Лабиринт розы - Титания Xарди

«Идиот,— обругал он себя.— Будь ты Уиллом, то просто сказал бы ей, что хочешь ее, и поторопил бы с возвращением. Он-то отложил бы все дела и пошел бы прямо к цели. Есть тут Макс, нет — какая, в принципе, разница? Это жизнь».

— Люси?

Она молчала. Ее взгляд неожиданно остановился на человеке, который теперь подошел совсем близко и подслушивал в открытую. Он тоже заметил, что Люси на него смотрит, и двинулся к ней. Ей стало жутко: это был тот самый безукоризненно одетый мужчина, который косился на нее в соборе.

— Алекс! — тревожно крикнула Люси в трубку.

Он услышал, как она выронила телефон, в нем раздались приглушенные голоса, Люси пискнула, словно ребенок, и все звуки пропали из зоны слышимости. Часы отбили полчаса. Затем все окончательно смолкло.

18

Он с такой силой зажал ей рот рукой, что в первые мгновения Люси едва могла дышать. Ну и скорость! Она уже отвыкла ходить так быстро, всякий раз умеряя шаг в угоду возможностям сердца. Другой рукой человек крепко держал ее за сведенные сзади локти, но Люси удалось прижать кулачок к груди, что помогло ей справиться с собой. Ей пришло в голову, что если у нее действительно имеется в наличии ангел-хранитель, то лучшего момента для встречи с ним — или с ней? — просто не придумать.

Мужчина благоухал лаймом. Странно, что этот запах был ей даже приятен, хотя наслаждаться им приходилось при совершенно гнусных обстоятельствах. Люси всеми способами старалась не падать духом и прилагала максимум усилий, чтобы не думать о саднящей боли во всем теле. Ее беспокоило не сердце, а ноги, руки и плечи, протестующие против железных тисков. Казалось, похититель растравил все шрамы и рубцы, оставшиеся после операции, и они отдаются во всем организме жгучим страданием. Она сразу сообразила, что брыкаться бесполезно, поскольку состояние ее здоровья по-прежнему оставляло желать лучшего: любое вынужденное напряжение мышц сопровождалось острым ощущением дискомфорта. Люси стремилась обдумать ситуацию, но боль мешала сосредоточиться.

Человек дотащил ее до входа на подземную парковку и повлек дальше, едва не сбив с ног. Он практически бежал, не давая ей остановиться, и Люси вслед за ним спускалась по круто уходящей вниз спирали. Она почти не чуяла под собой ног, голова у нее шла кругом, а внутренности едва не выворачивало наизнанку, что живо напомнило ей о перенесенной болезни Шагаса. Ей пришло на ум, что сейчас она в буквальном смысле снова спускается в потусторонний мир.

В полутьме стоял, опершись на машину, какой-то человек, и Люси хотела было позвать на помощь, но с отчаянием поняла, что он ждет именно их обоих. Ее неловко впихнули на заднее сиденье шикарного темно-синего авто с внутренней обивкой из рыжеватой кожи прекрасной выделки. Похититель Люси втиснулся рядом и грубым движением пригнул ей голову вниз, а другой сел за руль и поспешно тронулся с места. Они были заодно!

Люси мучилась дурнотой, слабостью и страхом. В мозгу лихорадочно прокручивались возможные омерзительные последствия похищения. Неожиданно ей принесла облегчение нелепая мысль, что до сих пор она не испытывала опасных сексуальных домогательств — учитывая частоту поездок во всякие подозрительные уголки планеты. «Чтобы пережить сексуальную угрозу,— родилось у нее предположение,— надо сохранять спокойствие и оставаться как можно собраннее. Пошевели же мозгами, Люси: тебе всегда говорили, что они у тебя на месте! От твоего поведения сейчас зависит, будешь ли ты жить или умрешь!» Ею вдруг овладела ужасающая идея, что из-за неверных действий лабиринт на поверку может оказаться для нее именно омегой. Тогда Люси покорно обмякла и выровняла дыхание, цепляясь за голос Алекса, как за последнюю надежду. Она попыталась восстановить в памяти транс, который испытала в лабиринте, ощутить единение с любимым и осознать, что творится в ее сердце.

— Шан, у меня беда. Выручишь?

Алекс спрашивал с бесцеремонностью, не вязавшейся с его привычным обращением.

— Только скажи, что сделать…

Алекс в спешке принялся растолковывать ситуацию с Люси в Шартре: он уже успел связаться с французской полицией, рассказал о последних перемещениях Люси и предупредил, что она перенесла операцию по трансплантации. Там очень быстро сработали и сразу обнаружили ее мобильник неподалеку от собора, о чем ему немедленно сообщили. Осмотр ее номера в гостинице показал, что кто-то рылся в ее вещах. Алекс сходил с ума оттого, что не знал о нынешнем местонахождении Люси, но еще больше его тревожило то, что она осталась без лекарств и это может нанести сокрушительный удар по ее здоровью. Отсрочка действия иммунодепрессантов в ее случае могла закончиться очень плачевно. Алексу необходимо было срочно вылететь во Францию. Может ли Шан побыть с Максом?

— Да, с удовольствием, Алекс.

— Я, наверное, ужасно не вовремя?…

— Нет-нет, мы как раз собирались пойти куда-нибудь поужинать… Но теперь это уже все равно, раз такая история. Мне нужно буквально двадцать минут, и я подъеду к тебе.

— Шан…— замялся Алекс— Наверное, слишком дерзко просить тебя еще вот о чем… ты ведь и так все бросаешь, чтобы мне помочь, но… не могла бы ты приехать одна, без Кэлвина? Видишь ли… Макс…

Алекс взглянул на прижавшегося к нему сынишку — тот, хоть и не понимал взрослых тонкостей общения, всем своим видом демонстрировал молчаливую поддержку. Нет, никуда не годится, если мальчик так сразу встретится с преемником Уилла… Алексу, впрочем, претила и сама идея вторжения этого подозрительного, неизвестно откуда взявшегося троюродного брата в его жилье, в его личную жизнь.

— Как скажешь, Алекс, я все понимаю. Подожди, я сейчас побросаю в сумку кое-какие вещи, а если завтра мне еще что-нибудь понадобится, то мы с Максом заедем ко мне.

Она повесила трубку, и не успел Алекс до конца объяснить Анне по телефону, что произошло, как Шан уже звонила в дверь. Анну Алекс успокоил, как мог, заверив, что о Максе он позаботился. Зная своего бывшего мужа как уравновешенного человека, ни при каких обстоятельствах не поддающегося панике, она поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее и что Алекс по-настоящему встревожен и озабочен. Макс ладил с Шан, и Анна согласилась доверить ей сына, но при первой же возможности обещала забрать его.

Спешно рассовывая по карманам документы и необходимые мелочи, Алекс открыл дверь Шан — и обнаружил рядом с ней Кэлвина. Она ласково стиснула Макса в объятиях и, встретив недоумевающий взгляд Алекса, пояснила:

— Кэлвин не остается, он просто подвозил меня. Но он хотел сообщить тебе что-то важное — наверное, тебе будет полезно узнать…

Она обернулась к приятелю, настойчиво приглашая его продолжать. Алекс настороженно сказал:

— Я немного спешу, Кэлвин. Это как-то относится к делу?

— Напрямую, Алекс. Давайте я отвезу вас в аэропорт, и по дороге мы поговорим.

Вкрадчивое обаяние и доверительность куда-то исчезли из его тона: Кэлвин будто бы упрашивал, извиняясь непонятно за что.

— Вам лучше захватить с собой документы, касающиеся Джона Ди,— те, что вы тогда отыскали…

Алекс едва не рассмеялся, если бы не крайняя серьезность ситуации. В первую минуту он просто не поверил своим ушам. Разве обнаруженный клад не их сугубо семейное дело? Речь идет о некой фамильной тайне, в крайнем случае — о череде увлекательных головоломок и объекте подтрунивания для грядущих поколений. Но слова Кэлвина подразумевали, что в действительности ставка в этой игре гораздо выше и невинный секрет грозит обернуться некой зловещей стороной. Алекс заговорил убийственно спокойным голосом, поразившим Шан: брат Уилла никогда раньше таким не был. Даже Макс посмотрел на отца с некоторой озабоченностью.

— А какое лично вы имеете к этому отношение? — спросил Алекс, делая ударение на каждом слове.

— Наверное, я позволял себе излишние вольности в беседе с непорядочными людьми; возможно также, что у некоторых моих знакомых немного спорные жизненные идеалы. Очевидно одно: кому-то сильно неймется завладеть выпавшим на вашу долю наследством.

— Кэлвин, я настаиваю, чтобы вы рассказали мне все, что знаете. Никогда в жизни я не хотел причинить кому-нибудь физическую боль. Но если что-то случится с Люси, я за себя не отвечаю.

В его глазах Кэлвин прочел такую неприкрытую злобу, что поспешил отвести взгляд. Алекс посмотрел на сидящего на полу сына и только сейчас заметил, что мальчик за это время успел сложить подобие паззла из пергаментов, до которых у него самого пока не дошли руки. На обороте каждого рукописного листа имелся рисунок — ему и в голову не приходило, что каждый из них служит частью целого. Алекс улыбнулся и подмигнул сынишке, а Макс, казалось, вздохнул с облегчением оттого, что папа опять стал привычным.