Летописи миров - Александр Федоренко

Темно-зеленый дракон развернулся, выполняя мысленный приказ полковника, и вновь устремился к Вратам, ведущим в Весту. Картус не смог бросить своего предводителя, не смотря на того повеление. Все что нужно он передал и Киану, и Дрендому, хотя бедняга Хольман чуть не надорвался, от бешеных перегрузок, и теперь стремился успеть обратно на поле боя. Но, едва вылетев из врат, они нарвались на магический удар такой силы, что не успевший набрать высоту Хольман, кубарем рухнул вниз, едва не грохнувшись о землю. С трудом, оправившись от удара, он понесся туда к ущельям Унгората, где последние воины еще вели бой.

Полет вышел какой-то дерганный и кривой, дракона бросало из стороны в сторону, он то и дело терял высоту, но эта неловкость, спасла им жизнь, ибо бьющие с земли молнии, и сгустки плазменного огня, не попадали в цель. Неуверенный полет, превратился в отчаянную атаку, разъяренный дракон полыхнул огнем, и пошел в пике, поливая пламенем, вражеские массы на плато, Картус разрядил последний кристалл, и когда с кончика копья сорвался пучок тонких извивистых молний, принялся орудовать им как обычным оружием. От магии творимой тут трещал воздух, и волны от разрядов то и дело прокатывались по плато. Затем полковник узрел как темные массы Мрака, закрыли горизонт, и начали приближаться, охватывая мир. Их подхватил вихревой поток и куда-то поволок. Последовала серия вспышек, раскаты грома, и затем сознание полковника поглотила темнота.

Потом он не мог вспомнить, сколько времени минуло, с тех пор как израненный Хальман едва вынес его полуживого в этот незнакомый мир. Он только захоронил внутри глубокой пещеры, останки своего боевого друга дракона. В душе осталась лишь пустота и великая печаль от утраты. Казалось бы, столько столетий его род "Дракиров" был лишён своих верных, высоко парящих друзей. И вот лишь с приходом нового императора, дракиры вновь получили возможность подниматься в небо на своих практически неутомимых, носителях. А теперь… Теперь всего этого не стало. Закидав камнями драконью упряжь, и свои доспехи, в одной лишь кольчуге, и мечом за спиной, Картус покинул горы, и двинулся в долину. Там он встретил свой первый караван, остановившийся наполнить бурдюки водой. Люди встреченные им здесь, ни чем не отличались от племен Хрутара, разве что все были светловолосы и бледноваты кожей. Жестами, объяснив охране что хочет переговорить с хозяином каравана, Картус вынул свой меч и воткнув в землю, стал ждать. Вскоре появился, толстый купец, в дорогих одеждах, он пришел в сопровождении двух высоких воинов, облаченных в кожаные доспехи, и шерстяные плащи. Сумев при помощи жестов убедить купца, проверить его, полковника боеспособность. Тот жестом указал на воинов, которые уже сбросили плащи и обнажили кривые ятаганы. Выдернув свой темно-синий клинок, полковник быстрым, текучим движением атаковал первого воина, одновременно нанося удар ногой под дых, второму. Еще несколько секунд схватки и все окончено, охранники, тяжело дыша, лежат на земле, выпавшие из рук ятаганы валяются неподалеку. Так Картус получил свою первую работу.

Первое время он ходил с этим караваном, затем, попадя в большой город, и чтобы обеспечить себе более-менее, нормальное существование полковник нанимался в охрану других караванов, или сопровождал семьи знатных людей, пока один из таких сопроводимых не предложил ему возглавить охрану своей крепости. Тоска стала мучить полковника чуть меньше, он увлекся новыми заботами и Диарой — дочерью Лорда Хинрада. Жизнь пошла совершенно по иному руслу, но Картус верил и ждал своего часа…

Оминув закованных в железо пару выживших носорогов, тысячник во главе уцелевшего десятка ворвался в пеший строй эльфов и их союзников. Уклоняясь от летящих стрел, рубя на право и налево, они заставили перворожденных дрогнуть. Ибо, учитывая свое бессмертие, остроухие ох как не хотели гибнуть. Затем в его памяти остались, только громкий раскат грома, и серия вспышек, и уже покидая пределы мира, он ощутил удары копий по крупу коня и ему самому… Харей, сразу из схватки, очутился на берегу моря, нового мира, вначале он опешил, уселся на камень, и долго ошарашено крутил головой. Раны на теле и голове не давали сосредоточиться. На нем ведь не было знаменитых темно-синих доспехов, что носили легионеры, и наездники на датаридах. Он так бы, наверное, и истек кровью на морском берегу, не обнаружь его, морские скитальцы, высадившиеся попонить запасы пресной воды.

В смутном кровавом тумане он увидел нескольких воинов в кольчугах, странного плетения. И сквозь грохот в ушах различил чужую речь. Что-то прохладное ему лили на лицо, обтирая тряпицей, затем перевязали и куда-то понесли. Придя в себя, он видел только ясное синее небо, парящих чаек и альбатросов в нем. Скитание начиналось…

Маленький отряд, ведомый Менгафаром, с набега налетел, на конных воинов Сил Света, Им не помешали не выставленные копья, ни стрелы, пускаемые из-за спины конников, эльфами-лучниками. Ведь последний в жизни порыв, делает человека быстрее и неуязвимее. На ходу, подхватив пилум, кого-то из погибших легионеров, Менгафар метнул его в предводителя всадников. Затем выхватил меч, и прикрываясь круглым щитом, обрушил серию ударов, на зазевавшегося противника. Тут над головой громко громыхнуло, глаза ослепила яркая вспышка, и полковник, выронив щит, закрылся рукой, продолжая отмахиваться мечом.

Конь послушный управлению только ногами, скакнул в сторону и… Все завертелось, поплыло, в ушах грохот, в глазах туман, очередной скачок коня и новая яркая вспышка…

На лице все еще хмельное веселье, враг пятится, Менгафар, вновь заносит руку с мечом для удара, и вдруг видит перед собой перекошенные от ужаса совсем другие лица. Он хватается за поводья, и грозно озирается по сторонам, затем задает вопрос:.

— Где я, и кто вы?

В глазах застывших перед ним людей, Менгафар видит непонимание и страх. Вперед вышел мощный воин, в кожаных доспехах, с нашитыми на них, медными бляшками. Он угрожающе вскинул два кривых меча, и жестом пригласил Менгафара к поединку, видимо посчитав, что тот пришел с угрозой. В родном племени, тысячника, на такие вызовы привыкли отвечать немедленно и без слов. Он усмехнулся слез с коня, и занеся окровавленный меч для удара, стал в стойку.

Поединок был коротким, Менгафар хоть и уступал в возрасте и скорости, своему неожиданному противнику, но опыт бесчисленных схваток, дал о себе знать. Весь в крови, без шлема, волосы развеваются на ветру, в глазах еще не угасшая, холодная ярость, идущего в последний бой воина, таким его и запомнили люди кочевых племен степей Маграда. В тот же день, он стал племенным вождем, потому что как оказалось, именно вождя он только что поверг. А согласно законов племени, сильнейший становится правителем.