Девочка и призрак - Ханна Алкаф

воздух ртом. Слова, казалось, завращались быстрее, так быстро, что ей пришлось сесть, чтобы не упасть. – РАХМАНА. И НОРАИНИ.

– В чём дело?

Она вздохнула:

– Так тебя зовут, Розик. Имран. – Она указала ему на имя. – А так…

– Ну?..

– …так зовут моих родителей.

– Сурайя?

Она обернулась.

На вершину холма поднялась мама. А рядом стоял едва различимый и слабо мерцающий в угасающем лунном свете призрак. «Низенькая женщина, – догадалась Сурайя. Слова Розика прозвучали в её голове эхом. – Круглая и пухлая. С улыбкой, от которой лицо сморщивается и глаза скрываются в двух тоненьких щёлочках…»

Но был там и другой призрак.

И Сурайя вдруг поняла. Поняла всё: мамину постоянную боль и усталость; сутулость её поникших худых плеч; печаль, которая притаилась в глубине глаз; почему она держала дочь на расстоянии вытянутой руки. Ведь сейчас с мамой был полупрозрачный маленький мальчик, не старше двух лет, с копной тёмных волос и огромными глазами, горящими светом звёзд и страхом. Он сидел у неё за плечами на спине, обхватив мамину шею ручонками, словно не хотел её отпускать.

Её брат.

Имран.

– Как ты поняла, где нас искать?

Они опустились на колени у могилы Розика (могилы Имрана, могилы её старшего брата). У Сурайи закружилась голова от этого открытия. Призрак ведьмы изящно восседал на пне неподалёку, расписной саронг с цветочным узором ниспадал на корни. Призрак брата смотрел на Сурайю настороженными, внимательными глазами.

– Мать твоей подруги… она мне позвонила. – Хриплый и печальный, голос совсем не походил на мамин. – Она сказала, что вас обеих не могут найти. Что дочь не отвечает на её звонки. Сказала, что вы точно были возле Гуа Мусанг. Пока я туда добиралась, она позвонила снова и сказала, что вы сняли деньги на заправке недалеко отсюда. Тогда-то я и поняла, куда вы направляетесь и… – мама сглотнула, – и что вы, судя по всему, ищете.

– Расскажи, как всё было, мама.

Она устало вздохнула.

– Твой отец недавно умер, – начала она. Голос скрипел, словно дверь, которую давно не открывали. – Ты была совсем малюткой, и я валилась с ног от усталости. Мы приехали сюда, к моей матери. Я думала, что она мне поможет. Поможет нам. Напрасно я надеялась. – Она замолчала, собираясь с силами. – Я уже давно знала про её колдовство, но подумала, что она наконец отложит свои дела в сторону и в кои-то веки позаботится о семье. Кроме того, ведьма из неё была так себе.

– Ну это уж извини! – Голос призрачной ведьмы был полон возмущения.

Мама пропустила её слова мимо ушей.

– Она пыталась, но ей удавались лишь мелкие заклинаньица да заговоры. Помнишь, однажды ты уверяла, что больна, и закатила такую истерику, когда мы сказали, что с тобой всё в порядке? Врач дал тебе витамины. Ты приняла их за лекарство, название которого было написано на коробочке, хотя они таковым не являлись. Они были фальшивкой, маленькой ложью, призванной убедить тебя, что тебе полегчает. Именно такой ведьмой и была твоя бабушка. Людям становилось хорошо от мысли, что её заклинаньица действуют. Так что то, за что они платили деньги, было не более чем фальшивыми таблетками, благодаря которым они чувствовали себя лучше.

– Хмм! – Ведьма фыркнула. – Говори что хочешь, но я помогала людям. И при этом неплохо нас обеспечивала.

– А… что случилось с моим братом? – Сурайе пришлось выдавить из себя слова прежде, чем она растеряет мужество спросить об этом.

– Однажды вечером, когда я кормила тебя грудью и уснула рядом, он забрёл на пруд и утонул. – Мама произнесла это быстро и с усилием, словно не могла допустить, чтобы слова задержались на языке слишком долго. Мальчонка-призрак у неё на спине вздрогнул, будто вспомнив, как холодная-прехолодная вода закружилась в лёгких, выкачивая из него воздух и жизнь. – Когда я проснулась, простыня была влажной от молока. Кровь стучала в висках. Я сразу же поняла: что-то не так… – Сурайя потянулась, чтобы сжать мамину ладонь в своей. – Я совсем ничего не слышала. – Мамино дыхание стало резким, прерывистым, сдавленным неимоверной тоской. – Но ведь он должен был издать какой-нибудь звук, верно? Он же должен был закричать или заплакать. Такое нельзя не услышать. – Мама помассировала затёкшие плечи. Она смотрела на луну. – Я винила себя. А порой, поскольку это было проще, – её.

– Я должна была за ним присматривать. – Ведьма покачала головой, печаль накрыла её лицо, словно тень. – Не знаю, как я его упустила. Он только-только научился ходить. Он был шустрым, как плывущий по течению головастик.

– Но он же не плавал, как головастик, верно? – В мамином голосе не было злости. Он звучал ровно и странно бесстрастно. – Я не могла этого вынести. Я не могла здесь оставаться, и я уехала, забрав тебя с собой. Хотела начать новую жизнь там, где никто не знает, кто мы. Я понятия не имела, что она сделает. Мне даже в голову это не приходило, пока мать Цзин не сказала, что вы здесь, в Куала Гаджах. Вот тогда-то я поняла. Догадалась, что она с ним сотворила.

– Сотворила?! – возмутилась ведьма. – Я любила мальчонку.

– Тогда почему ты сделала то, что сделала? – В этот раз в голосе мамы была злость и такая горечь, что у Сурайи ёкнуло сердце. – Зачем ты превратила его в это… это… существо? Это чудовище? – Сурайя почувствовала рядом лёгкую дрожь и поняла: Розика ранили слова, столь легко слетевшие с маминых губ.

– Я думала, что так со мной останется его частичка. – Голос ведьмы был тихим, уставшим и, как никогда, дряхлым. – Что так я сохраню ему жизнь. Я просто следовала… рецепту. И не думала, что получится… это.

– Ты никогда не дружила с рецептами, – мама вытерла рукавом мокрый нос. – Почему ты просто от него не избавилась?

Ведьма удивлённо посмотрела на неё:

– Ты же знаешь, какая я запасливая. Дело уже было сделано, а это превосходный ресурс. – Она чопорно сложила руки на коленях. – Я нашла этому… ему… применение. И стала действительно хорошей ведьмой. И… – Она закашлялась, и за напускной важностью мелькнуло что-то мягкое, тёплое и располагающее. – Мне нравилось, что он рядом. Хоть он и не был… таким, каким я его помнила. Я была рада иметь при себе хотя бы его частичку.

– Мне жаль, что ты на это пошла.

– А мне нет, – произнесла Сурайя тихо, но с твёрдостью, которой сама от себя не ожидала. – Он мой лучший друг. Даже больше. Он… он часть семьи.

– И я часть семьи, – заметила ведьма раздражённо. – А ты никогда не навещаешь мою могилу. Ну