Кровавая стая - Павел Смородин

«кормушки» открывалось и мужская рука проталкивала в него миску с какой-то бурой бурдой, вываренной в автоклаве до состояния клейстера, кусок кислого ржаного хлеба, пакет воды. Вся посуда и столовые приборы из спрессованной и проклеенной серо-коричневой бумаги. Ничего твердого или острого. Уйти на своих условиях Кэт почему-то тоже не дают. Ее не вытаскивали на допросы, не избивали толпой охранники, ничего такого, противостоять чему учили в академии на обязательном спецкурсе. Плен напоминал больше пытку одиночеством, или что-то похожее, но по-другому названное.

Капитан превратилась в чемодан без ручки, который неудобно нести, а выкинуть нельзя. Вот и превратилась она в узника одиночки. Все говорило о том, что пока она просто не нужна мертвой. Сколько такое положение продлится было не известно.

Вечер все не наступал.

Кэт лежала на койке, когда кормушка внезапно открылась. Прием пищи был уже довольно давно, так что это был явно не штатный визит. Металлическая створка открылась громко и со стуком, словно кто-то очень нетерпеливый и злой подгонял охранника. Ни голоса, ни команд. Снаружи только спокойное тихое дыхание тигра.

Киска знала, чей взгляд она увидит, когда обернется.

Полковник Джеймс Натаниел Кроули смотрел на нее из-за стены. Встретившись с ним глазами, Кэт не стала отводит взгляд. Двое солдат смотрели друг на друга и молчали. На несколько секунд они даже не моргали. Битва воли закончилась тем, что полковник быстро что-то проговорил надзирателю, и дверь открылась.

Людоед медленно прошел внутрь камеры и встал недалеко от входа. Охранник попытался что-то возражать, но вместо ответа полковник только указал на дверь и произнес «Вон»!

Внутри камеры он казался еще выше и больше. Командир «Парзанских огневиков» словно занимал половину ее. Его высокая крепкая фигура в полевом камуфляже казалась античной статуей или чем-то таким же монументальным. Войдя, он первым делом быстро осмотрел камеру, улыбнулся чему-то своему, а затем произнес на сандарьи:

— Добрый вечер, госпожа капитан. Не против, что я заглянул?

— Это я у вас в гостях, — отозвалась Кэт короткой шпилькой.

— Да, пожалуй, вы правы.

Полковник принял правила игры и улыбнулся обожженной половиной лица. Сделал он это так, что обнажились ровные белые зубы.

— Признаюсь вам, госпожа капитан, вы сумели меня пару раз хорошенько так удивить.

— Надеюсь, что неприятно.

— В высшей степени. Но я уважаю достойных врагов, так что решил все-таки засвидетельствовать вам свое почтение. Можете считать это причудами старого сумасшедшего человека.

— Как ваш мальчик? Я не сильно плохо с ним обошлась?

— Маркус? Не отлично, конечно, но вполне неплохо. Мне сообщили, что он отлично пережил срочную операция на раненом глазу. Сейчас восстанавливается.

Кэт впервые услышала про какую-то операцию, но не могла не порадоваться про себя тому, что смогла подгадить хотя бы младшему из их семейства.

— Ваша маленькая гордость, — саркастично произнесла девушка и ухмыльнулась.

— Почему нет? Любой отец любит своих детей. Каждый по-своему, разумеется. И я — не исключение.

— Конечно. Вы вообще — добрый и пушистый, агнец божий.

Кроули расхохотался так сильно, что это больше походило на приступ кашля. Отсмеявшись он взглянул на собеседницу спокойным холодным взором забойщика скота.

— Даже не представляете, — произнес он с какой-то одной ему понятной грустью в голосе, — как сильно сейчас меня позабавили, капитан. Хотя... навряд ли у вас в семье были священники.

— Нет, в основном военные.

— Да... знаю. Вашу фамилию трудно не знать.

— Я — бешеный пес режима в седьмом поколении.

— Вижу. Режимы меняются, а верность остается. И, если честно, я вас боюсь.

Людоед на мгновение замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом, а затем сделал пару коротки шагов вперед-назад, разминая затекшие ноги.

— Там, на дороге, — он пояснил, — если бы не ваш сержант, не уверен, что смог бы с вами долго сражаться.

— Не сметь. Упоминать. Ее!

— И вот опять. По глазам вижу, вы бы разорвали меня голыми руками тогда, ну или сейчас. Безумец всегда видит одного из своих в толпе. Не могу понять только одно: чем же я вам так насолил, что вы бросились сами и погнали целый взвод в самоубийственную атаку?

Кэт молчала. Кроули же только улыбнулся.

— Кого я у вас убил?

— Отца.

— Черт... а я все пытался понять. Как все прозаично, что почти пошло. Думаю, мне стоит вам сказать, что в этом поступке не было ничего личного.

— Вы даже не помнили его.

— Именно поэтому я и сказал. Всех своих кровников я помню, — полковник потер подбородок и улыбнулся. — Хотя, видать он был хорошим отцом, раз я за это заслужил кровную метку.

Людоед указал на рубец шрама, идущего по подбородку девушки. Короткий тонкий шрам, который Кэт сделала, когда поступила в академию. Детская клятва найти и покарать того, кто отнял у нее отца. И вот... она его нашла. Стоит в паре метров от нее, можно дотянуться или доплюнуть, вот только бессмысленность этого поступка ее и останавливает.

— Признаюсь, это мне даже льстит. На такие безумные вещи я еще девушек не сподвигал.

— И не сподвигнешь, — произнесла пустота голосом Реми Дефо, а через мгновение голова стоящего в коридоре охранника разлетелась ошметками крови и мозгов.

Кроули дернулся в сторону, но в ту же секунду пуля превратила его стопу в кровавое месиво. Он повалился на грязный пол, потянулся к наплечной кобуре, но короткий удар ноги выбил оружие из рук.

Фигура Реми постепенно стала видимой. Он возвышался над поверженным полковником и просто смотрел на него.

— Киска, — произнес он не оборачиваясь, — если у тебя здесь все дела сделаны, то мы уходим.

— Да, только этого урода берем с собой.

— Кэт.

— Нам нужен заложник, иначе нас просто не выпустят. Я не боец.

— Ладно. Макс, эта туша на тебе. Дернется — лепи ему пулю прямо промеж глаз.

— Понял, — произнесло пустое место голосом Макса. — Вставай. Дернешься или сделаешь что-то тупое — набью пулями под завязку. Врубился?

Судя по тому, как полковник поднялся, кто-то крепко ухватил его сзади и помог встать.

— Когда я с вами закончу, — прошипел он тихо, — люди побоятся вас даже в закрытом гробу хоронить.

— Иди, — приказал Реми и легонько толкнул стволом в спину. —