Мейси Доббс. Одного поля ягоды - Жаклин Уинспир

Мейси положила нож с вилкой и задумчиво кивнула.

«Укрытие» — вполне подходящее наименование места для раненых. Но что происходит, если кто-то захочет уйти из этого «Укрытия»?

— Мейси, пока ты будешь у отца, мы с мистером Билом погуляем по лугу за садом. Точнее, с мистером Доббсом — пусть привыкает к этой фамилии. А потом поедете в «Укрытие».

Мейси поняла, что это не случайное предложение. Она смотрела, как двое мужчин идут по лугу, ведя разговор, младший был готов слегка поддержать старшего, если тот споткнется. Если бы он только знал, подумала она, как старший боится того, что споткнется младший.

Когда они вернулись, Мейси повезла Билли в «Укрытие», но перед тем как въехать туда, обогнула ферму и остановила машину в тени под буком.

— Это действительно укрытие, мисс? Жаль, что сюда не пускают посетителей в течение первого месяца. Интересно, что они скажут, узнав, что я уйду через две недели? Наверно, слегка огорчатся, а, мисс?

Билли осмотрел ландшафт, ограду, дорогу и расстояния между межевыми столбами.

— Послушайте, я вот что думаю. Нет смысла прокладывать телефонную линию для связи. Лучше я буду встречаться с вами в определенное время каждый вечер вон у того места ограды и рассказывать, что узнал.

— Билли, мы как будто составили хороший план, имея в виду вашу безопасность.

— Не беспокойтесь обо мне. Судя по тому, что вы говорили, я не думаю, будто важен для них. Вношу только деньги на свое существование. Не подписываю никаких документов о передаче наследства в их пользу.

Билли улыбнулся Мейси и указал на поля между большим домом вдали и дорогой.

— Сказать по правде, глядя на этот ландшафт, думаю, что лучше не возиться с телефонной линией, дабы не привлекать внимание. Никто не станет спрашивать старого солдата, почему он хочет погулять вечером в одиночестве, но могут допросить старого сапера, который возится с телефонной линией в темноте. И знаете, мисс, может, я и хорошо знаю это дело, но ни разу не говорил, что я невидимый. И не могу из-за хромоты бегать, как прежде. — Билли выразительно похлопал себя по ноге. — Но вот что я могу сделать сейчас. Могу подвести линию к телефонной будке, мимо которой мы только что проехали, на выезде из деревни.

Мейси посмотрела на него с неодобрением, а Билли продолжил:

— Это одна из новых будок, по-моему, четвертый номер. Их ставят там, где нет почтовых отделений, понимаете? Сзади там есть автомат для продажи марок и стоячий ящик для писем. Служит для всех целей — знаете, мой знакомый, который работает на этих штуках, говорит, что в дождь марки намокают и слипаются. В общем — возвращаясь ко мне и телефонной линии, — если мне понадобится срочно связаться с вами или быстро удрать отсюда, я могу перебраться через ограду и позвонить из этой будки по специальной линии. Понимаете, мисс? Потом побегу как сумасшедший, несмотря на поврежденную ногу.

Мейси нервно засмеялась.

— Вы правы, Билли. Кажется, я понимаю. Похоже, это хорошая мысль.

Билли открыл дверцу машины, спустился с низкого сиденья и пошел к багажнику, откуда осторожно вынул Два больших брезентовых вещмешка и поставил их на землю. Достав катушки с проводом, «маленькие, чтобы я мог работать с ними один», Билли подошел к канаве у основания ограды.

Раздвигая траву и дикие цветы, безобидно росшие у обочины дороги, Билли стал, разматывая катушки, укладывать провод в канаву. Постепенно он удалялся от Мейси, которая осталась в машине. Дорога была тихой, поэтому почти не приходилось опасаться проезжающих машин, но все-таки сельские жители могли заинтересоваться двумя чужаками. Особенно если увидят, что один из них разматывает катушку.

Мейси вылезла из машины, подошла к ограде и стала смотреть на принадлежавшую «Укрытию» землю. Шестифутовая ограда с протянутой поверху колючей проволокой переходила в каменную стену примерно в полумиле в противоположной стороне от прокладываемой линии. Главные ворота находились в другой полумиле от начала стены. Наконец Билли вернулся.

— Отлично сделано, притом быстро. Я сберег время, использовал нижний провод этой ограды. — Билли отвел в сторону траву, чтобы показать провод. — Я слышал, что так делают в Америке — используют ограды ферм, чтобы установить связь между ними. — Он сдвинул кепку на затылок и утер лоб тыльной стороной ладони. — Повезло, что здесь есть телефон, — такие можно видеть в городах, правда? Наверно, им пользуются те, кто живет в коттеджах с террасами в этой деревне. Уверяю вас, этой линии не увидит никто.

Билли перевел дыхание, и Мейси впервые услышала хрип, говорящий о поврежденных газом легких.

— Билли, вы напрасно так бегаете.

— Со мной все в порядке, мисс. Теперь об этом конце. — Билли поднял телефонную трубку. — Это «собака и кость», мисс. В окопах мы говорили, что те, кто на конце линии, слышат только половину сказанного, и притом только то, что хотят услышать. Лично я думаю, что скверно, когда приходится узнавать о чьих-то намерениях по голосу в жестяной кружке.

Продолжая говорить, Билли подключил трубку к металлической коробке в канаве, потом наклонился и соединил линии, поднял трубку, набрал номер и стал слушать. Оператор ответил на его просьбу о звонке за счет абонента и соединил с Морисом. Они немного поговорили, потом Билли положил трубку на рычаг.

— Конечно, эта штука не самая лучшая, требует какого-то времени, но кто знает — может, пригодится.

Удостоверившись, что их временный телефон надежно спрятан, Билли разрезал проволоку ограды и сделал «дверь», через которую можно будет бежать, если потребуется. Потом закрыл ее запасной проволокой, чтобы ничего не было заметно.

Покончив с первой частью своей задачи, Мейси и Билли снова сели в машину и медленно поехали к главным воротам «Укрытия». Они почти не разговаривали, только подтвердили время, в которое станут ежевечерне встречаться.

В семь часов Билли отправится погулять в одиночку и в половине восьмого сможет оказаться у ограды возле большого бука. Мейси будет ждать его для краткого разговора, и потом он вернется в главный дом. Во всех других делах с обитателями «Укрытия» он ничем не должен обращать на себя внимания. Но будет наблюдать, прислушиваться и обо всем сообщать Мейси.

— С возвращением в «Укрытие», мисс Доббс, — сказал, открывая ворота, Арчи.

Он подошел к машине, наклонился к окну в пассажирской дверце и обратился к Билли:

— Уильям, так ведь? Майор ждет, чтобы лично принять тебя в «Укрытие».

Билли Бил пожал протянутую руку, как будто не замечая жутких шрамов, навсегда изменивших выражение лица Арчи. Мейси кивнула привратнику и медленно повела машину по дороге.

— Несчастный ублюдок — прошу прощения, мисс, я иногда забываюсь. Во всяком случае, я могу ходить здесь, и никто не обратит внимания на легкую хромоту. Бедняга, ну и лицо у него.

Мейси еще больше замедлила ход.

— Билли, если у вас есть какие-то сомнения…

— Никаких, — ответил мужчина, расправив плечи. — Если здесь творятся темные дела, которые могут причинить новый вред этим парням, я хочу помочь прекратить их. — Он умолк и взглянул на Мейси. — Нельзя же винить этих ребят за желание уйти из общества.

— Да, нельзя. Но теперь для них можно сделать многое.

— Нет, если пройдешь через то, через что прошли они. Наверняка им хочется, чтобы их оставили в покое и не тревожили идеями относительно новых лекарств и прочего.

Машина остановилась у главного здания. Адам Дженкинс, майор, вышел из парадной двери и спустился к ним по ступеням.

— А, Уильям. Добро пожаловать в «Укрытие». Уверен, что тебе здесь будет уютно. Пошли ко мне в кабинет, выпьем чаю, потом поселим тебя.

Адам Дженкинс повел их за собой. На майоре была белая свежевыстиранная рубашка и начищенные сапоги для верховой езды; его волосы были тщательно причесаны. Он предложил Мейси и Билли сесть, встал позади стула Мейси, чтобы придвинуть его, потом небрежным взмахом руки указал Билли на стул у окна.

«Как странно, — подумала Мейси, — что он усадил Билли под лучи послеполуденного солнца, — ему будет жарко, неудобно, придется прикрывать глаза той рукой, в которой нужно держать чашку. Зачем выбивать человека из колеи?»

Билли встретил взгляд Мейси и приподнял брови. «Он понимает, — подумала Мейси. — Понимает, что Дженкинс усадил его возле окна нарочно».

Десять минут между Дженкинсом и Мейси шел как будто бы бесцельный разговор. Билли, как подобало ему по роли — усталый ветеран войны, окончившейся больше десяти лет назад, — молчал. И страдал от жары. Мейси посмотрела на Билли снова. Увидела пот на лбу, обратила внимание на испытываемый им дискомфорт, когда он провел указательным пальцем правой руки по краю воротника рубашки.

Дженкинс внезапно перенес внимание с Мейси на Билли.