Оtцы и деtи - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Василий Иванович махнул рукой. Не стоит, мол, утруждаться.
– Ну, позвольте, – взмолился Аркадий. – Я тоже виноват. Хотя до сих пор не понимаю почему? Несчастная любовь не та причина, по которой он мог так поступить. Фактически убить себя, отказавшись от лечения. Он вам ничего не говорил?
Базаров отрицательно покачал головой.
– Странно все это… Я найду Покровского, поговорю с ним, – упрямо сказал Аркадий. – Я должен знать причину. Почему Женька не поехал в Москву?
– Да какая теперь разница? – вяло махнул рукой Василий Иванович.
«Какая разница, говорите? Ну, нет!» – Аркадий был полон решимости. Словно к нему перешла сила, оставившая мертвого Женьку.
Когда завибрировал мобильник, Кирсанов с досадой вынул его из кармана, чтобы ответить на звонок. «Кто там еще?»
– Я ждал твоего звонка, – раздался в трубке голос дяди. – Но поскольку ты молчишь, решил сам позвонить.
– Он умер, – коротко сказал Аркадий.
– Что ж…
– Он умер из-за нее!
– Я бы не рубил с плеча… – осторожно сказал Павел Петрович.
– А ты знаешь, что прошлой ночью сгорела ее тетка?! Кто-то же должен ее остановить?!
– Ты говоришь об Анне?
– О ком же еще! – зло сказал Аркадий. – Я останусь здесь до похорон. Кто-то должен все организовать и побыть с его родителями. Они ведь остались совсем одни. Я хотел бы их поддержать и убедиться, что церемония прошла достойно.
– Если тебе нужны деньги…
– У меня есть кредитка, на ней достаточно средств. Позаботься о Кате, пока я здесь. И еще… Если, когда я вернусь в Москву, эта сука еще будет мозолить мне глаза…
– Я понял.
– Нет, ты не понял! Я убью ее, слышишь?!
– Аркаша, я понимаю, у тебя горе, – мягко сказал дядя.
– У нас у всех горе! Просто я это понял, а вы еще нет! Да, и еще одно… Свадьбы не будет.
– Что?! Я не ослышался?!
– Мы просто распишемся. Думаю, Катя меня поймет. Отмени все. И Мальдивы.
– Мы с тобой потом об этом поговорим.
– Я не изменю своего решения, – твердо сказал Аркадий и дал отбой.
Тут его взгляд наткнулся на Эльвиру Семеновну, маячившую в коридоре. Племянник Павла Петровича Кирсанова очень ее интересовал.
– Это хорошо, что вы здесь, – шагнул к ней Аркадий. – Я хотел бы узнать во всех подробностях: как вы его лечили? Покажите мне историю болезни.
– Но…
– Я сам врач. Недавний выпускник Первого меда. Не беспокойтесь, в медицинских терминах я разберусь. Идемте.
Он словно разом повзрослел на пять лет, и Женькина уверенность передалась ему. Они все заплатят за смерть Базарова. Кто-то за эгоизм и равнодушие, кто-то за халатность.
«Неужели я смогу безмятежно нежиться на солнышке на Мальдивах, в то время как Женька будет лежать в холодной могиле? Да что я, сволочь? Долго еще будет болеть. Возможно, что не пройдет никогда. Я хороню лучшего друга. Такого у меня больше не будет. Теперь я всегда буду наполовину мертвым. И даже Катя не вернет мне эту половину, у меня будет любящая жена, но не будет верного друга. Я тебя никогда не забуду, Женька!»
XXI
Павел Петрович чувствовал досаду, хотя и пребывал в уверенности, что Аркадий одумается. Значит, Базаров ему не сказал, почему так и не вернулся в Москву. Благородно, но что с того? Аркаша все равно расстроился настолько, что даже отменил пышную свадьбу. А Павел Петрович хотел, чтобы это событие запомнилось племяннику и его жене на всю жизнь. Уже было заряжено раскрученное агентство, известный комик согласился быть тамадой, гостям разосланы приглашения, а среди них были весьма уважаемые люди. И как теперь им все это объяснить? Умер какой-то там Базаров?!
Кирсанов решил пока ничего не отменять. Для начала надо поговорить с Катей. И есть еще одно…
«Выходит, Евгений Базаров умер. Что ж… Это к лучшему. Теперь я могу наконец поставить точку и в деле о смерти Маргариты Черновой. Я хочу знать наверняка, что моему племяннику и его семье ничто не угрожает», – подумал Павел Петрович и велел секретарше вызвать машину.
Он ехал и пытался представить, как теперь выглядит человек, о котором Павел Петрович старался не думать целых пятнадцать лет. И хотя эти старания успехом не увенчались, он все равно думал о Чернове, но зато не видел и не знал о его новой семье ровно ничего вплоть до того момента, пока не наткнулся на статью в Инете. И не удивился: «А мир-то, оказывается, тесен!»
Депутат Чернов, как донесли Павлу Петровичу, с утра поехал на работу и теперь был у себя в кабинете, принимал посетителей. Дойти до него для Кирсанова труда не составило, он был вхож почти во все властные структуры. Но у двери в сам кабинет путь Павлу Петровичу преградили охрана и секретарша, чопорная брюнетка.
– Алексей Юрьевич никого не принимает! – заявила она.
– Доложите ему, что пришел Кирсанов. Павел Петрович Кирсанов.
– Но вас нет в списке!
– Девушка, вы глухая? – Павел Петрович смерил ее презрительным взглядом. – Идите и доложите, это все, что от вас требуется.
– Он вас все равно не примет! Он через пять минут уходит! У него важное совещание!
Под тяжелым взглядом Кирсанова секретарша, нервничая, вошла в сиятельный кабинет.
– Да вы садитесь, – предложила ПП вторая девушка, сидевшая в приемной. – Ждать долго придется. Вам чай или кофейку сварить? – угодливо спросила она, мигом оценив статус этого холеного мужчины.
Павел Петрович смерил ее таким же уничижительным взглядом и отошел к окну. Кирсанов был уверен, что пить кофе в приемной ему не придется.
– Кто?! – привстал депутат Чернов, выслушав секретаршу.
– Кирсанов Павел Петрович. Я сказала, что у вас весь день расписан и…
– Зови! – Чернов откинулся на спинку кресла и нервно вытер выступивший на лбу пот.
– Но, Алексей Юрьевич, у вас весь день расписан по минутам, и члены согласительной комиссии…
– Ты что глухая?! – рявкнул на нее депутат. – Впусти его. Меня ни для кого нет. – Он ткнул пальцем в панель мобильника, отключая его. Секретарша онемела от удивления. Она не слышала, чтобы у Хозяина были какие-то дела с человеком по фамилии Кирсанов.
– Что встала, овца? – тяжело посмотрел на нее Чернов. – Кофейку нам свари. И всех – на хрен. Пусть ждут.
Секретарша в недоумении попятилась к двери. Она такого еще не видела за все те годы, пока верно служила депутату Чернову. С улицы приходит человек, которого принимают, стоит ему только представиться, а Хозяин чуть ли не зеленеет от ненависти и страха. И в то же время от любопытства. Секретаршу тоже раздирало любопытство, и угодливо сказав:
– Проходите, вас ждут, – она внимательным взглядом, с головы до ног, окинула необычного посетителя.
А в том, что он пришел отнюдь не по депутатским делам Чернова и не просителем, женщина ничуть не сомневалась.
Когда в кабинет вошел Кирсанов, депутат Чернов долго молчал, внимательно его рассматривая. Павел Петрович тоже молчал.
– Садись. – Чернов кивнул на глубокое кожаное кресло. – Зачем пришел?
– А поздороваться не хочешь для начала? Как-никак, лет пятнадцать не виделись.
– Да я и сейчас не горю желанием, – хмуро сказал депутат Чернов. – Но раз пришел – садись.
– Я знаю, что недавно умерла твоя дочь, – размеренно сказал Кирсанов, присаживаясь. – И считаю, что мы квиты.
– Издеваться надо мной пришел?! Убирайся!
– Сбавь-ка тон, – тяжело посмотрел на Чернова Павел Петрович. – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Маргарита была твоим единственным ребенком, я в курсе, что у тебя серьезные проблемы со здоровьем. Других детей ты так и не сумел заделать.
– Так и у тебя, видать, проблемы, – хмыкнул Чернов. – Ты даже не женат.
– Тебе спасибо, – тихо сказал Павел Петрович. – Признайся, ты ведь убил ее? Чтобы она не ушла ко мне. Сам из окна выкинул или твои амбалы постарались?
– Не собираюсь я ни в чем признаваться! Доказательств нет! Были бы, ты бы меня еще тогда в тюрьму упрятал!
– Значит, справедливость на свете есть, – удовлетворенно кивнул Кирсанов. – Нелли знала о твоей связи на стороне и о внебрачном ребенке. Мог бы просто дать ей развод.
– Ага! И чтобы мои миллионы уплыли к тебе!
– Думаешь, я взял бы у тебя хотя бы копейку? – презрительно сказал Павел Петрович.
– Ты нет. Но суд… По закону ей была положена половина всего. А и черт бы с ней. Но ТЕБЕ! И жену, и деньги, которые Я заработал. Я!
– Не заработал, не ври, – спокойно сказал Кирсанов. – Скажем так – наворовал. Намыл. Вовремя подсуетился. Есть масса эпитетов. Землю ты не пахал, заводы не строил. Ты просто взял то, что плохо лежало.
– Ты мораль мне пришел читать?! – взвился Чернов. – Кто бы это говорил! Ты жену у меня украл, которую я любил!
– Зачем же ты ей тогда изменял? – с иронией спросил Кирсанов.
– Мне за тобой все одно не угнаться. Я вообще не понимаю, как тебе удалось охмурить мою Нелли? Святая душа, словно и не от мира сего, и вдруг – плотское, суетное. Она и ты! Мерзость просто! И как я мог это стерпеть?!