Семь крестов - Николай Прокошев

Все наблюдатели невольно ахнули, когда Гектор вытащил палец, и из продырявленного сосуда, облепляя его края, густым потоком потекло рапсовое масло. Восхищенный Йоганн дружески похлопал товарища по плечу. С тех пор уверенность в собственных силах прочно укрепилась у Пса, и он неутомимо продолжал оттачивать это мастерство, не забывая и о физическом развитии.

Не за горами был февральский день, когда император Священной Римской империи Венцеслав собирался объявить свое решение по поводу отношений Пруссии и Польши с Литвой. Вскоре в Кёнигсберг снова прибыл Генрих фон Плауэн. На этот раз вид он имел очень довольный – улыбка не сходила с его лица.

– Как успехи, Гектор? – Фон Плауэн застал Пса, когда тот пытался унюхать с противоположного конца двора, что сегодня на обед подаст повар, стоило Гуго ненадолго отвернуться.

– О, брат Генрих, приветствую вас, – смутившись, Гектор пожал руку рыцарю. – Брат Гуго пока мной доволен… У вас, я вижу, хорошие новости?

– Все предсказуемо – Венцеслав, чешский король, к счастью, редко бывает трезвым, и нам не составило великого труда склонить его на свою сторону. Донесение стали читать на нашем языке, и поляки поспешили выйти из тронного зала. Они все поняли.

– Так все-таки к чему пришли?

– К состоянию ante bellum[88]. Самагития наша. Но война будет обязательно. Перемирие продлится до июня, скорее всего, в июле и сойдемся. Сейчас поляк зашевелится. Мы тоже без дела не сидим: подкуплен венгерский король Сигизмунд, он нападет на польскую шваль с юга. Подойдут наши крестоносцы с запада, помогут ливонцы. Ягайло не выстоять.

– До лета еще полгода, – Пес показал Генриху шестопер, – я успею. Не сомневайтесь, мы их разобьем. У нас все глаз не смыкают, даже в баню с кинжалами ходят. Фон Ризе и тот кольчугу давеча нацепил, поскользнулся, правда, и головой о ступеньку грохнулся.

– Мы начинаем собирать войско, – приняв оружие из рук Пса, фон Плауэн пару раз прокрутил его вокруг ладони. – Через два-три месяца в Кёнигсберг прибудет отряд английских лучников. Мы разместим людей по всем крепостям – никогда не знаешь, что взбредет в голову язычнику-литовцу, который к тому же и не пьет. Я таким не доверяю.

– Лучники – это хорошо, у нас их мало. Есть пешие, а конных нет. Это отличное прикрытие. Об англичанах ходит добрая молва, буду рад с ними встретиться.

– Доволен, что не ошибся в тебе, Гектор. Ты прирожденный воин. Я это сразу заметил. Кстати, где те викинги? Если они здесь, надо обязательно взять их к вам под знамя. Трое вас, уверен, двадцати поляков и их лесных оборванцев стоят.

– Спасибо на добром слове, брат Генрих. Я датчан давно не видел, и у меня появился повод к ним зайти. Но бесплатно они только дышат и за идею не пойдут.

– Я отдам распоряжения фон Плотке, – сильно размахнувшись, Генрих фон Плауэн точным броском воткнул шестопер Гектора в многострадальную бочку. – Поляк он, конечно, дурак, но иногда случаются странные вещи, Гектор. Господь свидетель.

Время шло, и Пес уже начал овладевать мастерством управляться с оружием двумя руками одновременно. Научившись двигаться мгновенно, он теперь мало доверял щиту, полагая, что никакой резак его не коснется. Необходимо было научиться причинять наибольший урон противнику. Теперь две палицы вертелись в его руках не хуже, чем флюгер на шпиле веселого дома мадам Шефре в дни ураганного ветра. Приближался день святого Варнавы[89], а вместе с ним и первая годовщина венчания Гектора и Анны.

Жалованья Пса, что платили ему братья, хватило на потрясающей красоты золотое кольцо, украшенное темным янтарем размером с вишню. Тем не менее обещания купить самое дорогое кольцо в городе сдержать не удалось. Чтобы собрать такую сумму, ему понадобилось бы служить в ордене, по крайней мере, до тех пор, когда уже понадобится клюка и придется питаться одной кашей, ввиду полного отсутствия зубов. Добросердечная Анна подыскала для мужа кольцо с камнем крупнее и дороже – дела на гостевом дворе Бальтазара заметно улучшились.

Это не могло не задеть Пса, хотя он и не подал вида, но после праздничного ужина в таверне Гектор дома не остался, ссылаясь на необходимость его присутствия в крепости. По дороге он трижды рвал на себе рубаху, пообещав на следующую годовщину выпрыгнуть из шкуры вон, но купить наилучшее кольцо во всей Пруссии. Получалось, что Анна любит его больше, раз нашла возможность подарить ему такое кольцо. Может, она скоро будет кормить его? Надо срочно что-то менять. Анна ласково потрепала мужа по голове, когда он преподнес свой подарок, как если бы простила за проступок или сделала вид, что не заметила.

Как же так, он ведь старался: сутки напролет упражнялся, чтобы защитить свою страну и, в первую очередь, свою любовь. А она его как мальчишку погладила по голове, мол, не грусти, Гектор, мне не подарки важны. А зачем тогда ему такое подарила? Лучше бы она без дела сидела, он и сам может семью прокормить! Придя в замок, Пес со злости попротыкал все бочки, как решета, в пределах досягаемости так, что на утро служебные схватились за голову. К обеду его гнев немного поутих, и он продолжил свои занятия с Гуго.

В тот же день пришло известие, что король польский Владислав собирает армию для похода на крестоносцев. Пес не мог оставаться безучастным и помчался в контору Магнуса, чтобы договориться по поводу наемников. Мало-помалу он начал рассчитываться с дядькиными долгами, в том числе и со шведом. Эти выплаты, стоившие ему почти половину жалованья, по сути, и явились причиной нехватки денег для покупки лучшего кольца.

Ни минуты не колеблясь, прусс решил, что рассчитаться с кредиторами важнее, чем дорогой подарок. Ведь первое было делом чести, а второе Пес счел поправимым в другой раз. Даже начав платить кредиторам, он умудрялся кое-что откладывать на обещанный подарок любимой. В конце концов, у склонных к недоверию господ, которые ссужали деньги дяде, появилась уверенность, что должник никуда не сбежит и выплатит им долг с процентами.

Магнус, по-видимому, никогда не покидавший свой кабинет, с улыбкой кивнул Гектору. Сейчас для капитана наемников начиналась лучшая пора – война не только не приносила ему горя и страданий, а, наоборот, несказанно радовала и обогащала.

Предчувствуя тяжелую обстановку, Магнус выписал из Скандинавии еще добрых сотни две викингов для Кёнигсберга. Тридцать из них останутся в гарнизоне замка, остальные пойдут на битву. Тогда Пес попросил шведа передать Тронду и Гуннару, что он их не забыл и почтет за честь сражаться с ними бок о бок против врага.

Еще через неделю в город, как обещал фон Плауэн, действительно прибыл отряд английских лучников в количестве пятидесяти человек. Все они имели одинаковую форму – свободные белые рубахи, поверх них ливреи в вертикальную зелено-красную полоску и такие же полосатые короткие штаны, подхваченные тесемками чуть ниже колен.

Спешившись, стрелки привязали лошадей и что было духу помчались искать своих земляков – шотландцев, которые в небольшом количестве облюбовали город. Но сами горожане считали их людьми второго сорта, поскольку, кроме как пить да дудеть на своих волынках, те ничего больше не умели. Поэтому селили их чаще в подвалы, в результате чего за ними закрепилось прозвище – «подвальные шотландцы».

Один из англичан выкрикнул что-то на своем языке, из чего Пес понял только «МакГарви собака… за короля… рыжая собака… убью», и все лучники гурьбой, сломя голову, кинулись проверять подвалы.

К вечеру почти все стрелки вернулись в крепость с синяками и кровоподтеками, но довольные и пьяные. На ужине они еще добавили вина и прямо в столовой стали громогласно распевать свои героические песни. Йоганн объяснил Псу, что англичане всегда отличаются таким своеобразным поведением первые несколько дней, но потом, опомнившись, ничего подобного больше себе не позволяют.

Из всех лучников выделялся только их командир – пожилой усталый мужчина, по чьему виду можно было судить, что насмотрелся он в своей жизни всякого. Никакое веселье его не интересовало. Главный стрелок маленькими глотками пил вино и закусывал куском хлеба, обмакивая его в пряную мясную подливку.

Неспешно допив, командир привстал из-за стола и, аккуратно перешагивая через своих подчиненных, в хаотичном порядке развалившихся на полу и лавках, вышел из трапезной. Гектор последовал за ним: ему вдруг стало интересно понаблюдать за таким непохожим на других человеком. Он сильно отличался и от своих спутников. Его будто что-то заботило – взгляд усталого воина, казалось, был устремлен в пустоту.

– Капитан, вы говорили с братьями, откуда знаете немецкий? – Пес настиг англичанина на крепостной стене, когда тот всматривался куда-то вдаль. – Вы чем-то опечалены? Меня зовут Гектор Бронте, серый брат ордена.