Горничная для принца (СИ) - Бочка Наталья

Заканчивал посыльный с герцогства Бансон, готовился следующий посыльный, когда у дверей в залу произошла суета и показалось сразу двое слуг. Они что-то прошептали Гризелю и тот беспокойно переспросил. Как только ему ответили Гризель тут же пошел на середину зала, встал перед королем и королевой, прерывая докладчика, поклонился и проговорил:

— Срочные новости, сир.

Король медленно повернул голову, настороженно посмотрел на королеву, она, слегка испуганно глянула на него и потом оба повернулись к Гризелю. Два напряженных вопрошающих взгляда.

— Что случилось? — спросил король.

— Нашли принца.

— Где? — королева встала.

Слуга торжественно и печально помолчал и набрав воздуха, словно сказать такое очень трудно, проговорил:

— Его тело выловили из воды под стенами замка. Он убит.

— Ах! — королева лишилась чувств.

— Как… как это? Кто позволил? кто посмел? — король встал.

А потом, почувствовав слабость в ногах снова сел, обхватил голову руками и заплакал.

— Мой сын, мой дорогой сын!

На него было жалко смотреть, словно всего в одну секунду он стал старым и немощным. Он плакал сморщившись, как старик, громко протяжно.

Все застыли ошарашенные скорбной новостью.

— Мы выясним, как это произошло, — сказал Гризель.

Себастьен посмотрел на слугу тусклым взглядом и снова завыл.

— Я не верю, нет, не верю! — королева пришла в себя от нюхательных солей и начала истерично выкрикивать, — этого не может быть! Бедный мальчик, он был мне как сын! Мой дорогой Луиджи!

Она плакала и стенала, хваталась за волосы, за одежду, а две служанки пытались её сдержать.

Себастьен встал, прошел несколько шагов до ступенек. Молча глядя вперёд. Он хотел пойти и посмотреть на своего мальчика, но что-то подкосило его и вся фигура в красной мантии содрогнулась. Король поднял руки к небу, страшно, отчаянно закричал и начал падать. Двое слуг подхватили его и понесли из зала.

Присутствующие при этом докладчики начали переговариваться, перешептываться.

— Господа, доклад отменяется до неопределенного времени. Об этом мы сообщим вам позже, — торжественно сказал слуга.

Все начали расходиться.

***

Король Себастьен слёг.

Состояние его здоровья сильно подкосилось. Он лежал в кровати никого, к нему не пускали, только верные слуги были с ним в эти дни.

Даже королеву допустили всего два раза и то на недолгое время. Хотя она рвалась быть с мужем и разделять его горе. Лекарь сказал, что король не хочет видеть никого включая и королеву.

***

В маленькой комнате похожей на склеп, освещённый несколькими свечами, на каменном постаменте лежит тело принца.

Элаида пугливо вошла, держась за плечо слуги и медленно переступая, приблизилась к постаменту.

Тело обезображенное водой почти до неузнаваемости, но рана на боку и одежда принца не оставляют сомнений что это Луи. А ещё пара чешуек, которые не сразу заметны в складках мокрой, пропитанной кровью рубашки, подтвердили окончательно — это он. Луиджи.

Элаида шумно выдохнула, поморщилась от смрада и сильнее прижала к лицу платок.

— Я хочу уйти, — повернулась и пошла к выходу.

В каменном коридоре она прислонилась к стене, подняла глаза к потолку, заломила руки, словно о чем-то сожалея и ненадолго замерла.

По щеке скользнула одинокая, непрошенная слеза.

— Ну что же, так тому и быть, — проговорила, оттолкнулась от стены и пошла.

***

Который день король в постели. Тусклый взгляд безжизненное выражение на лице, белые пересохшие губы. Слуги передвигаются тихо, на цыпочках, боясь потревожить глубочайшую тоску правителя, в которую он впал сразу после новости о смерти сына.

Ещё немного и слабое сердце не выдержит и отправит Себастьена туда, куда подался его сын, в вечный покой земли.

Рядом верный Гризель. Он всеми силами старается вытянуть короля из подавленного неживого состояния, но все попытки тщетны.

Глядя на это один раз в день Элаида всякий раз смахивает слёзы, чувствует себя несчастной и громко вздыхает.

Выйдя из спальни короля, она глянула на слугу:

— Что говорит лекарь?

— Говорит, возможно недолго осталось, а возможно, он так пролежит несколько лет.

— Лет?

— Да лет. Иные монархи проводили в постели десятилетия.

— О боже, — взгляд её забегал поисках чего-то, а потом остановился, — мы должны создать ему все условия, чтобы он не слишком страдал.

— Мы стараемся ваше величество, делаем всё что можем, но это не помогает.

— Так он болен?

— Не так больно его тело, скорее это тоска, смертельная тоска.

— А, — проговорила она, — ясно.

Повернулась и пошла.

***

Ночью необъяснимый шум поднял слуг и стражу короля на ноги. Вооруженные до зубов люди беспрепятственно ворвались в спальню короля, потому что они сопровождали королеву. В черной накидке она выглядела достаточно угрожающе

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Себастьен открыл глаза, осмотрел присутствующих и проговорил слабо:

— Какого черта вы делаете, Элаида?

— Я выступаю не только от своего имени, но и от имени жителей королевства Гриул, которым надоело жить под покровительством никчемного, слабого монарха. Люди хотят сильного управителя, а вы таким не являетесь. В связи с этим предлагаю вам подписать отречение, — сказала она торжественно и громко.

Повернулась, щелкнула пальцами и слуга подал ей пергамент исписанный мелким шрифтом.

— Вы подпишите это и отдадите полномочия руководить королевством в мои руки, а когда мой сын достигнет совершеннолетия, он — станет королём.

— Но вы не можете… — слабо попытался возразить король.

— Или вы подпишите отречение, или вы сейчас умрёте и с вами все ваши слуги, — жестко проговорила Элаида.

Король задумался, закрыл глаза, несколько секунд лежал неподвижно, а потом открыл глаза и протянул в сторону руку.

— Дайте мне перо, — проговорил он и слуга поднёс ему перо и чернильницу.

В ту ночь король Себастьен Грулл подписал отречение от власти в пользу своей супруги.

76

Дверь скрипнула. Хоть я и смазала петли маслом, но тихий скрип всё-таки раздался в тишине. Я испуганно обернулась, ожидая увидеть знакомую фигуру Ози, но вошел человек в тёмной накидке скрывающей полностью лицо.

Вот и всё пришел наш час. Сейчас нас скрутят и потащат. Меня на виселицу, а Луи наверное убивать дальше.

Маленький нож, который я отыскала на полках и на всякий случай спрятала в кармане юбки не сильно утешал. На нож мало надежды, когда рука не тверда. Не знаю, смогу ли я замахнутся и всадить его в тело человека. Хочется верить, что во время большой опасности, смогу.

Вошедший остановился и несколько тягучих мгновений не двигался.

— Ози, это ты? По-моему это уже не смешно.

Из-под полы накидки показались руки и пока капюшон ещё не был сброшен, я уже выдохнула.

— Господин Форус! — я кинулась к нему и прижалась, как к родному.

— Ну, ну, — усмехнулся он, — нам ещё не время прощаться.

— Вас отпустили?

— Они отпустят, дождёшься. Я сам ушел. Слава богам имею способности.

— А мы так волновались.

Старик повернулся к Луи лежащему на соломе со связанными руками и тряпкой во рту и улыбнулся.

— Что, много говорил?

— Слишком много, — пожала я плечами.

Форус подошел к Луи достал у него изо рта тряпку.

— Развяжите меня, господин Форус. Обещаю, я не доставлю вам неудобств. Я вообще не знаю, почему она меня связала.

Я подошла и только сейчас заметила, что тело его с той стороны, на которой он лежал начало покрываться чешуёй. Старик стал развязывать Луи. И в этот момент дверь снова скрипнула, мы все обернулись, на пороге Ози.

— Ох, слава богам, вы здесь. Я уже замучился, столько всего навалилось.

— А ты молодец, — сказал Бернар.

— Ну да, я такой. А вы думали я ленивый и никчемный? Не способный на хорошее дело? — распалился Ози.