Тьма всех ночей - Глен Кук

– Мы можем позволить ей сделать только один выбор. Даже если мы не можем принудить к нему силой. Ты должен на нее как-то повлиять. Она – женщина. Потенциальным подкупом может стать молодость. Омолодись снова. Посмотри, как она реагирует. Брось несколько намеков. У меня наготове все инструменты.

Вартлоккур изучал Непанту. Наконец он кивнул:

– Ты прав. Это не может испортить дела: хуже некуда. Готовь… – Он повернулся и стал смотреть на свою великую работу, свой вклад в колдовство, свою надежду. На миг он увидел то искусство, что увидела Непанта, красоту. Возможно, скоро все это станет прахом или новым оружием для его врагов.

– Ради того, что приближается ко мне, и того, что, приводя меня в ужас, накроет меня, – прошептал он.

Непанта глянула на него вопросительно, слабо улыбнулась, но при этом не видела его. Он повернулся к Старцу.

– Готов?

Вартлоккур сделал глубокий вдох, пожал плечами и сказал:

– Полагаю – да.

Внимание Непанты было привлечено речитативом новых заклинаний. Она повернулась, когда серебристые серые мошки запеленали Вартлоккура. Не изменив положения, увлеченная, она слушала и смотрела, моментально забыв обо всем. Затем серебряная туча улеглась. И она глубоко вздохнула.

Вартлоккур сделал шаг к ней, вытянув вперед руки. Умоляющий, такой же молодой, каким он был, когда призывал властелина стихийных духов Земли на Ильказар. Исчезли морщины, седые волосы, борода и вздутые голубые вены на руках. Как она и ожидала, он был сильно похож на бин Юсифа, хотя характер не был столь четко выражен в лице. У Гаруна был вид голодного волка.

Она медленно покачала головой, отказываясь верить. Зов, который она ощущала прежде, стал сильнее, чем всегда.

– Могу я увидеть его? Моего мужа?

– Через минуту, – сказал Старец. – Вартлоккур, ты должен что-нибудь съесть. – Он показал на давно забытое блюдо с едой и вино, затем пошел к зеркалу. После заклинания зеркало ожило, но показало только безумнейшую пляску серебристых искр.

– Я лишил их способности смотреть и слышать. Теперь они ослепили меня, – промямлил Вартлоккур с набитым ртом. – Нет, погоди. Вероятно, та моя штука. Да, думаю, это подходит. Интерференция.

– Он будет здесь завтра, – сказала Непанта.

– Да, – ответил Вартлоккур.

– Я не хочу, чтобы он страдал. – Она искала обоснование. По выражению их лиц она видела, что они ожидали этого. – Проклятие! Я люблю его!

– Ух! – хрюкнул Старец. Он надеялся, что ему не придется менять свою линию. – Вартлоккур! То что ты сделал с собой… мог бы ты сделать это же для Непанты? Не можем ли мы наложить первичные заклятия на нее?

Новые и молодые черты Вартлоккура выразили сильное удивление. Он сказал:

– Она никогда не будет моложе, чем сейчас.

– Может, и нет, но это уже достаточно хорошо, не так ли? – Непанта уже зацепилась за его слова, уверенная в их важности, хотя и не все ей было понятно. – Непанта, если бы ты смогла после всего вернуться к своему мужу – после того, как поддержала бы нас сегодня и смогла бы послужить своему предназначению с Вартлоккуром, – ты бы согласилась?

– Я не понимаю.

– Скажи «да»! – закричал Вартлоккур, Я могу сделать так, что ты вернешься к своему теперешнему возрасту в любое время, когда захочешь. Ты сможешь прожить остаток жизни со своим мужем, а затем снова вернуться ко мне. Я смогу подождать еще несколько лет. Скажи, что согласна. Я знаю, что ты хочешь. Так говорят твои глаза. О, Старец дал мне и мед, и соты, когда я думал, что возможно только что-то одно или вообще ничего. – Он страшно взволновался. Потом его лицо пересекла тень неуверенности. – Но ты должна сдаться мне полностью, прямо сейчас. Ты знаешь, что мы должны делать. В противном случае будущего не будет совсем. Ни для кого из нас.

– Я знаю, – ответила она. Ее бремя превратилось в пожирающего дракона. Каждый аргумент казался ей непреодолимо привлекательным и равно отвратительным. Куда бы она ни повернулась, она видела благоприятнейшие возможности получить то, чего так жаждала душа, но все же при любом выборе существовала возможность ужасной боли для других. – И самую жестокую боль я принесу ему. Если он это откроет, это будет так, словно я вонзаю в него раскаленные ножи. Но если я этого не сделаю, он не проживет даже столько, чтобы узнать, как сильно он мог быть ранен. Это ужасно жестоко: ранить, чтобы дать жизнь, и предавать, чтобы спасти.

– Тогда думай о себе как о целителе, – сказал Старец. – Пусти кровь.

Его предложение не помогало. Боль и печаль Непанты стали глубокими словно океан. Сможет ли Насмешник хоть когда-нибудь поверить, что она предавала его из любви к нему? Он возненавидит ее … Но чтобы ненавидеть, он будет жить. Проклятие! Жестокая игра, в которой она была пешкой. Чего она так боялась, воздавая справедливость своему мужу: теперь она должна охотно следовать за Вартлоккуром, чтобы ее Сила могла присоединиться и поддержать его в предстоящей борьбе. Если она откажется… Клыкодред затрясся.

– Проклятые дураки! – бросил Старец. – Они просто не хотят угомониться. Дай мне. – Он ступил внутрь матрицы Силы, которая вновь засияла многоцветней красок. Щипцами и стрелой он свирепо уничтожал орду дьяволов, взъярившихся вокруг башни.

Вартлоккур отвел Непанту в сторону (она задрожала при его прикосновении, потому что долгое время не позволяла этого) и заколдовал ее так, чтобы она могла быть возвращена в свой теперешний возраст. Это заняло некоторое время.

После этого чародей рухнул в кресло. Старец находился в несколько лучшей форме и приготовил напиток «непанта». Все трое подкрепились. Ожив, Вартлоккур спросил:

– Непанта, ты встретишься со мной здесь через час? – Она поняла, что этот уклончивый подход означал просьбу подготовиться к тому, должно быть сделано. Дрожа, она кивнула. Вартлоккур сказал Старцу: – Если я тебе понадоблюсь, я гуляю по стене.

Он взял Непанту за руку и повел ее к ступеням башни. Позади них Старец начал подготавливать комнату для ее стыда и срама. Она не оглянулась.

Вартлоккур прогуливался в темноте по стене Клыкодреда и смотрел на Драконьи Зубы. Его волосы развевались на горячем южном ветру. Он не видел звезд над горами, не замечал погоды. Он был потерян во времени.

В своем прошлом. Он мчался назад в Ильказар, к своим немногим теплым воспоминаниям – о женщине, которая умерла у столба. Она была прекрасной женщиной, такой любящей, какой может быть только мать… Каждое бережно сохраняемое воспоминание заботливо вело к неясно вырисовывающемуся образу. Гнев, чувство обиды и холодная решимость, которые молчаливо и прилежно вели его все эти годы, проведенные с Роялом, все они вернулись.

Роял был еще одним хорошим человеком. Он и старушка: пыль и прах, тлен и зола. Он надеялся, что они достигли своих крестьянских богов. Оба заслужили больше, чем могла им предложить жестокая жизнь на этом свете. Нет справедливости для живых.

Он нервно закрутился на горячем ветру, наконец распознав Быливетер Королей Бурь. Ветер стал жарким, чтобы растопить снег?

Его мысли обратились к колдовству и темным восточным школам, где он изучал искусства, исковеркавшие его душу. Школы зла, выгребные ямы и язвы знаний хаоса, управляемые железной рукой владык ужаса. В мыслях возникло хитрое лицо Йо Хси, чтобы тут же немедленно исчезнуть и заметиться лицом его брата-близнеца Ну Ли Хси. Принцы-тауматурги Шинсана. Они были повелителями зла и почитались как боги в своих наследственных владениях в Шинсане, надежно защищенные в сердце Империи Ужаса. Империя Ужаса, Шинсан. Она была такой же злобной, как ее репутация. Терволы были эмиссарами Тьмы…

Вартлоккура передернуло от воспоминаний, даже таких слабых. Но он не мог забыть их полностью, несмотря на то что утратил память о том, что там с ним было. Старец спрашивал, какую цену он заплатил за свое обучение. Как он ни пытался, ничего не приходило ему на ум. Это пугало. Он понимал, что цена была страшной. В одном он был абсолютно уверен. Он еще не расплатился.

Он подумал о будущем, таком зыбком сейчас, и снова вернулся в прошлое. Прошлое было плохим, но его можно было больше не бояться. Он уже пережил одинокие дни Элдреда-Странника и свои первые столетия в Клыкодреде, изучение и годы исследований, которые дали ему несравненную Силу уравнений Зимней Бури. И наконец он подумал о Непанте.

Непанта. Его разум всегда, рано или поздно возвращался к ней. Четыре столетия – это долгая любовь, а впереди было еще так много лет. Должен быть перерыв, ожидание того человека, который расположился лагерем где-то неподалеку и спит под растущим рогатым месяцем… Он обязан выиграть эту битву! Непанта наконец сдалась. Он не может дать очередному поражению поглотить свою победу, не может сейчас дать сердечному желанию уклониться.

Он повернулся спиной к ветру и пошел тем путем, которым пришел. Было как раз назначенное время. Может, она уже ждет. Его сердце застучало. Он глянул в сторону Башни ветров. Наконец…