнь, а на смерть, — продолжал Бауэр. — Перестрелки не были редкостью, иногда в них погибали и случайные прохожие… Но все это осталось в прошлом: совместно с полицейскими аппаратами других стран и Интерполом нам удалось установить закон и порядок, на наших островах воцарились мир и спокойствие, наши граждане привыкли к нормальному укладу жизни, в котором нет места чрезвычайным происшествиям! Поэтому побег из тюрьмы опасных преступников вызвал обоснованное беспокойство… Однако, хочу заверить всех жителей города: никакой опасности нет! Почти все беглецы нейтрализованы, а двое — Брайан Эддерли и Вильям Барлоу — загнаны нами в горы и там блокированы! Могу авторитетно заявить — вам ничего не угрожает, живите спокойно и занимайтесь обычными делами: полиция гарантирует всем безопасность!

Бауэр остался доволен своим выступлением, и горожане отходили от телевизоров успокоенными. Цель профилактического выступления была достигнута.

* * *

Однако уцелевшие беглецы из «Злодейского замка» вовсе не были заперты в горах, как утверждал Бауэр. Он полагал так, исходя из докладов подчиненных, которые выдавали желаемое за действительное. Да и сам начальник полиции больше любил оптимистичные доклады. В результате сейчас население и руководство города считало, что полиция контролирует сбежавших негодяев и они никогда не смогут войти в Порт Ауэрто. Но это была ошибка.

На самом деле Брайан Эддерли по прозвищу Тощий и Вильям Барлоу, он же Молчун, уже находились в этом тихом и спокойном некогда городке, который сейчас переживал бум криминальных событий. Они оказались умней, чем о них думали, и не пошли в горы, а, сделав большой круг по предгорью, обошли озеро Цапель, вышли к океану, а потом вошли в Порт Ауэрто со стороны, противоположной той, с которой их ожидали. Скорей всего, в этом маневре решающую роль сыграл не ум, а инстинкт самосохранения, который гораздо эффективней, чем разум, руководит живым существом в минуты опасности. Даже волки умеют обходить капканы и избегать засад, хотя по интеллекту они если и не превосходят беглецов, то, по крайней мере, им не уступают.

Как бы то ни было, господа Эддерли и Барлоу нашли приют в небольшом бедном домишке, в самом конце побережья, противоположном Побережью Бродяг, у господина Джека Клэптона — торговца с рыбного рынка, который был хорошим знакомым Молчуна — когда-то они вместе отбывали срок в тюрьме в Сиднее. Тогда его знали под прозвищем Кальмар, полученным за длинные тонкие руки со всегда мокрыми и холодными пальцами. Сейчас он уверял, что навсегда покончил со старым, но слишком много «дел» было совершено ими совместно во время «гастролей» по Австралии, чтобы он мог отказать в гостеприимстве старому другу и его товарищу. Конечно, укрывать беглых преступников, которых разыскивала полиция, было опасно, но среди людей их круга эта опасность считалась меньшей, чем риск нарушить криминальные традиции. Убежище казалось надежным: они не выходили на улицу, а Кальмар не проходил по связям с Молчуном, так как его австралийское досье в Австралии и осталось.

Целыми днями Молчун и Тощий валялись на импровизированных лежанках в подвале дома, пили домашнее вино из больших бочек с медными краниками, поскольку здесь было промозгло и сыро, согревались джином, который Кальмар исправно приносил каждый вечер. Они тяготились своим положением: вынужденным бездельем и нарастающим долгом хозяину — за жилье, еду, питье и безопасность его следовало отблагодарить, как требовал кодекс воровской чести. Но где взять деньги? Эта мысль не давала им покоя, поэтому все их разговоры касались призрачного богатства, которое было совсем рядом и вдруг испарялось, как капли воды на солнце.

— Мы только однажды провернули крупное дело, — рассказывал Молчун. — И то удача от нас отвернулась, и сто тысяч долларов в последнюю минуту ушли из рук…

— У баксов нет ног, — меланхолично заметил Тощий, прихлебывая вино из кружки с отбитой ручкой.

— Есть. То есть ноги были у Моаны, а доллары у ее папаши… Мы спрятались в Хигароа, и все шло хорошо, но тут налетели копы…