(не) просто сосед (СИ) - Андриевская Стася

— А это, дочь, папку плохой дядька побил. Тот, про которого ты говорила, что он хороший!

— Марк, перестань!

— Что, Марк? Пусть знает! Он вообще-то угроза для всех, и для неё в том числе! Короче, мы с мамой решили, что завтра после обеда она заедет в садик и заберёт Машку к себе.

— Что значит, заберёт к себе?

— То и значит! Пока этого урода не посадят, Машка будет жить у моей матери.

— А моё мнение спросить не хочешь?

— Нет. Ты же помнишь, что мы собирались договориться кое о чём? Так вот, считай, это одно из условий.

Нагло, с вызовом, посмотрел на неё, и Полина поняла, что он провоцирует. Сдержалась, проглотила. Ладно. Ещё не вечер. И, может, даже, и к лучшему, что Маруся пару дней погостит у бабы Лиды. Больше свободы останется самой Полине.

— Как ты из больницы-то ушёл? Это разве не нарушение режима?

— Договариваться надо уметь! А вообще, не твоё дело, лучше скажи, куда пирог дела? Я не нашёл.

— Так это… — Полина растерялась, в квартире действительно до сих пор пахло выпечкой. — Он сгорел, и я его выкинула. Но мы с Марусей купили другой… — замялась. — Другие. Будешь?

— Сгорел… Интересно, чем ты тут таким занималась, что всё на свете проспала? — недовольно буркнул Марк. — Ладно, давай покупной, хрен ли там. С мясом догадалась взять?

— Догадалась… — вздохнула Полина и пошла на кухню.

На столе стояла бутылка водки. Вернее — из-под водки, хотя вчера вечером в ней оставалось больше половины. Полина обернулась к идущему следом Марку:

— Тебе же нельзя! У тебя же почки?

— Я сам разберусь! — схватил бутылку, покачал её, глядя на просвет. — У нас ещё где-то, кажется, была?

— Нет.

— Сгоняй в магазин, или, вон, к бабке-соседке. У неё точно есть.

— Может, не надо?

— Раз я сказал, значит, надо!

Полина закатила глаза и хотела протиснуться мимо него к коридору, но он встал в дверях, не пуская. Схватил её за грудь:

— Должок за тобой, кстати. Сегодня надо отдать, не то счётчик включу, слышь?

Зазвонил телефон. Воспользовавшись этим предлогом, Полина вывернулась от Марка, но едва вынула телефон из кармана, и не успела даже посмотреть, кто на связи, как Марк выхватил его из её руки и принял вызов.

— Да? Да… — глянул на Полину, усмехнулся, — а у неё сейчас руки грязные. В рыбе! Она спрашивает, кто звонит… А… Как, как? Риелтор? А я её муж, да… Она просит передать информацию через меня. Да, да… — Усмешечка превращалась в оскал. — Ага… Да, вы не перепутали, жилец будет с ребёнком… Во всяком случае, надеется на это… — Глянул на Полину и по её венам мгновенно пополз холод. — Два варианта? Отлично… Ага… Это с мебелью? Шикарно, даже не дорого! Ага… — Смотрел теперь пристально, и сатанел прямо на глазах. А Полина, как зверь, загнанный в клетку, пятилась к окну. — Уже к концу недели можно, серьёзно? Круто. Ага… Предоплата? Сколько, сколько? Круто. Круто, да. Да… Конечно. Мы с ней сейчас обсудим, и она вам перезвонит… Да. До свидания… — Отшвырнул телефон, перехватил бадик поудобнее. — А может, и не перезвонит… — Перевёл безумный взгляд на Полину. — Вернее, точно не перезвонит.

Она бросилась вперёд, попыталась прорваться в коридор.

— Ты куда, дорогая? — елейно улыбнулся Марк, отшвыривая её обратно к окну. — Неужели не хочешь узнать, какие варианты нашёл для тебя риелтор?

— Ты не посмеешь… Я не буду больше молчать, Марк! Только тронь меня, и я на тебя заявление напишу! — предупреждающе выставила она перед собой руки: — Я тебе клянусь, только тронь меня ещё, и я… Я тебя посажу!

— Что-о-о? Что ты сказала, тварь? Посадишь? Меня?! Ах ты, сука!

Первый удар вышел неловким, вскользь. Да к тому же, едва заслышав ссору, из зала выглянула перепуганная Маруся, кинулась на него:

— Папа не бей маму!

— Пошла вон! — заорал Марк и замахнулся палкой уже на неё.

— Маша, беги! — закричала Полина и кинулась на него. Завязалась потасовка, во время которой они дошли аж до коридора. И там Полина изловчилась, рванула мужа всем весом за шею и плечи назад, повалила. Перепрыгнула через нелепо барахтающееся тело, бросилась к Маше. Подхватила её на руки — и в детскую. В безумной спешке зашептала ей на ушко:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Солнышко под кроватку залезай, к самой-самой стеночке, и сиди как мышка… Не бойся, малыш, хорошо? Погоди… На вот, — схватила беспроводные наушники, трясущимися руками включила. — Слушай музыку и жди. Я за тобой приду, ладно? Сама только не выходи!

Маруся испуганно кивала, но вместо того, чтобы прятаться, хватала Полину за подол, не отпускала. Повторяла как заведённая:

— Мамочка… мамочка… — а в глазах слёзы.

— Тварь! — поднимаясь, орал из коридора муж. — Сволочь! Сюда иди, мразь!

— Солнышко, не бойся, всё будет хорошо, — задыхаясь от ужаса, шептала Полина, отдирая от себя маленькие цепкие ладошки. — А потом к бабушке в деревню поедем, да? В речке купаться будем. А сейчас прячься скорее! Ну же!

Натянула ей на голову наушники, улыбнулась. И всё-таки отодрав от себя, выскочила из детской, захлопнула за собой дверь. Загородила её, зная, что скорее умрёт, чем пустит мужа к дочери. Впрочем, ему было не до Маши.

Правду говорят, что у психов сил немерено! Не глядя, наотмашь замолотил палкой, а когда Полина упала — рванул за волосы, поднимая… Что-то орал, таскал за собой по полу, швырял об стены, кидался стульями. В какой-то момент Полине удалось вырваться. Кинулась, не задумываясь, куда глаза глядят — оказалась в спальне. Попыталась закрыться, но удержать дверь не смогла…

Безумная кутерьма без верха и низа, без потолка и пола. Словно гравитация исчезла, и Полина летала по комнате, сшибая то углы, то стены. А потом муж и сам рухнул на неё всей тушей — перед лицом мелькнули его безумные, налитые кровью глаза на бордовой потной роже, пена на губах, безумие и ненависть…

— Никогда-а-а, никогда ты от меня не уйдёшь, тварь! — брызжа слюнями рычал он. — Никогда!

Полина вцепилась в его руки, пытаясь отодрать от своего горла, но они были жёсткие, как железо, как камень или кольца удава. Извивалась, пытаясь выгнуться, сбросить его с себя… Кажется, сучила ногами… Кажется, пыталась выцарапать ему глаза… Кажется, звала на помощь… А может, и нет, потому что слышала только свои хрипы — такие громкие, что, не было больше ничего кроме них, даже того, что выкрикивал, корёжась от безумной ярости муж. А потом и хрипы стихли, в груди невыносимо заболело, и…

Глава 32

…Что-то гудело, как колокол, словно призывало: «Слушай меня!» Заставляло тянуться к этому гулу, выискивать его в чёрной пустоте. Адское усилие! Оно раскалывало голову, разрывало грудь жаром — всё сильнее и сильнее, пока не щёлкнуло что-то в мозгу и, преодолевая немоту и слабость, Полина не вцепилась ватными руками в своё горло, заскребла по нему ногтями, словно это могло помочь дышать. Вдох, ещё… Кашель. Снова вдох. В голове всё яснее, но ощущение, словно шея в тисках. Больно в груди. Везде больно.

Реальность рваными, мутными кусками пытается собраться в пазл. Качается, кружится. Снова рассыпается. Пока непонятно что к чему, но кожа уже чувствует и движение воздуха, и прикосновения. Чьи-то руки. Теребят её щёки.

— Полина… Полина… — голос зовёт, словно откуда-то издалека, но она вдруг понимает, что именно он и есть тот самый путеводный гул, на который она всплыла из немой пустоты.

Сфокусировала взгляд на склонившемся над ней лице и совсем перестала понимать… Руслан. Раслан?!

— Что произо…

Не успела договорить — он подхватил её, прижал к себе. Зашептал исступлённо:

— Слава Богу! Слава богу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А она растерянно заскользила взглядом по стенам своей спальни и всё вспомнила — и ссору, и как летала тут, словно тряпичная кукла, как задыхалась в тисках мужа. В сердце тут же ударила паника.

— Где… — затрепыхалась, выбираясь из крепких объятий, — где Маруся?!

— Чшш… Тихо, тихо… — зашептал Руслан и, отстранив её от себя, заглянул в лицо: — Ты как?