Метагалактика 1993 № 1 - Алексей Курганов

Так, вот и он. Иргез бросил левое весло и вытянул руку, чтобы лодка не ударилась о борт судна. Холодный мокрый металл закачался под ладонью. Двумя лучами — в верхнем и нижнем диапазоне — разведчик проверил чрево судна. Оно было пусто. Иргез встал и, отталкиваясь руками от борта, погнал лодку вдоль него, ощупывая ладонями гладкую выпуклую поверхность. Вскоре он наткнулся на скобу. Ухватившись за нее, стал шарить выше и нашел другую, потом — ниже, почти под бортом лодки обнаружил третью.

Взвалив пленника на плечо, Иргез поднялся на палубу. Здесь, положив тело перед собой, он заставил брата Тьмы очнуться и, прежде чем сознание врага обрело ясность и силу, подчинил его себе.

«Веди внутрь», — приказал Иргез, и враг послушно зашагал вперед.

В центре палубы размещалась небольшая — в человеческий рост — будка. Брат Тьмы нажал невидимую кнопку, и перед ним открылась дверь. Металлические ступени загудели под ногами. Внутри было светло. Закрытые утопленными в стену плоскими стеклянными колпаками, светились пятна фосфорической плесени. «Закрой дверь», — приказал Иргез. Пленник послушно поднялся по лестнице. Дверь коротко лязгнула, притянутая сильными пружинами.

«Иди вперед и управляй кораблем. Курс на юго-восток», — отдал новый приказ Иргез.

Пленник направился в носовую часть судна. Здесь помещалась машина с рычагами и колесами, перед ней привинченные к полу стояли три сиденья. Брат Тьмы сел на среднее и потянул тонкий белый рычажок справа над головой. Вначале Иргез не понял, зачем это было сделано, лишь немного погодя сообразил: при помощи рычажка отодвигались заслонки, прикрывавшие круглые стеклянные окна в носу корабля. Затем атлант отжал вперед большой рычаг с круглым набалдашником, торчавший из пола прямо перед средним сиденьем. В недрах корабля что-то лязгнуло, взревело, пол сильно задрожал. Вскоре рев смолк, перейдя в тихое рычание, а дрожь сделалась значительно тише и чаще.

Иргез ощутил легкий толчок — корабль двинулся к выходу из гавани. Маракарана продолжала спать. Ни окрика, ни стрелы в спину.

«Слишком они стали сильны и беспечны от ощущения своей силы», — подумал Иргез.

Оставалось последнее — подать знак товарищам. Он сосредоточился и послал на низких волнах весть в сторону разрушенного амингирского монастыря, туда, где его ждали друзья и свобода:

«Все исполнено. Встречайте на чужом корабле».

Ответ пришел мгновенно: «Ждем. Всего тебе светлого».

Из истории людей

31.7.37.

«Крайне неосновательны сведения, приводимые Шю-ре о Раме… Рама чистейший уроженец древней Ариаварты, царь из страны Айдохья, и никогда не покидал Индии. Арийцы-индусы задолго до Рамы пришли из степей Средней Азии и через Афган спустились в долины Индии. Так Рама не был друидом и никакого касательства к кельтам не имел.

………………………………………….

Рама-ариец сражался с потомками атлантов с острова Ланка, и его союзниками были воинственные племена дравидов, среди которых сильно развито почитание обезьян… Потому в народном творчестве это знание переплелось с фантазией, и Хануман, предводитель дравидов, получил обезьянье обличье» (Елена Рерих).

Сверкающим нимбом пылал красный диск солнца, рассеченный надвое острием далекой горы. Унылый пейзаж полупустыни изредка нарушали чахлые серые кусты да кривые деревца. Только у неглубокой реки растительность, собравшись с духом, прерывала однообразную рябь песков и широкой полосой покрывала долину. Большая выемка, промытая в земной коре, ближе к горам сжималась в ущелье, гладкие стены которого запечатлели былое величие, ярость и упорство теперь немноговодного и спокойного потока.

На берегу сидел старый понго и задумчиво смотрел, на воду, по которой бежали оранжевые отблески заходящего солнца. Его длинные с согнутыми кистями руки покоились на коленях подобранных под себя коротких кривых ног. Пальцы чертили на песке какие-то замысловатые узоры. Рыжие волосы на затылочном гребне поседели, вогнутый профиль отражал усталость и мудрость.

Мимо быстро проскакал молодой пэн. Он повернул морщинистое лицо к старому понго и крикнул:

— Приветствую тебя, старый!

Понго не ответил, даже не пошевелился, лишь дрогнули надбровные дуги, и, рука, чертившая песок, отмахнула его в сторону сосунка.

Пэн подбежал к реке, встал на четвереньки и, вытянув губы трубочкой, принялся сосать воду.

Старый понго наблюдал за ним. Юркая фигурка с сильно прогнутой, словно переломленной посредине спиной, вертелась на берегу. Пэн развлекался тем, что пил теперь не губами, а обмакивая в воду руку и ловя стекающие с пальцев и шерсти капли. Наконец это занятие надоело ему. Шлепнув по поверхности ладонью, пэн, отскочил в сторону и, весело взглянув на пошедшую кругами воду, помчался прочь.

Подлетев к старому понго, он уселся, выставив вперед косолапые ступни и принялся счищать с мокрой шерсти налипший на нее песок. Понго рассерженно почесал жировой валик на щеке и угрюмо глянул на молодого пэна. Тот ответил ему веселым беззаботным взглядом, будто и не понял, что его просят убраться прочь. Подсев поближе, он начал ритуал обыскивания. Понго зажмурился от удовольствия и грустно вздохнул. Приятно, когда молодые проворные руки распутывают шерсть, выбирая из нее всякий сор и насекомых. Он вспомнил двух своих последних самок. Теперь они уже умерли, и у их детей родились дети, и он учит внуков всему, что знает сам.

Решив вскоре, что достаточно задобрил старика, пэн прекратил обыскивание.

— Наши нашли еще одного зверя на круглых ногах, старый, — бросил он пробную фразу и хитро уставился на понго. Он знал, что самый мудрый из пангидов не пропустит мимо ушей такую важную новость. И не ошибся.

Старый понго не шевельнулся, но его маленькое ухо напряглось. Пэн шмыгнул носом и продолжил:

— Наши стали думать ему, как ты учил. Круглый подбежал и остановился. Не сразу, не все умеют думать прямо, некоторые боятся, их мысли бегут в разные стороны, и круглый тогда не слушается…

— Где?! — перебил тараторящего пэна старый понго.

— О! Неподалеку от того места, где бродит Большой Круглый Зверь.

Старик встрепенулся. Он хорошо знал эти места. Песок никогда не успевал стереть след Большого Круглого Зверя, потому что он беспрестанно ходил по кругу и никого не пускал в свои владения. Зверь чуял всякого, кто пересекал его след, и немедленно убивал.

Однажды, давно-давно, пангиды попытались перебраться через черту, перебежав сразу в нескольких местах, думая, что Большой не сможет найти всех, но он смог, и они тоже были убиты. После этого случая и понго, и пэны, и гори страшились приближаться к рубчатому следу чудовища. Они издалека с тоской глядели на красивые каменные пещеры, ровными рядами стоявшие во владениях зверя, и рассказывали сказки о том, что в его стране пасется много разной дичи, которую легко поймать и съесть. Но Большой Круглый Зверь бережет дичь для себя.