АН. Том 9 (СИ) - Тарс Элиан

– Да, глупо оспаривать успех союзной армии, – кивнул маршал-министр. – Но… Знаете, ваше сиятельство, любопытство гложет меня. Хочется знать, как бы я справился с подобной задачей, будь у меня новейшее оружие. Может быть, мы сможем организовать подобный эксперимент? Будьте уверены, министерство не поскупится на такое дело.

– Увы, господин министр, предложить вам сейчас совершенно нечего, – я виновато пожал плечами.

– Но ведь по слухам, вы постоянно наращиваете производственные мощности? – спросил он строго. – А вашему княжеству, очевидно, необходимо много золота для развития молодых земель.

– Увы, мне просто нечего сейчас продать. Излишек нет, – повторил я.

Он недобро нахмурился и кивнул.

Мы перебросились ещё парой фраз и распрощались с холодной вежливостью недовольных друг другом людей.

После этой больше неприятных бесед у нас ни с кем не случалось. А вскоре подошло время отправиться на трибуны смотреть церемонию открытия турнира, которая была красочной и интересной, как и в прошлые разы.

Канцлер Российской Империи Александр Борисович Годунов, как обычно, был крайне убедителен, когда после выступления различных ансамблей и показательного боя двух Гуру произносил речь, стоя в центре арены.

В итоге время пролетело быстро. И вот когда мы уже собирались вставать с дивана, чтобы отправиться на выход с трибун, рядом с нами появился незаметный мужчина в чёрном костюме и белой рубашке.

– Ваши сиятельства, – с поклоном проговорил он. – Александр Борисович приглашает вас на чашечку чая. Он очень надеется, что вы не огорчите его отказом.

Мы с Соней переглянулись.

«Значит, решил лично встретиться?» – говорил мне её взгляд.

«Ага. Нажаловался ему Волынский. Но… – я хмыкнул. – Годунов явно это предвидел».

Вдвоём мы почти синхронно повернулись к гонцу:

– Не огорчим, – произнёс я. – Ведите.

Самый могущественный человек Российской империи ждал нас в небольшом кабинете, расположенным где-то в недрах арены. Сами мы бы с Соней эти подсобки точно бы не нашли.

– Аскольд Андреевич, Софья Ивановна, спасибо, что откликнулись на моё скромное приглашение, – с легкой полуулыбкой поздоровался с нами Канцлер и протянул мне свою ладонь, больше напоминающую медвежью лапу.

– Здравствуйте, Александр Борисович, разве мы могли отказаться? – улыбнулся я.

Крепкое и сильное рукопожатие. И сейчас я не ошибся в своих ожиданиях, как это было в случае с Казимировым – Канцлер в самом деле с силой сдавил мою руку. Причём сделал это, как мне показалось, неосознанно.

Ещё он и покров, как я, использует. Так что пришлось мне немного альтеры сконцентрировать, чтобы он меня не продавил.

Хех, судя по выражению его лица, он не заметил всех моих махинаций.

– Мы всегда рады выпить чаю в душевной компании, – с улыбкой проговорила Соня.

Моя жена научилась управлять эмоциями ещё лучше, чем раньше. Она теперь не носит непрерывно маску Царицы Лицея, она будто бы управляет волнами – иногда, когда это нужно, даёт себе волю и показывает яркие истинные эмоции. Иногда, как сейчас, очень натурально выдаёт эмоции противоположные тем, что бушуют в её сердце.

Вместо того чтобы плюнуть в рожу Годунову, мило улыбается ему. Будто бы она действительно находится под его контролем.

– Прошу вас, присаживайтесь, – Канцлер указал на свободные кресла, расставленные вокруг круглого столика.

Подготовился гад – кресел три и стоят они на равном расстоянии друг от друга. Чтобы не получилось, что мы с Соней сидим рядом и поддерживаем друг дружку против одного оппонента.

Мы сели, и Канцлер лично, словно заботливый дедушка, наполнил наши чашки ароматным чаем из чайника. В центре столика стояла многоярусная ваза, наполненная конфетами. Взяв в руки кулинарные щипцы, Годунов без колебаний положил в наши с Соней тарелочки по три разные конфеты. Затем тот же набор положил и себе.

Форкх меня дери, этот человек властвует, не задумываясь.

Мне потребовалось приложить усилия, чтобы не поморщиться. После всего содеянного ими Годуновы мои враги. Но… сарнитские дебри, не очень-то приятно осознавать, что лидер врагов повадками напоминает моего горячо любимого отца.

Хотя самой своей сутью до императора Александрии этому коренастому дваргонцу очень далеко. Как сказал бы Ярый: ковылять ему до туда, что до Пекина раком.

– Мастерство главного кремлёвского кондитера по-прежнему на недосягаемой высоте, – попробовав первую конфетку, вынесла вердикт Соня.

– Мне кажется, с каждым годом его мастерство только набирает силу. Годы дают человеку опыт. Молодой гений уступит такому же гению, но успевшему обрести больший опыт, – весомо проговорил Канцлер, взглянув на меня.

– Ещё опыт даёт косность, а с возрастом люди теряют гибкость. Что неизбежно ведёт к потере нюха в меняющемся мире. А стало быть, переизбыток годов неизбежно становится слишком тяжёлым грузом, который трудно выдержать стареющим плечам, – парировал я.

– И чтобы катастрофы не случилось, опыт должен подсказать, когда стоит уйти на покой и передать дела другим. Но раз опыт молчит, стало быть, время ещё не пришло, – сверкнув глазами, равнодушно проговорил Александр Борисович. Я хотел ответить колкостью, но Канцлер не дал мне такой возможности, заговорив снова:

– Приятно побеседовать с таким умным молодым человеком как вы, Аскольд Андреевич, – в бороду произнёс он. – Знаете, я хотел обсудить кое-что с вами. Но сперва, пользуясь возможностью, я хотел бы искренне порадоваться за вас двоих. Из вас получилась очень гармоничная пара. Я счастлив, что боги свели вас вместе.

– Спасибо, Александр Борисович, очень приятно это слышать от вас, – Соня изобразила лёгкое смущение. Я же просто молча кивнул.

Две секунды Канцлер пытливо смотрел на нас с полуулыбкой на устах. На миг мне показалось, что это полуулыбка настоящая. А где-то в глубинах его глаз я вижу тоску.

Однако это наваждение развеялось без следа в тот миг, когда Александр Борисович чуть сменил позу. Он стал выглядеть ещё шире и внушительнее.

– Что же касается тем, о которых я хотел с вами побеседовать, они так или иначе связаны с конфликтом в Северном королевстве, – произнёс Канцлер. – А также со значимостью этого конфликта для нашей империи.

Ну понеслось!

– Полагаю, империи необходимо настороженно относиться к желаниям Британии и Франко-Испании захватить нашего соседа и создать общую границу с нами, – проговорил я. – Пусть действовали они силами кланов, очень похоже на то, что именно правители этих стран и натравили свои кланы на Северное королевство. И хоть мы остановили продвижение противника, сама попытка Британии и Франко-Испании, на мой взгляд, выглядит чересчур дерзкой. Такое нельзя спускать с рук.

– Как раз об этом я и хотел поговорить, Аскольд Андреевич, – голос Годунова стал тяжёлым. – Мы должны настороженно относиться – это верно. Но мы не должны открыто объявлять Британскую и Франко-Испанскую империи врагами, как это делают некоторые пользователи созданного вами интернет-пространства «Триединство». Я хотел бы попросить вас взять под личный контроль распространение мнений, утверждающих, что Британия и Франко-Испания злейшие враги Российской империи. Разногласия были, есть и будут всегда, Аскольд Андреевич, но это не должно давать повода подданным Российской империи считать эти две империи врагами. Как вам известно, даже наша императрица, Маргарита Рюрикович, урождённая принцесса Франко-Испании, что говорит о нашей крепкой связи с этим государством.

Годунов смотрел на меня пронзительным немигающим взглядом. Я же сделал глоток чая, поставил чашку на стол и с полуулыбкой на губах покачал головой:

– Александр Борисович, я не могу до конца понять вашу просьбу. Начнём с того, что главой «Триединства» вообще является другой человек.

– Насколько мне известно, это ваша общая идея с его сиятельством княжичем Новочеркасским. Без вас этот проект не смог бы обрести жизни.