Павильон Зеленого Солнца - Юлия Чернова

— Выяснили?

Эндо сунул руку в карман и достал маленькую фарфоровую лисицу.

— Все мои трофеи. Людей не застал. Когда поднялся на гору, костер уже был погашен. Решил поискать, не осталось ли следов. Несколько часов ползал с фонариком по кустам. Обнаружил вот это. — Он подкинул лисицу на ладони.

— Где вы ее нашли?

— На ступенях Павильона. Надо будет отнести обратно, а то как бы лисицы не разгневались.

Патриция осторожно взяла фарфоровую лисичку. Повертела в руках и возвратила Эндо. Спросила:

— А следы?..

— Земля влажная, сохранилось множество отпечатков старинной тайанской обуви. Ваши загадочные гости опять навестили усадьбу.

— Иногда мне кажется, — Патриция опустила глаза, — что они живут на Лисьей горе. И что днем у них вырастают пушистые рыжие хвосты… Следов от костра не нашли?

Эндо понимающе кивнул.

— Нашел. Хотя и не сразу. Они тщательно забросали кострище листвой.

— Зачем?

— Костры, разожженные оборотнями, следов не оставляют. Ваши знакомые хотели, чтобы их принимали за оборотней. Чтобы и в деревне, и в монастыре шепотом повторяли: прекрасная госпожа Ота и поэт Сю-Тей снова посетили наш мир.

Патриция ничего не ответила, и они с Эндо медленно побрели по песчаной дорожке вниз. После паузы Патриция спросила:

— Но где Хат-хен с Ин-Пэем скрываются днем? Вряд ли в окрестностях Павильона.

— Следы уводили вниз по северному склону горы и дальше по ложбине — на север. Там в семи километрах есть железнодорожная станция. К сожалению, я не мог проследить весь их путь. Боялся — поднимете на ноги и монастырь и деревню.

Патриция смущенно кашлянула.

— Кстати, — добавил Эндо, — у больших валунов отпечатки старинной обуви сменились отпечатками обыкновенных спортивных туфель.

— Какая проза!

Они снова помолчали. Патриция готовилась к торжественному моменту. Выбирала наиболее эффектную фразу. Сейчас она объявит Эндо, что разгадала тайну чайника. Сообщит о сокровищах. Ее немного удивляло то, что сам он до сих пор не задал ни одного вопроса.

— Патриция, — негромко сказал Эндо. — На Лисьей горе я заметил и другие следы.

Патриция остановилась и медленно повернулась к Эндо. Он пояснил:

— Следы обычных ботинок. Сразу подумал о мужчине, от которого вы с Элен прятались. Не знаю, тот ли это человек или другой, но нынче ночью он сидел у костра с Хат-хен и ее приятелем. С ними же ушел на станцию. Наверное, из одной компании…

— Нет, — перебила Патриция. — Это убийца.

Эндо поднял голову. Ничего не сказал. Достаточно было взгляда, чтобы Патриция, волнуясь, выпалила:

— Он разыскивает сокровища. Я прочитала… Вот… — Она вытащила из кармана скомканный листок бумаги.

Эндо почти выдернул смятую бумажку из ее рук. Развернул. И зашипел от досады — разобрать каракули Патриции было невозможно. Она и сама не могла понять, что нацарапала впопыхах, поэтому ограничилась пересказом. Эндо молча слушал ее и все ускорял и ускорял шаги. Патриция чуть не бежала рядом, на ходу зачитывая отрывки из поэмы и объясняя ход своих рассуждений.

Они остановились только у подножия горы. Патриция, запыхавшись, смотрела на Эндо. Тот улыбался — так, как было свойственно ему одному — широко, безудержно, по-мальчишески.

— Пытаюсь угадать, — сказал он, — что было бы, если бы вы не приехали в Тайан.

Патриция скромно потупилась.

— Вы и без меня раскопали бы эту рукопись.

— Пока что я без вас бездарно ползал по горам.

— Вовсе не бездарно, — возразила Патриция. — Узнали главное. Убийца отступаться не намерен и упорно возвращается к Павильону. Этой ночью ему помешали Хат-хен с Ин-Пэем.

— Значит, вечером он снова вернется.

— Верно. У нас мало времени.

— Чтобы оказать ему достойный прием — вполне хватит, — ответил Эндо уже без улыбки, ответил так хорошо знакомым ей резким, сухим тоном.

— Порадуем инспектора Ямуру?

— Нет. Пока нет… — отрезал Эндо. — Мне нужно сходить в деревню.

— О, это кстати, — обрадовалась Патриция. — В машине остался английский перевод.

— Вы же находили его бездарным, — машинально проговорил Эндо, думая о чем-то своем.

— Да, но теперь подстрочник со старотайанского может пригодиться.

Эндо внимательно посмотрел на нее.

— Верно. Только, боюсь, дело не в переводе. Нам недостает каких-то конкретных указаний.

— Преступнику — тоже.

— И все-таки из-за одной легенды он не стал бы убивать человека. Явно располагает чем-то еще.

— Чем?

— Может быть, крышечкой от чайника?

Патриция воззрилась на Эндо с благоговением.

— Вероятно, на ней обозначено направление или количество шагов… — предположил тот.

— Похоже, — загорелась Патриция. — Только… как убийца выяснил, что крышечка подходит именно к нашему чайнику?

Эндо покачал головой:

— Не знаю. В конце концов, это только догадка.

— И где он мог крышечку раздобыть?.. — продолжала недоумевать Патриция.

Губы Эндо дрогнули и тотчас плотно сжались. После крохотной паузы он произнес:

— Где угодно. Хоть в лавке на рынке. Сейчас важно другое. Я должен уйти, но оставить вас одну — боюсь.

Патриция представила, что надо одолеть три мили до деревни… А потом обратно. И сразу почувствовала, как подгибаются ноги.

— Эндо, я не в силах, — жалобно промолвила она. — Правда. Не в состоянии и шагу сделать.

Эндо мрачно сдвинул брови. Обвел взглядом берег, кромку прибоя, мокрый песок. Потом обернулся и осмотрел склон горы, песчаную дорогу, змеившуюся меж сосен, чайные кусты на террасах. Картина явно не вызвала умиления — Эндо продолжал хмуриться.

— Вы же говорили, следы вели на станцию, — принялась убеждать Патриция. — Если убийца отправился в город, то до вечера не вернется. Он наверняка побывал в домике на сваях и прочел нашу записку. Понял, что мы уехали и что до чайника ему не добраться. Потому и поднялся к Павильону. Хотел искать сокровища наугад. Только Хат-хен с Ин-Пэем помешали. Вот убийца и решил вернуться в город, разыскать нас. Мы же в записке назвали отель, где остановимся.

Эндо все не отвечал.

— Возможно, его в отеле и арестуют, — прибавила Патриция.

— Скорее всего, вы правы, — со вздохом откликнулся Эндо. — Но мне было бы спокойнее оставить вас в монастыре.

— Я не могу, — шепотом повторила Патриция. — Мне не дойти.

Эндо подхватил ее на руки и понес к видневшемуся в отдалении домику на сваях. Осторожно опуская на мостки, промолвил:

— Я постараюсь вернуться как можно скорее. И все же, прошу, будьте осторожны. Запомните: убийца — тот человек (знакомый вам или незнакомый), кто первым появится на пороге домика.

— Даже инспектор Ямура? — не удержалась Патриция.

Было четверть седьмого, когда Элен сошла на маленькую платформу. В досаде посмотрела на часы, думая, что если бы успела на предыдущий поезд и не потеряла два часа на пересадке, прибыла бы еще затемно. Но тут здравый смысл взял верх, и она рассудила, что пробираться в темноте незнакомой дорогой — сомнительное удовольствие. Невольно ей вспомнилось ночное путешествие на велосипеде и встреча с Эндо. «Кто же этот паршивец на самом деле?» Заключив, что у нее будет полная возможность строить догадки в течение всей дороги, Элен решила пока об этом не думать и посвятить силы тому, чтобы правильно выбрать направление. Она знала наверняка, что до побережья всего семь километров и что где-то есть тропа, по которой ходят в монастырь паломники. Полагала: идти следует точно на юг, но предпочла бы спросить дорогу.

Солнце еще скрывалось за горой, из ущелья поднимался туман, пластами отрываясь от земли. Над полосой тумана темнели верхушки росших в низине сосен. Кое-где сквозь белую пелену проглядывали рыжеватые стволы. Было прохладно, тем более что платформа оставалась погруженной в тень.

На скамье под навесом сидели мужчина и женщина, дожидавшиеся, вероятно, поезда в столицу. Элен достала из сумочки словарь и решительно направилась к ним. Чем ближе она подходила, тем сильнее удивлялась. В первое мгновение ей показалось, что женщина ярко накрашена. Элен поразилась — еще ни разу не видела, чтобы тайанки пользовались подобной броской косметикой. Затем обнаружила, что и у мужчины лицо какое-то странное. Подойдя почти вплотную, Элен сообразила, что оба загримированы, по-настоящему, так, как гримируются актеры перед выходом на сцену. Патриция много рассказывала о традиционной манере игры и классическом гриме, поэтому сейчас Элен догадалась, что видит актеров, исполнявших роли в какой-то трагедии. По всей вероятности, роли главные. Изображали они, несомненно, персонажей положительных (закон тайанского театра — негодяй или подлец не может быть главным действующим лицом; пьесы пишутся о героях).