Буду твоей женой - Александра Салиева

собственное состояние постепенно приходило в норму. И всё равно вздрогнула от неожиданности, когда в боковое окно постучали.

Чуть сердце в пятки не ушло!

Но стоило понять, кто именно находится с той стороны, как тут же с облегчением выдохнула. На секундочку. Господин прокурор — хмурый и суровый, явно был не в духе, и, как обычно, не стал обременять себя верхней одеждой. Зато был в пиджаке.

И да, ещё разочек постучал по окну костяшками пальцев, вопросительно выгнув бровь в ожидании.

Я ж так и не открыла!

Забылась. А ещё немножечко засмотрелась. Вместе с противоречивой мыслью о том, как же я рада его видеть, хотя он — последний, кого бы я хотела встретить в такое время и в таком месте после всех своих случившихся заслуг. Всё-таки открыла. Не только замки, но и дверцу.

Морозный воздух вмиг пробрался в салон. Дышать стало легче. Хотя и тогда в горле как застряло.

— Добрый вечер. А ты… здесь… как? — проговорила едва ли внятно и связно, но как уж смогла.

Менее хмурым и суровым Роман Владимирович не стал. Дверь открыл пошире. Приблизился.

— Ты обещала мне написать, — укорил, вопреки внешнему облику, вполне мягко. — И не написала.

В его словах имелась определённая правота. Вот и вздохнула, промямлив себе в оправдание:

— Спать я ещё не ложилась.

Так себе вышел аргумент. Хорошо, что попрекать меня и этим он не стал. Обхватил мои колени, развернув к себе, и каждую из расстёгнутых мной застёжек на зимней куртке сам застегнул. Неторопливо. Спокойно. Методично.

А затем…

— Иди ко мне, — заявил.

И сам же меня из-за руля вытянул. После того, как оказалась на улице, и тогда не отпустил. Притянул к себе ещё ближе. Склонился к моим губам, прижимаясь своими губами, и глубоко вдохнул, зарываясь пальцами в мои волосы, обхватив за затылок, удерживая в нужном ему положении. Нет, вовсе не для того, чтоб поцеловать. Пробу взял. И анализ нужного итога дался ему быстро.

— Откуда коньяк взялся?

Опять стало неловко. Но оправдываться вновь не стала.

— Из багажника, — призналась честно, махнув рукой в указанном направлении.

Господин прокурор шумно выдохнул.

— А телефон твой где? Выключен.

Настал мой черёд вздыхать.

— Батарея села, — указала на пассажирское сидение, где валялся гаджет.

Роман Владимирович проследил взглядом за моей рукой. Меня слегка пододвинул. Телефон забрал. Выключил фары и заглушил двигатель.

— Ключ? — уточнил, убирая мой телефон в карман своего пиджака.

— У меня в кармане, — созналась и в этом, доставая то, о чём шла речь.

Он кивнул и захлопнул дверцу. Брелок у меня тоже забрал. Патрол сверкнул огнями вместе с характерным звуком, оповещая о блокировке сигнализации. А меня перехватили за руку, потянув к другому стоящему вблизи автомобилю. Почувствовала себя провинившейся школьницей, которую ждало грозное наказание, потому что домой вовремя не явилась, и родители сами забрали её в самый разгар вечеринки.

А ещё…

— Как ты меня нашёл? — озадачилась.

— Твой отец поделился данными на машину.

Если бы услышала что-нибудь о том, как он пробил моё местоположение по номеру телефона, раз уж сим-карта на месте, я бы удивилась намного меньше.

— Папа? — затормозила, уставившись на мужчину округлившимися глазами.

По его губам скользнула усталая улыбка.

— Раиса Павловна позвонила и сказала, что беспокоится, потому что к тебе кто-то приходил, оставил конверт, и потом ты очень расстроилась. Прихватила с собой конверт и мусорный мешок, а затем в спешке куда-то ушла, не сказав никому, куда именно, — пояснил.

Хотя понимания во мне и тогда не особо много прибавилось.

— Откуда у неё твой номер? — изумилась.

— Никита взял у Матвея, — снисходительно усмехнулся Роман Владимирович.

До его Паджеро оставалась лишь пара шагов, но он не стал меня принуждать их сокращать. Лишь терпеливо ждал, когда я осознаю весь масштаб произошедших за этот вечер событий, причём не только с моим непосредственным участие. И в итоге я сама их сделала.

— Я бы вернулась раньше, но… — тоскливо улыбнулась, — не смогла уехать, — опустила голову.

— Это я уже понял, — отозвался мужчина.

Открыл для меня дверцу с пассажирской стороны. Но я не поспешила пользоваться негласным приглашением. Вспомнила ещё раз всё то, что предшествовало этому. Былая горечь снова вернулась. Комом застряла в горле. В том числе и по поводу собственной безответственности.

— Не стоит оставлять тут Патрол, — выдохнула тяжело.

Ни с чем иным не нашлась. Да оно и не требовалось.

— Мы и не будем его тут оставлять. Дождёмся кое-кого. Помогут с перемещением. Потом все вместе поедем, — сообщил. — У ребят вызов, так что это займёт час или два. Здесь пока побудем. Хорошо?

В очередной раз поразилась, как этому мужчине удаётся сохранять самообладание практически в любой ситуации и быть таким предусмотрительным.

— Хорошо, — согласилась.

А ком горечи в моём горле лишь усилился. Чуть не подавилась им. Но потом напомнила себе и о том, что пока я тут страдаю без особых оснований, стоящий рядом может переохладиться и замёрзнуть. Хотя и тогда не стала усаживаться в салон. Обняла его. Так крепко, как только хватило собственных сил, ведь чем сильнее объятия, тем слабее всё остальное, тем более, когда в ответ обнимают не менее крепко. И попросила тихонько:

— А можем подождать вместе? — приподняла голову.

Не особо точно выразилась. Но Роман Владимирович всё прекрасно понял.

— Конечно, — улыбнулся мягко.

Дверцу с передней пассажирской стороны закрыл. Другую открыл. Ту, что вела на заднее сиденье. Меня так и не отпустил. Вместе со мной там устроился. Вот тогда и настал черёд того самого вопроса, который, если уж на то пошло, я ожидала от него с самого начала.

— Расскажешь, что произошло?

В салоне Паджеро было также жарко, как и внутри Патрола, поэтому заново расстегнула все застёжки на пуховике, от него самого тоже избавилась. Прижалась к мужчине плотнее, удобно устроившись щекой на его твёрдой груди. Только после того и решилась рассказать. Никакого смысла умалчивать всё равно не было, с учётом, что ему бабуля уже и так поведала из беспокойства.

— Бывший заходил. Чеки по расходам на свадьбу принёс. Видел меня с тобой, когда ты меня привёз домой. Сказал, что я… — слово «шлюха» в последний момент, но проглотила, решив оставить при себе, — ничем не лучше