Необузданная сила - Шон Уильямс

— Ты была права, Юнона. Это был Дрексл.

Она посмотрела через плечо прежде, чем ответить. ПРОКСИ сидел на месте второго пилота, все еще пытаясь проникнуть во планетарный компьютерный интеллект. Koтa, вне всяких сомнений, снова спал.

— Ты думаешь, что Дрексл видел тебя?

— Я уверен, что видел. Но не волнуйся. Я думаю, что я добрался до него прежде, чем он сообщил обо мне имперцам. Ситуация под контролем.

«Под контролем», подумала она. Что он подразумевал под этим? Что Дрексл и его подчиненные были мертвы? Это вызвало боль в ее животе. Сколько существ убил Старкиллер, выполняя свои миссии? Было ли что-то, стояще такого большого количества смертей?

ПРОКСИ что-то сам себе бормотал, но она игнорировала его. Новый сигнал комлинка трещал от электромагнитных помех.

— Я у пушки, — пытался сказать ей Старкиллер. — Я только должен пообщаться с небольшой охраной.

— Хорошо, — сказала она. — ПРОКСИ получил доступ к планам верфи. Как только ты закончишь с имперцами, ты не должен пытаться менять конфигурацию пушки, чтобы стрелять в верфь.

— Это хорошо. Я не хотел бы нацеливать эту штуку голыми руками.

Она была не в настроении для шуток.

— Удачи.

— Спасибо.

Она вздохнула и откинулась назад в кресле. Она испытала неловкость от краткого разговора. Необходимость поддерживать маску утомляла ее. Она не знала, как долго она сможет делать это.

— Мое первичное программирование? — произнес дроид. — Я запрограммирован, чтобы убить моего хозяина.

— Что такое, ПРОКСИ?

— Я попробовал множества стилей и тактик, но я продолжаю подводить его.

Юнона раскрыла глаза удивления. Дроид в замешательстве стоял у места второго пилота.

Она помахала рукой перед его фоторецепторами. Он посмотрел на ее и затем отвернулся в сторону.

— Хорошо, если вы думаете, что это поможет… — сказал он.

— ПРОКСИ, что означает твое «хорошо»?

— Я предполагаю, что вы могли получить доступ к моему основному процессору…

Дроид внезапно двинулся твердым шагом. Его фоторецепторы мерцали, отливая ярко-кровавой краснотой одного из его учебных аватаров — телом красно-кожего забрака.

— ПРОКСИ, с кем ты разговариваешь?

Дроид повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Да. Я уже иду. Только несколько свободных концов, чтобы иметь дело с…

Юнона отодвинулась от него слишком поздно, поскольку ПРОКСИ схватил ее своей рукой.

Ученик стоял на вершине насыпи жутко пахнущего органического мусора и рассматривал суперсооружение пушки. На Раксус Прайме строились возможно самые большие активы Империи звездные разрушители, которые охраняли космические окраины и подавляли многочисленные мятежи. Он стоял достаточно долго, чтобы выбрать лучший маршрут по сооружению. Ближний периметр закрывал его от охранных дроидов, блуждающих поблизости. Автоматически настроенная пушка стреляла черех определенные постоянные интервалы. Имперские сухопутные войска, очевидно, не опасались серьезного нападения, поскольку переходы внутри здания не были даже огорожены. Избавившись от орудия, он мог фактически спокойно уходить.

Множество ходоков, перемещавшихся по внутреннему периметру могли бы создать проблемы, напомнил он себе. И он должен был найти диспетчерскую пушки прежде, чем кто-то догадается, что он замыслил. Потребуется много дней, чтобы снова запустить огромный линейный ускоритель, необходимый для производства, поставляющего гигантские металлические «пушечные ядра» на орбиту…

Будь быстр, сказал он себе. Это было решением. Не думай слишком много ни о чем. Позволь своим инстинктам вести тебя.

Его инстинкты не очень хорошо работали в других аспектах его жизни, но, по крайней мере, он был все еще жив. Он доверял им последний раз на службе своего далекого Учителя.

— Мой Учитель — не трус, — сказал он Шаак Ти.

— Тогда, почему ты здесь? — спросила она.

Поскольку он мог сделать это, а его Учитель не мог. Это было единственным ответом, который он принимал. Его не знали, и было маловероятно, что он привлечет внимание. Он мог бы даже, однажды, стать более сильным, чем его Учитель — хотя эта мысль казалась почти нелепой. Сколько людей и джедаев бросало вызов Лорду Вейдеру? И все потерпели неудачу. Что делало его особенным?

А потом было видение, в котором он видел серьезно раненого Дарта Вейдера. В настоящем или будущем оно убедительно демонстрировало, что Темный Повелитель был весьма уязвим. Человеческая плоть лежала под маской и броней. Ткань, в конечном счете, смертна.

Но напавший на Темного Повелителя в том видении также умер. Именно так это, казалось, произошло. Умершие становятся более сильными, чем когда-либо, если можно верить словам Императора. Возможно, они были ложью. Возможно, это видение было лишь фантазией. Он не мог сказать, но от этого уютнее не становилось. Ничто не прочно. Никакая тирания не длилась вечно.

Тем временем, у него было дело, которое надо закончить.

Не думай, напомнил он себе. Только делай!

С включенным световым мечом он прыгнул сверху вниз с груды мусора в гущу имперцев.

Кромешная тьма бессознательности медленно уступала иррациональному фантастическому ландшафту, скомбинированного из лесов Фелуции, Kaшиика, и Каллоса. Эти три мира теперь так перепутались в сознании Юноны, что она не могла воспринимать их в отдельности друг от друга. Точно так же человек, которого она преследовала среди деревьев, возможно, был ее отцом, Кота, или более взрослым Старкиллером. Она не могла убедиться в этом, пока не догнала бы и не развернула его.

Преследование казалось бесконечным. Его темп абсолютно соответствовал скорости ее движения. Как бы она не старалась ускориться, он никогда не становился ближе, но также и никогда не удалялся. Он, казалось, вел ее куда-то.

Также, как и сначала, она была в отчаяниии от невозможности поймать его. Он пробежал сквозь плотную стену молодых деревьев, и когда она последовала за ним, она оказалась на берегу широкого озера. Человека, которого она преследовала, нигде не было видно. Ее внимание было привлечено массивным, кубическим строением, опирающимся на деревянную платформу в центре озера. Строение, казалось, было сделано из твердого камня, без каких-либо окон или дверей. Оно было настолько большим, что облака скользили по его верху. Деревяная платформа, возвышающая его над водой была, очевидно, очень стара. Она прогиналась под весом гигантского каменного куба. Она могла услышать ее скрип с того места, где стояла на берегу. Как раз, когда она рассматривала его, две из опор раскололись и рассыпались. Куб, потеряв равновесие, сдвинулся в том направлении, затем две крайних секции куба оторвались и с плеском ушли в воду.

«Сейчас оно упадет в озеро», сказала она себе. И это было очень плохо. Почему это была плохо, она не знала точно, но была полностью уверена в этом. Стащив свою куртку, который она носила в этом сне, даже при том, что она потеряла ее во время заключения на «Эмпирикале» — она разбежалась и прыгнула в воду, плывя к центру озера.

Она должна была восстановить платформу и помешать кубу разрушиться. Это было единственной мыслью, которая наполняла ее сознание. Но как раз в то время, когда она еще плыла, другая деревянная опора треснула. Куб снова переместился, и еще больше его кусков упало в воду. На нее накатились волны. Она задохнулась, поскольку вода залила ей нос, но продолжала плыть.

Скрипы и стоны ломающегося леса становились громче. Разрушение опор походило на взрывы гранаты вокруг нее. Камни дождем падали в озеро, бросая ее из стороны в сторону. Треск наполовину стих, она попробовала посмотреть, куда она плыла, но огромный каменный куб был невидим за поднявшимися волнами. Она потерялась, и все скоро разрушится, если она сейчас не найдет туда дорогу.

Чья-то рука опустилась, чтобы помочь ей. Она ухватилась за нее, не зная, кому она принадлежит. Пальцы были сильными и теплыми и подняли ее так легко, как если бы она была маленьким ребенком. Она выскочила из воды и стояла теперь на твердой почве. Человек, который помог ей, столя рядом с ней, как гигант. Солнце находилось прямо за его головой, поэтому она все еще не могла разобрать, кто это был.

Смотря на него искоса, она попробовала рассмотреть его лицо. Оно плавилось и изменялось, она пыталась остановить это. Он уменьшался и темнел, а потом принял облик ПРОКСИ с красными пылающими фоторецепторами, котрый протягивал к ней руки.

Она закричала и отступила в воду. На сей раз она не возвращалась, и была рада позволить темноте забрать ее.

ОПУСТОШЕНИЕ. РАЗРУШЕНИЕ. СМЕРТЬ. Это — то, что я приношу всюду, думал ученик, куда иду. Десять штурмовиков, сто, тысяча… число не имеет значение. Безликие, бесперспективные, доступные, они всегда одинаковыми являются мне.