Далекие королевства - Кристофер Банч

Так я пытался развеселить его, но Яношу явно было не до веселья. Напротив, он нахмурился, думая о чем-то, и то, что он наконец сказал, поразило меня:

— Должен со стыдом сказать, что та наша встреча не была случайной. И думаю, настало время во всем признаться — Он сделал большой глоток вина. — После того как ты в таверне отказался от безопасной компании сержанта Мэйна, он пришел ко мне. И сказал, что, похоже, у молодого человека благородного происхождения какие-то неприятности. Правду сказать, я в ответ лишь рассмеялся. Что мне за дело до сынков богачей?

Он внимательно посмотрел на меня. Но я молчал, сбитый с толку этим запоздалым признанием.

— Но затем я подумал, что это, может быть, та самая возможность, которую я ждал, — продолжал он. — Видишь ли, с того самого дня, как я прибыл в Ориссу, я постоянно искал тех, кто помог бы мне с экспедицией в Далекие Королевства. Я не был уверен, тот ли ты человек, который мне нужен, но решил рискнуть.

— Так, стало быть, ты меня просто поджидал на улице у таверны? — спросил я.

Янош кивнул:

— Я должен был бы после первых же слов Мэйна вступиться по долгу службы или из благородных побуждений, но со стыдом признаюсь, что руководили мною лишь эгоистические цели.

Это признание меня растрогало. Янош раскрылся передо мной с еще более человечной стороны. Я ни секунды не сомневался, что с этого момента наша дружба обретет настоящую, честную опору. А иначе, зачем ему было признаваться? Ведь, признаваясь в не совсем благовидных поступках, он не мог добиться для себя никакой выгоды. С той поры, когда мой жизненный опыт еще никак не мог мне ничем помочь, я узнал, что мужчины и женщины в своих поступках руководствуются многими мотивами. В тот момент я поверил, что теперь-то уж Янош действительно мой друг, он ведь мог и просто скрыть все это от меня. Ведь он был одержим навязчивой идеей.

Я налил еще вина, а новая интересная тема заставила забыть о жаре.

— Спасибо тебе за это, — сказал я. — Только сильный человек может признаваться в своих ошибках.

Янош облегченно рассмеялся.

— Ошибок у меня больше, чем силы, — сказал он. — Но я благодарен тебе за эти слова.

— Ты исключительный человек, — сказал я. — Моя сестра назвала тебя сумасшедшим и опасным. А моя сестра редко ошибается. Расскажи мне о себе, если можешь. Ведь все, что я знаю, это просто слухи или несколько намеков которые ты обронил. И вообще, что ты ощущаешь тут, сидя рядом со мной и ожидая ветра от ленивого бога?

Янош помрачнел. Я подумал, что оскорбил его своим богохульством. Но его слова вновь потрясли меня.

— Будь прокляты все боги, — резко сказал он. — Они никогда не появляются в нужный момент. И приходят тогда, когда все кончилось, и самым катастрофическим образом. Не надо зависеть от богов, Амальрик. Поскольку они так же коварны и небескорыстны, как и демоны.

Такого богохульства я еще не слышал. А Янош продолжал:

— Позволь рассказать тебе о тех, кто доверялся богам, вместо того чтобы полагаться на себя. Как ты знаешь, моя мать была дочерью благородного ориссианина, а отец, когда они встретились, принцем из Костромы. Когда он вернулся со своей невестой домой, его отец умер, и население готовилось объявить его королем. Это была тяжкая ноша, быть королем, а у него имелись и братья, готовые нести эту ношу, но народ хотел его… И с огромной неохотой он согласился.

— Как это, неужели с неохотой? — подивился я.

— Причин много, и, если бы ты был постарше, ты бы его понял. А быть королем в Костроме дело особенно трудное. Поскольку король отвечает за удачу этого города. Согласно закону, когда грядет бедствие и уже не остается никаких надежд, король жизнью своей отвечает за неудачу, принося себя в качестве священной жертвы, последней и решающей. Так что семья моей матери была в чем-то права, рассматривая Кострому как землю дикарей, варваров. Но, разумеется, моя семья была гораздо более цивилизованной, чем представлялось, и за те несколько лет, что мне посчастливилось прожить с родителями, у меня были самые разнообразные и искусные наставники, чтобы я мог себя не чувствовать ущербным в настоящем цивилизованном обществе.

— Извини, если касаюсь больного, — сказал я, — но я слышал, что твои родители умерли. Эта история имеет к тому печальному событию какое-нибудь отношение?

— Она именно об этом, — сказал Янош. — У Костромы было много врагов, но у отца хватало ума, чтобы не давать им объединиться, и военного искусства, чтобы держать их подальше от наших полей. Но вот однажды донеслась весть, что какая-то великая орда движется к нашим землям, я не знал, кто это такие были, поскольку я еще был слишком мал, но понимал, что это весьма опасные и злобные враги. Отец выслал разведчиков, и те вернулись с сообщением, что врагов столько, что надежды нет никакой. Кострома была обречена.

Тогда отец надел мантию жреца и поднял знамя нашего божества-покровителя. Он пошел один в поле, где расположилось вражеское войско, установил там знамя и воззвал к нашему богу, чтобы он принял отца в качестве священной жертвы и спас город. Такова была наша сделка с этим богом. Я не назову имя бога, чтобы не добавлять ему сил, настолько я его ненавижу.

Враги двинулись на приступ. Между ними и городом находился только отец. Он стоял и все взывал о помощи к божеству, просил, чтобы спасли его город. Подъехал, смеясь, какой-то всадник и снес ему голову одним ударом. Тело упало, а голову всадник насадил на конец сабли. Армия двинулась к городским воротам. Они убили всех, кто оказал сопротивление, и забрали в плен тех, кто выбрал долю раба. Мать оказалась среди убитых. В каком-то смысле ей повезло, поскольку для общего унижения Костромы всех принцесс напавшие замучили.

То, что произошло в самом городе, я увидел позднее, так как был в тот день с отцом. Хотя я доходил ему тогда лишь до пояса, но как принц обязан был находиться во время жертвоприношения рядом с ним. Когда он упал, я продолжал держать знамя. Я помню, каким тяжелым оно оказалось. И как я был напуган. Но я знал: если я буду держать знамя и призывать бога, он быстрее придет и все сделает как надо. Ко мне кто-то подъехал, закричал и взмахнул саблей. Я ударил его знаменем, но он отбил удар, подхватил меня с земли и бросил на седло.

В глазах Яноша стояла мука.

— После битвы я очутился в загоне для рабов.

— Но тебе удалось сбежать? — вскричал я. — Ты наверняка это сделал, иначе не сидел бы тут и не рассказывал эту историю.

— Нет, — отрезал Янош. — Меня вместе с остальными гнали пешком много лиг, так что я чуть не умер от усталости и жажды. Наконец мы пришли в Редонд, на рынок рабов, где покупатель от ликантийской армии приобрел меня как какого-нибудь барана.