Жена в награду - Сара Брофи

Впрочем, в хорошо охраняемой гробнице.

Число гвардейцев утроилось. Они стояли равными интервалами вдоль стен, охраняя неизвестно что. Роберт подозревал, что именно их присутствие подавило обычную болтливость придворных. От них заразились и слуги, они сновали с устрашающей немотой и не поднимали глаз от пола.

Роберт задумчиво сощурился. Похоже, веселый, развратный двор Вильгельма умер, а на его трупе выросла плесень, от которой воняет страхом.

Они проходили мимо дворян, перешептывающихся по углам. Каждый раз Роберт узнавал знакомое лицо если не друга, то союзника, но когда пытался встретиться с ними взглядом, те быстро отводили глаза в сторону, как будто его уже не существовало.

Роберт не относил это лично к себе. Судя по уровню страха, пропитавшего стены замка, эти люди, наверное, сами желали бы не существовать.

Не надо быть гением, чтобы догадаться: что-то здесь неладно, очень неладно.

Пока они ждали, когда монарху объявят имя посетителя, от чего тот обычно отмахивался как от ненужной формальности, Роберт приготовился к бою. Дурное предчувствие давило ледяным комом, он понимал, что ему страшно повезет, если он хоть когда-нибудь выйдет отсюда живым.

Роберт закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Непрошено явился образ Шедоусенда, с его темными комнатами и скрипучей лестницей он показался милым и уютным. За ним последовали мысли о его хозяйке. В воображении Роберта Имоджин ему улыбнулась, и от этого в груди странным образом полегчало.

Он медленно открыл глаза и расправил плечи. Он был готов. Может, Вильгельм и опасный противник, но впервые в жизни Роберту есть за что бороться.

В тронный зал он вошел спокойно и уверенно, внимательно огляделся, стараясь оценить ситуацию. Вздрогнул, увидев женственно красивого, белокурого Роджера Коулбрука, вольно развалившегося напротив трона. При виде торжествующей улыбки на лице негодяя Роберта ослепила ярость. Порыв подойти и стереть эту улыбку был почти непреодолимым. На мгновение перед мысленным взором Роберта встали разного рода смерти, которым он был свидетель, и смерти, которые он приносил сам, но каждое полузабытое лицо мертвеца становилось лицом Роджера.

Есть много жестоких способов умертвить человека, но ни один из них не был достаточно жестким для этого случая. Роберт чувствовал, что мучения Имоджин заслуживают особо эффектного возмездия, и у него чесались руки сделать ей такой подарок.

Потребовалось огромное усилие воли, чтобы не подойти и не задушить Роджера голыми руками, но Роберт преодолел порыв, напомнив себе, что попытка будет неудачной: два гвардейца, защищающие короля, защитят и Роджера, они остановят Роберта задолго до того, как возмездие свершится.

Роберт скрипнул зубами и мысленно пообещал скорое возмездие. Роджер не сможет вечно прятаться за спину короля, и в ту секунду, когда останется один и без охраны, он заплатит за каждую каплю боли, которую принес в жизнь Имоджин.

Роберт отвел взгляд; надо было сохранить самообладание, не дать ярости поглотить его целиком. Он посмотрел на человека, сидевшего на троне, и поразился произошедшей с ним перемене. Если бы не рыжие волосы и красное лицо, Роберт его бы не узнал.

Глаза Вильгельма, некогда выразительные и зачастую злые, теперь казались холодными и пустыми, они запали, лицо было стянуто невидимыми нитями потрясений и отмечено новыми морщинами. За полгода, что Роберт его не видел, король постарел на двадцать лет.

Еще больше удивляло то, что на нем была кольчуга, хотя вокруг – толпа охраны. Вильгельм был похож на человека, который смертельно боится за свою жизнь. Роберт медленно опустился на одно колено и склонил голову.

– Ваше величество, – произнес он и стал ждать разрешения подняться.

Такого разрешения не последовало. Не поднимая головы, он слышал, как Вильгельм тяжело встал.

– Значит, этот ублюдок наконец вернулся, – сказал король, подошел и остановился прямо перед ним.

– Как приказали ваше величество, – спокойно ответил Роберт.

Вильгельм глухо засмеялся.

– О, Роберт, когда ты так говоришь, ты кажешься очень преданным. – Он помолчал и жестко добавил: – Почти.

Почувствовав лезвие меча на шее, Роберт и глазом не моргнул, но его пронзил холод.

– Видишь ли, Роберт, ты кажешься неплохим только тем, кто не знает о твоих махинациях, а я, к твоему сожалению, осведомлен о том, чего ты добиваешься. – Роберт почувствовал острую боль – меч медленно двинулся по коже. Кровь стекала по шее и впитывалась в шерстяную тунику.

– Моя преданность не притворна, – сказал Роберт нарочито усталым голосом. – У меня нет других планов, кроме как в мире и покое жить на земле, которую вы мне милости выдали.

Лезвие внезапно ушло, и Роберт сразу же поднял голову. Он решил, что больше нет смысла лебезить, и не поморщился от боли, которую вызвал жест короля. Вильгельм стоял, опираясь на меч, острием воткнутый в пол. На красном лице светились прищуренные глаза. Он покачал головой.

– Ну-ну, Роберт, я не люблю, когда мне лгут. Твои планы превратились в ничто, потому что я теперь все знаю. Знаю про сделку, которую ты заключил с моим братом Генрихом. Знаю о планах предательского убийства, чтобы он мог занять мой трон. Я все знаю, это государственная измена! – Вильгельм обрушил меч на каменные ступеньки трона, полетели искры, меч зазвенел, как колокол.

Роберт не отвел глаз, и его стойкий взгляд еще больше разъярил Вильгельма. Он нацелил острие меча в незащищенную грудь Роберта.

– Единственное, что мне от тебя нужно, это имя каждого предателя на этом проклятом острове, чтобы я мог не спеша их уничтожить. Если скажешь, я, может, даже смилуюсь и дам тебе умереть быстро.

Вот оно что, отстраненно подумал Роберт. Вот как закончится его жизнь – не на поле боя, а в западне придворных интриг. Его признали виновным в преступлениях, которых он не совершал, и теперь ему остается только ждать неминуемой смерти. Что ж, в таком случае будь он проклят, но он больше ни на секунду не останется на коленях.

Гибким движением он встал и с насмешкой отметил, что Вильгельм торопливо отступил и стрельнул глазами по комнате. Роберт покачал головой. Вот до чего дошло – Вильгельм боится безоружного человека. Не будь это так чертовски печально, Роберт засмеялся бы.

– Сэр Роберт, я не давал вам разрешения встать! – взвизгнул Вильгельм, и красное лицо приняло тревожный пурпурный оттенок.

– Я не просил вашего разрешения. Я нахожу, что больше не могу стоять на коленях перед человеком, который считает меня предателем, – сухо сказал Роберт.

Вильгельм быстро отступил к относительно безопасному помосту и там застыл, стараясь сохранить достоинство.