Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова

изучать архитектуру своего лица, он калькулировал, что все это могло значить. Казалось, будто ответ лежал на поверхности, но задавать вопросы означало раскрыть свою ревнивую натуру. Проявлять ярко выраженный интерес к чему-либо на людях было против его инстинктов.

– Так почему мне лучше остаться дома?

– Не уверен, что тебе нужна остальная информация.

Это была его маленькая месть за собственную неосведомленность, за этот спектакль с проверками, который она устроила, ничего не объяснив. Будучи полицейским, всегда знаешь больше простых горожан. И можешь это использовать.

Нина восприняла его нежелание делиться информацией как повод сыграть в горячо-холодно. Они всякий раз начинали ее, когда у Клиффорда не было настроения или времени все ей подробно рассказывать, и тогда Нина просто заваливала его уточняющими вопросами, чтобы докопаться до сути, а заодно подействовать на нервы.

– Получается, мне лучше не находиться в школе семнадцатого числа.

– Горячо.

– Ты просишь об этом, чтобы обезопасить меня?

– Тепло, – с неохотой признал Клиффорд, не глядя на нее, потому что, если бы посмотрел, сразу бы улыбнулся.

– Есть подозрения о теракте?

– Холодно, как в Арктике, – фыркнул офицер, включая поворотник.

– Я не должна об этом никому рассказывать?

– Тепло.

– Будут пожарные учения или типа того?

– Тепло.

– Это угрожает моей жизни?

– Холодно.

– Кто-то еще может пострадать?

– Кто я, по-твоему? Злодей или офицер полиции? – Ларс подмигнул ей, и она расцвела. – Если бы кто-то мог пострадать, об этом знали бы все, а не только ты.

– Но почему тогда мое присутствие в школе в этот день нежелательно? – взвыла Нина и заерзала в своем кресле, выражая любопытство. Она терпеть не могла неразгаданные тайны и всякие недомолвки.

– Если я тебе скажу, это может нарушить чистоту эксперимента. Уверен, у тебя в памяти есть все элементы, сопоставив которые, ты найдешь ответ.

– Одна маленькая подсказка! – взмолилась девочка.

– Ну, хорошо. Вот она: я давно хотел это сделать. Смотри, вот и твой спорткомплекс. Не забудь вещи на заднем сиденье. Знаешь парней на входе?

– Знаю.

– Тебя ведь больше никто не обижает?

Нина закатила глаза и чуть-чуть зарычала сквозь зубы, как и каждый раз, когда Клиффорд намекал на ее слабые стороны.

– После того как убили тех двоих, нет.

– Когда я докажу, что это сделала ты, мне сразу выдадут значок детектива.

– Боюсь, к тому времени у преступления истечет срок давности. – Нина не удержалась от колкости на прощание, это всегда держало Клиффорда в тонусе.

– Домой как?

– Отец заберет.

Ларс удовлетворенно кивнул, и девчонка выскочила из машины. У них не принято было прощаться, впрочем, как и здороваться. Для этого они виделись слишком часто – уже практически каждый день.

Хоккеисты нагло зыркали на полицейский «форд», выдыхая клубы дыма под козырьком входа и не стесняясь встречаться глазами с офицером.

Дождь поутих, но не до конца. Лоуренс остался ненадолго, чтобы увидеть, как ребята отреагируют на появление Нины. Но парни помахали ей издалека, как только девчонка вышла из салона, а один из них вообще пошел к ней, держа тонкую куртку над головой, чтобы довести до входа, где она поздоровалась со всеми за руки и заговорила, широко улыбаясь, и ей улыбались в ответ.

Здесь ее компания, Ларс. Здесь она счастлива, здесь – на своем месте. А не с тобой. Как бы тебе ни хотелось. Ты ничего не можешь предложить, чтобы сделать ее счастливой. Кроме освобождения от своей компании.

Возвращаясь в участок, Лоуренс думал, догадается ли Нина, что он имел в виду, клюнет ли на искусно расставленные силки или забудет о просьбе, как только сойдет на ледовое поле. По правде говоря, оба варианта были равновозможны. Пятьдесят на пятьдесят. Предсказать ее поступки крайне сложно, даже если у тебя вместо мозга вычислительная машина. Она достаточно сообразительна, чтобы догадаться, но забывчива и действует по настроению. А как меняется ее настроение, не знает никто.

В финале затянувшегося из-за нескольких тяжелых брифингов рабочего дня дома Клиффорда ожидал сюрприз, к сожалению, неприятный.

Раньше она никогда не приходила сама, хотя знала, где лежат запасные ключи к задней двери его дома. Была слишком послушной и не смела вторгаться в его жилище без приглашения. Приходила, только если он сам ее звал. Когда нуждался в ней, чтобы спустить пар.

Входя в дом, Клиффорд мысленно был в рабочих вопросах, но сразу почувствовал чье-то присутствие. Оно витало в воздухе, не выраженное, как невидимая пыльца, но ощутимое, если у тебя на нее аллергия.

Обнаружив Джессику обнаженной в собственной спальне, он опустил табельное оружие и на секунду расслабился.

– Что ты здесь делаешь?

– Жду тебя, конечно же.

– Ты приходишь, когда я позову. Никак иначе.

– Сегодня я решила проявить инициативу. Я так тебя хочу…

– Инициатива наказуема.

– Ты меня разве не хочешь? Я весь день думала о твоем…

– Пошла вон отсюда.

Но Джессика лишь повыше натянула белоснежное одеяло. Спокойствие его голоса не встревожило ее, несмотря на грубость слов, и напрасно. Нина бы точно поняла эту интонацию, хотя, в отличие от Джессики, ни разу не спала с ним.

– Лоуренс, что случилось? Тяжелый день?

– Не хочу тебя видеть.

– Наверное, ты не хочешь видеть никого, потому что очень устал. Давай поговорим, мы же все-таки вместе, выскажись мне. Станет легче.

– Мы с тобой не вместе. Я просто трахаю тебя, когда мне хочется.

Джессика застыла, переваривая услышанное с перекошенным ртом. Проглотила.

– Хорошо, называй это так. У тебя паршивое настроение. Я тебя одного не оставлю.

– Пошла. Отсюда. Вон.

– Используй мое тело, чтобы избавиться от негативных эмоций. Как делаешь это всегда. Я дам тебе, куда ты хочешь. Сделаю, что ты скажешь. Только не прогоняй.

Везде воняло ее духами, ее шампунем, ее выделениями. Сколько она ждала его здесь? Ларсу захотелось продезинфицировать спальню, утопить в химикатах соседскую дочь, чтобы выстирать из нее то, какой он сам ее сделал за последние полгода.

Девушка все еще ждала положительного вердикта, сидя в его кровати в позе лотоса и с наивным взглядом поправляя волосы. Испорченная. И травмированная отношением как к вещи. Потому что ей попался такой мерзавец, как ты.

– Я сказал тебе выметаться. Ты оглохла?

– Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь, что случилось.

И только тут Клиффорд почувствовал, что действительно расстроен. Нет, закипает от злости, как чайник, у которого пар срывает крышечку. С того самого момента, как отвез Нину на хоккей. Поэтому и ругался так ожесточенно с Лиоттой на совещаниях по поводу грядущих облав. Поэтому был такой раздраженный весь день.

Не задумываясь, он навел «беретту» [16] на Джессику и снял