Корсары по крови - Павел Береговой

— Значит, мои чуткие уши меня не подвели, это был ты! Я услышал, как шуршит песок во тьме под чьими-то подошвами!

— Том, завтра с утра соберём совет капитанов. Нужно обсудить, что делать дальше. Я бы хотел, чтобы ты возглавил один из кораблей.

— Я бы предпочёл остаться помощником на флагмане, но если ты настаиваешь…

— Да. Я настаиваю. Нужно выбрать капитанов ещё на два новых драккара, наш флот растёт, а по-настоящему проверенных людей, способных возглавить экипаж, очень немного. Да ты сам знаешь… Если мы не будем управлять дружиной твёрдо, могут быть неприятности. И надо решить, что делать с добычей. Мы стали чересчур богатыми, но золотом и серебром сыт не будешь…

— Ха! Ну что корсары обычно делают с добычей? Делят на всех членов экипажа, расплачиваются с кредиторами, платят губернатору и королю доли, чтобы не вмешивались. Иначе можно закончить свою жизнь на рее… И снова выходят в море на поиск сокровищ.

— …проматывают за несколько дней, растрачивают в тавернах и кабачках, — в тон ему продолжил я. — А купцы получают хорошую прибыль от действий пиратов, но они, по сути, такие же воры, потому что обвешивают, обмеривают, обсчитывают…

— Можно, как чаще всего и делаем, продать на Тортуге или вновь найти покупателей в других колониях. Были бы сокровища, а уж охочих купить…

— Но мы же не обычные корсары, мы стремимся жить как викинги, то есть одной семьёй, по сути. Для большинства пиратов настоящее сокровище — это не золото и не серебро, а радости повседневной жизни лихих морских разбойников. Многие из людей, присоединившихся к нам, ещё слишком ожесточены, чтобы ощутить всю прелесть того, что мы им предлагаем… Мне рассказывали, что кто-то из наших новобранцев мог вырезать сердце человеку и заставить другого съесть его. Джеф Рош, например, брал большую бутыль и пивную кружку и ходил вооружённый по улицам, заставляя людей выпить с ним, а если они отказывались, он в них стрелял или резал ножом.

— Должны же мы хоть чем-то отличаться от других! Но с другой стороны, наши предки тоже, знаешь ли, неженками не были, и…

— Я понимаю. Если понадобится, я тоже не колеблясь окунусь в кровь. Но боюсь, что мы очень уж отличаемся, и этого нам кое-кто не простит.

— Ты имеешь в виду, кто-то из наших парней? Или кто-то в колониях решит, что мы подаём дурной пример настоящей сплочённости общей идеей, и…

— Я имею в виду и то, и другое. И ещё третье, о чём мы пока не имеем ни малейшего понятия, но которое может в любой момент выскочить на передний план.

— Да-а, — задумчиво согласился Том. — Всё не так-то просто, как мне казалось. Я думал, стоит лишь найти следы предков, воодушевить потомков норманнов, и…

— Вот именно. Это самое «и», которое ты себе представлял, может оказаться не совсем таким, которое хотелось бы увидеть нам.

Мы с Томом замолчали. Дальнейшее было понятно и без слов. Нам следовало крепко подумать, как обезопасить наше будущее от угрозы. Возможно, ошибкой было то, что мы слишком увеличивали свой флот. Для обычных пиратов, которые сегодня союзники, а завтра будут резать друг дружке глотки, это отлично, когда несколько кораблей нападают и действуют вместе. Но долго ли держатся такие союзы обычно? То-то и оно.

А у нас уже сотни людей в дружине, не считая аборигенов острова Дракона, — и каждый может оказаться предателем.

Всё же предкам в чём-то было проще. Все дружинники-скандинавы были выходцами из одного рода. У нас же только часть воинов могут с полным на то правом считаться таковыми. По сути, лишь родичи Тома, южные потомки викингов, островитяне Дракона…

Утром на небольшой, заросшей тропической травой поляне возле хижины Тэйкеху собрались Хэнсон, почти тотчас же избранный капитаном нового корабля, капитан «Греттира» Бутен, капитан «Сольвейга» Харрис и ещё пять капитанов, остальные первые помощники, а также Килинг — боцман «Вегейра» и в определённом смысле главный боцман всего флота. Капитаном ещё одного присоединённого к флоту корабля был избран Торольф, первый помощник капитана «Греттира», бывалый моряк из тех, кто был с нами изначально. Сам Тэйкеху, Тарна, хранитель Гунгнира и ещё трое вождей-островитян восседали в кругу на правах равных, хотя флотоводцами не являлись.

Теперь наш боевой флот состоял из десяти судов. Их могло быть и больше, но мы имели возможность выбирать и потому уводили домой, на остров, только самые крепкие и мощные трофеи. Более всего подходили фрегаты, во всех отношениях они устраивали нас. В любом случае с разрастанием флота следовало повременить. К племени островитян менее чем за год присоединились добрых восемь сотен мужчин. А с моряками-туземцами набиралось до полутора тысяч воинов. С женщинами, детьми и прочими, остававшимися на берегу, — более пяти тысяч. Немногие колонии могли похвастаться таким количеством народу, а уж городов с таким или большим населением в Карибах имелось немного, раз-два и обчёлся.

Нам, вождям этого племени, вновь предстояло определиться с прокладкой курса на ближайшее время.

— Багамы! Они идеально подходят для нападения на испанские суда, идущие из Мексики, — предлагал Бутен. — Правда, большинство из них подвергаются нападению уже в проливе между Кубой и побережьем континента…

— Некоторые пираты используют Багамские острова для атак на корабли, идущие из Бостона и других портов английских колоний на севере континента, — поддерживал его Харрис.

— Ещё один вариант — отправиться на юг, к побережью Венесуэлы, чтобы там нападать на корабли, везущие слоновую кость, золото и рабов. Караваны идут в Маракайбо, Панаму и…

— Сначала Багамы! — высказался я. — Для меня это решено. Рабы нам не нужны. Плантаций мы заводить не собираемся.

— Багамы, — поддержал Том. — Но и об осторожности не стоит забывать. Эти воды не место для лёгких рейдов, там полно крупных хищников вроде нашего заклятого друга Чёрного Пирата. Не хочется рисковать зря и попасть к нему в лапы. Приходится признать, что его чёрный фрегат сильней любого нашего, отдельно взятого.

— Мне рассказывали, как однажды был атакован пиратский бриг капитана Роуленда как раз в этих водах, — поддержал Харрис, — половина команды которого была мертвецки пьяна. Капитан брига не дотягивал до славы капитана «Чёрного ангела», но тоже отличался изрядной жестокостью и, как говорили, хорошим чутьём. Однако погиб во время нападения на него испанских кораблей от картечи, которая попала ему прямо в шею. Один из матросов его команды увидел, что Роуленд погиб, бросил тело в воду, чтобы оно не досталось врагу на потеху, и поклялся довести дело до конца.