Раздражающие успехи еретиков - Дэвид Вебер

его присоединиться к вашим врагам, это тоже его решение. Но никогда не забывайте, ваше величество, что действительно можно глубоко любить того, с кем вы в корне не согласны. Я бедарист, и это один из основных принципов обучения моего ордена. И еще один принцип заключается в том, что очень трудно любить кого-то, с кем ты в корне не согласен. Трудно и тяжело для вас обоих. Не усложняйте это больше, чем нужно, и не делайте это раньше, чем нужно.

Шарлиан мгновение смотрела на него, затем глубоко вздохнула и кивнула. — Вы правы, ваше преосвященство, — тихо сказала она. — Это тяжело. Но я постараюсь не усложнять ситуацию больше, чем нужно.

.II

Каперский бриг «Лойял сан», деснейрский торговый галеон «Уинд хуф», Марковское море

Серо-стальная вода вздымалась под грифельно-серым небом, как огромная чаша с ледяным ветром. Тот же самый ветер гудел и завывал в снастях, когда бриг «Лойял сан» прокладывал свой путь через бескрайнюю пустошь Марковского моря. Симин Фитцхив, владелец и капитан «Лойял сан», стоял на крошечном юте брига, широко расставив ноги против качки судна, и дрожал, несмотря на свой толстый теплый бушлат.

Фитцхиву было чуть меньше тридцати лет от роду, и у него не было собственных детей. С другой стороны, у его старшего брата их было уже пятеро, в том числе даже не одна, а две пары близнецов. Старшему было всего семь, и никто из них никогда не выезжал за пределы города Теллесберг… или его климата. Толстый зимний бушлат дяди Симина показался им забавным, когда они «помогли ему собрать вещи», но Фитцхив в данный конкретный момент не находил его толщину ни в малейшей степени смешной. На самом деле, он страстно желал, чтобы бушлат был еще толще и тяжелее.

До весны оставался еще месяц, а зима в Марковском море могла быть такой же холодной и суровой, как и везде к югу от самого моря Айсуинд, что, казалось, стремилась доказать нынешняя погода. По крайней мере, — с благодарностью подумал он, — с неба больше ничего не падает. Вчерашний дождь превратился в ледяной мокрый снег, и стоячий такелаж покрылся льдом, как ветви деревьев в зимнем лесу. Температура еще не поднялась настолько, чтобы он растаял (если предположить, что она когда-нибудь снова поднимется так высоко), но его куски время от времени грохотали и стучали по палубе. Карронады поблескивали под собственным тонким слоем стеклянного льда, и еще больше льда хрустальными осколками падало на палубу с бегущего такелажа всякий раз, когда убирали паруса.

Интересно, почему это казалось хорошей идеей до того, как мы покинули порт? — риторически спросил себя Фитцхив, глядя на северное небо.

На самом деле, он прекрасно знал ответ. Воды к югу от Марковского моря были хорошо выловлены другими каперами. Залив Таро, канал Таро, Трэнжирский пролив и море Джастис были тщательно прочесаны, и если бы в мире все еще было двадцать торговых судов, плавающих под флагом Таро, Фитцхив был бы поражен. Воды у Делфирака, еще дальше на юг, за последние несколько месяцев подверглись даже более скрупулезной охоте, поскольку после резни в Фирейде корабли Чариса кишели у побережья Делфирака и проходили через прибрежные воды королевства, как кормящиеся роковые киты, и империя Чарис не была в состоянии войны (пока) с Деснейрской империей. Фактически, оставались только море Хартиа и залив Харчонг далеко на западе, а это было действительно слишком далеко для судна такого размера, как «Лойял сан».

Кроме того, Симин Фитцхив стал капером не только из-за денег. Конечно, не то чтобы он возражал против того, чтобы накопить удовлетворительную кучу марок, но что он действительно хотел сделать, так это навредить этим ублюдкам в Зионе любым возможным способом.

И это была настоящая причина, по которой он находился там, где был в этот холодный, ветреный, совершенно несчастный день. Он не мог сравниться по размерам своего корабля со многими другими частными судами, и не мог сравниться богатством со многими другими судовладельцами, но у него все еще была сеть контактов его отца, в том числе несколько в независимом герцогстве Фэллос.

Остров Фэллос простирался почти на девятьсот миль от его крайней северной оконечности до крайней южной оконечности, но общая численность его населения была меньше, чем у одного только города Теллесберг. По большому счету, никто не обращал особого внимания на Фэллос, но в герцогстве действительно был один чрезвычайно ценный природный ресурс: деревья. Много-много деревьев. Деревьев, из которых получались одни из лучших в мире судостроительных пиломатериалов. Большинство фэллосцев — тех, кто не был фермерами или рыбаками, — были лесорубами, и они получали приличную прибыль, продавая древесину различным королевствам материка. Чарис обычно не был одним из рынков Фэллоса, учитывая, что в лесах, которые все еще покрывали большую часть Чариса и почти весь огромный остров Силверлоуд, было еще больше (и, возможно, лучше) древесины, которую можно было предложить гораздо ближе к дому. Но гораздо большая часть материка была давно вырублена, и вторичный лес не мог сравниться с великолепными бревнами для мачт и рей, которые добывались в девственных лесах Фэллоса. Скипидар был еще одним основным продуктом Фэллоса, как и смола.

При обычных обстоятельствах Фэллос довольно комфортно зарабатывал на жизнь за счет своей лесной продукции, но герцогству вряд ли грозила опасность разбогатеть. Однако после битвы при проливе Даркос обстоятельства были не совсем «обычными». Решение храмовой четверки построить свой огромный новый военно-морской флот вызвало спрос на древесину и всевозможные военно-морские материалы, какого мир никогда прежде не видел. Внезапно фэллосцы стали зарабатывать деньги со скоростью, которой мог бы позавидовать даже чарисиец… И воды между Фэллосом и материком кишели грузовыми судами.

Учитывая растущие потребности чарисийского флота и шумный чарисийский каперский флот, торговое судно, загруженное уже срубленными корабельными бревнами, может принести разумную прибыль даже в богатом лесом Чарисе. Это не было бы особенно большой прибылью, что и было причиной, по которой большинство каперов предпочитали охотиться в другом месте, но это, безусловно, покрыло бы операционные расходы Фитцхива, а изъятие тех же самых бревен от Церкви само по себе имело определенную привлекательность. Это не было настоящей причиной, по которой он и его ворчливая