Самгук саги Т.1. Летописи Силла - Ким Бусик

служили Небесной династии. И [за это время] усилилось коварство Пэкче, которое многократно совершает нападения на нас. А в последнее время оно с большими силами проникло глубоко [в наши пределы] и захватило десятки городов[507], чем прервало наши пути к императорскому дому. И если ваше величество не одолжит небесные (танские) войска для уничтожения злодеев [Пэкче], то народ благодатного края (нашей страны) полностью превратится в их пленников и нельзя будет надеяться на исправление службы через моря и горы[508]. Тайцзун от души согласился с ним и разрешил отправку /167/ войск. Чхунчху также попросил, чтобы его парадное одеяние сменили на одежду китайского образца, и тогда [танский император] выдал дорогие одежды Чхунчху и его спутникам и своим указом возвел Чхунчху в сан тэцзиня (особо выдвинутого), а Мунвана — в звание «начальника левой военной охраны» (цзоувэй чжанцзюнь). При возвращении [Чхунчху] на родину, когда император устроил с необычайными церемониями прощальный пир, куда были созваны все чиновники старше третьего ранга, Чхунчху, обращаясь к императору, сказал: «У вашего слуги семь сыновей[509], поэтому прошу не отказать им в возможности пребывать при дворе священного государя», а затем велел своему сыну Мунчжу (Мунвану) и тэгаму... [остаться при дворе]. Когда на обратном пути Чхунчху уже находился в море, навстречу попались когурёские подвижные войска (разведчики), и поэтому один из свиты Чхунчху — Он Гунхэ в высокой шапке и в парадном одеянии [вышел и] расположился на палубе корабля. Когда увидели его [когурёские] разведчики, то приняли за Чхунчху, схватили и убили. А Чхунчху пересел на маленький кораблик и [благополучно] прибыл на родину. Услышав об этом, ван страшно огорчилась, [посмертно] возвела Гунхэ в звание тэачхана и щедро наградила его сыновей и внуков.

В третьем году (649 г.)

Весной, в первом месяце, начали носить головной убор и одежду [по образцу] Серединного государства. Осенью, в восьмом месяце, пэкческий военачальник (чангун) /168/ Ынсан с войсками напал и захватил семь крепостей (Соктхо и др.) поэтому ван повелела главному военачальнику (тэчжангун) Юсину, военачальникам (чангун) Чинчхуну, Чукчжи, Чхончжону отправиться для отражения их. Десять дней шли непрерывные бои, но [вражеские войска] не уходили, поэтому, выдвинув лагерь под стены крепости Тосаль, [Ким] Юсин обратился к войскам со [следующими] словами: «Сегодня обязательно придут пэкческие люди, чтобы шпионить, но вы притворитесь незнающими и не выясняйте, кто они такие», а затем разослал [специальных] людей, которые среди войска распространяли слух: «Крепкие стены [города, занимаемого войсками Пэкче] не поддаются, поэтому назавтра ожидаем подкреплений и тогда вместе с ними начнем решительное сражение». Услышав об этом, разведчики по возвращении донесли Ынсану. [Ын]сан и другие, принимая в расчет прибавление войск [противника], не могли не тревожиться. И [как раз] в это время Юсин начал штурм и нанес сильное поражение. Убитых и пленных военачальников насчитывалось сто человек, отрублено восемь тысяч девятьсот восемьдесят солдатских голов и захвачено десять тысяч боевых коней. А что касается [захваченного] оружия, то невозможно было и сосчитать.

В четвертом году (650 г.)

Летом, в четвертом месяце, был издан указ, согласно которому лица, принадлежавшие по своему положению к чинголь[510], должны носить [в руке] дощечки из слоновой кости (ахоль)[511]. В шестом месяце /169/ отправлен посол к великому танскому императору с сообщением о поражении войск Пэкче. Ван выткала на шелку пятисловную оду великого спокойствия (тайпин сун) и отправила сына Чхунчху Попмина, чтобы преподнести ее танскому императору. Слова оды гласили:

«С тех пор как открыли правленье великие Таны,

Высоко-высоко [вознеслась] императоров мудрость и слава.

Отставив мечи, успокоились воины,

Отдаваясь наукам вокруг своих [мудрых] монархов.

С небесами согласье, и желанные льются дожди,

От [разумного] дела веденья — отовсюду исходит сиянье.

Глубина милосердья равна [только] Солнцу и [светлому] месяцу, —

Безмятежность в судьбе превосходит эпохи Шунь-Тан[512].

О, как величаво реют знамена и флаги!

О, как многозвучны удары кимвалов и бубна!

И тот из сопредельных иноземцев, кто посмел нарушить волю [императора],

Уже лежит, сраженный мечом небесной кары!

Благодатный веет ветер и в темных [углах] и на светлых [просторах];

И дальний близкого стремится превзойти по счастью и добру!

И круглый год природа благосклонна: светло и радужно кругом,

Несутся всюду путники — [небесных] семь светил[513].

Вершины горные[514] министров первых шлют,

На троне государевом — лишь человек таланта, преданный добру!

В едино слившись, добродетели пяти и трех монархов [древних]

Сверкают в нашем императоре из дома Тан».

Гаоцзун крайне обрадовался [стихам] и перед возвращением Попмина произвел его в звание «чиновника большого управления» (дафуцзина). С этого года начали употреблять эру Серединного государства — название годов правления Юнхуй.

Рассуждения [историографа Ким Бусика]

Изменение истинного числа (календаря) при трех династиях [древности — Ся, Инь, Чжоу], а равно и наименование годов правления при последующих династиях делались для того, чтобы или возвеличить объединение [страны] /170/ или обновить зрение и слух (взгляды и миропонимание) народа. Поэтому даже в те неблагоприятные времена, когда одновременно поднимались две [династии] и боролись за обладание Поднебесной, когда коварные честолюбцы делали священный сосуд (императорское место) предметом своих вожделений, все равно маленькому окраинному государству, служившему правительству Сына неба, ни в коем случае нельзя было иметь свое собственное наименование годов [правления]. И непонятно, как в то время, когда Силла служила Серединному государству и не прерывалось сообщение послов, переправлявших по морю корзины с данью, [ван] Попхын мог сам установить название годов [своего правления]. С тех пор прошло еще много лет, исполненных ошибок и нарушений этикета. Даже после услышанных от Тайцзуна упреков все осталось по-прежнему, и только с данного времени принимается название танской [эры]. Хотя [все это] вышло случайно, но надо считать ошибкой, которую можно было исправить[515].

В пятом году (651 г.)

Весной, первого числа первого месяца, в зале Човон ван принимала от чиновников новогодние поздравления, и с этого времени установился обычай поздравления с новым годом. Во втором месяце должность пхумчжу (докладчика государю) преобразована в управление по делопроизводству — чипсабу, а пхачжинчхан Чукчжи назначен министром-чунси (главой государевой канцелярии) и взял в свои руки ведение всех тайных дел... /171/ Пхачжинчхан Ким Инмун направлен к Танскому двору для подношения дани и остался там на пребывание [в качестве заложника].

В шестом году (652 г.)

Весной, в первом месяце, пхачжинчхан Чхонхе