Тысяча молний в бензиновых лужах - Мария Сальватор

чтобы скрыть печаль в своей убитой душе. Я знал, что все, скорее всего, уже знают каждую подробность, поэтому не было смысла что-то скрывать. Я просто буду прокручивать каждое воспоминание, связанное с ней, каждое слово, каждое действие я буду пытаться ощутить на себе. Мне было тяжело и ужасно больно, я не мог находиться там и смотреть на то, как рушатся мои мечты и желания, поэтому я потихоньку спустился вниз, чтобы никто меня не видел.

Спускаясь по лестнице, я плечом к плечу столкнулся с Кругловой. Мне показалось, что она очень изменилась со вчерашнего дня. Глаза были опухшими и поблеклыми, кажется, она много плакала. Темные круги говорили о бесонной ночи, а дрожащие губы показывали ее волнение. Она смотрел на меня так, будто хотела дать ответы на все вопросы в моих глазах. Мне было стыдно за то, что она прочитала это. За то, что я не мог контролировать себя рядом с этой девушкой, только она могла понять, что со мной происходит, она делала это еще тогда, когда я не знал ее, когда просто писал ей днем и ночью, не подозревая о том, что по ту сторону экрана находиться Маргарита.

– Ильяс, – прошептала она.

Я вздрогнул, нужно было убраться подальше, чтобы не видеть этих глаз, чтобы не чувствовать ту боль, которая обжигающими рубцами оставалась на моем сердце, поэтому я отвернулся и пошел в другую сторону.

– Ильяс, – крикнула она мне вдогонку. – Остановись.

Я замер, будто не мог сделать еще один шаг. Меня буквально парализовало. Девушка подбежала ко мне.

– То, что говорят про тебя… Это правда, да? – отозвался я.

– Нет! – Громко сказала стукачка. – Ничего у нас с ним не было. Эти фото в группе недопонимание!

– Тогда почему все вокруг говорят об этом и подтверждают, что все видели лично?

– Между нами ничего не было, Ильяс. – Начала оправдываться девчонка, но я не понимал, зачем она это делает.

– Да? – я подошел к ней. – Тогда как ты это докажешь?

Зачем я остановился? Нужно было уходить как можно быстрее. Что она делает? Зачем оправдывается? Что хочет услышать? Зачем ты это делаешь, Рита? Нет, прошу тебя, только не ты. Ты нужна мне. Я не могу потерять тебя. Прошу, скажи, что это все ложь.

– Мне плевать, что все верят слухам, – прошептала Круглова. Слезы, как бы она не пыталась их удержать, покатились из глаз, разделяя лицо на равные части. – Никто не верит моим словам. Со мной все нормально, до тех пор пока…

Нет, не молчи. Говори дальше, ты не можешь сейчас остановиться на полуслове и уйти, как делаешь это всегда. Я прошу тебя, говори.

– Пока ты все еще веришь мне, – закончила девушка.

Почему ей так важно мое мнение? Почему важно то, чтобы я оставался рядом? Почему я был нужен ей? Столько вопросов, но нет ответов. Маргарите нужно было знать, что я верю ее словам.

– Все, что говорят про меня ложь. Я действительно отдыхала с девочками, откуда появился этот парень, я не помню, но, Ильяс… – речь стукачки оборвалась, потому что эмоции снова захлестнули.

Что я должен сказать? Верю ли я ей? Черт! Да, я верю. Я верю, потому что она стоит напротив меня и плачет. Она стоит и говорит мне, что ей все равно на остальных до тех пор, пока я верю ей. Эта девушка тоже испытывает чувства ко мне. Сейчас… Именно сейчас или никогда…

Я подошел к ней и крепко обнял. Такого поступка девушка явно от меня не ждала.

– Тише, Рит, тише, не плачь, пожалуйста. Я верю тебе, слышишь? – я взял ее заплаканное лицо в свои теплые руки. – Перестань. Я рядом, поняла? Перестань плакать, я никогда не поверю в то, что ты могла так поступить с кем-то, даже если это танцоришка Кудрявцев. Иди ко мне.

Я вновь вдохнул запах ее волос. Да, может быть, это глупо, но я верил ей, и большего мне ничего не нужно. Я был благодарен вселенной за то, что сейчас я стою и обнимаю девушку, которая мне дорога. Со дня нашего знакомства она была единственной из всех, кого я хотел видеть постоянно. Подумать только, парень, который постоянно издевался над всеми, сейчас стоит и обнимает девушку, которая подставила его, умоляя не плакать.

Все было так сложно, что я даже не мог логически оценить ситуацию. Сегодня я взглянул на нее с другой стороны. Но… почему я сделал это? Почему не смог уйти? Почему не мог видеть того, как она плачет? Не могу понять, почему… Но мне так захотелось, чтобы она знала, что я верю ей. Мне хотелось плакать еще громче, чем Маргарита. А когда она обняла меня в ответ, резко закружилась голова, сердце просило еще и еще, холодные мурашки пробегали по спине, я чувствовал ее сердцебиение. Мне казалось, что мы одни в целом мире… И будь моя воля, я бы ее не отпустил.

По большому счету, я должен быть счастлив. Рядом она, которая запала мне в сердце, но я не мог ощутить этого счастья. Его просто не было… Изо дня в день я думаю о ней… Пытаюсь сфокусировать свое внимания на чем-нибудь другом. Но… Я бессилен… Маргарита постоянно стоит у меня перед глазами… Ее прекрасные глаза… дрожащие, но безумно приятные губы… Боже… Я словно схожу с ума… Но в этот момент я понял одно: я не знаю, любит ли она меня.

– Рит, все будет хорошо. Я с тобой. Просто знай это, – сказал я.

– Я буду знать, – прошептала девчонка, все сильнее сжимая мою руку. – Как врачи отпустили тебя?

– Они не стали возражать. А если бы и возразили, то все равно бы не смогли остановить меня.

– Да? Почему?

– Потому что невозможно победить того, кто не собирается сдаваться!

И я был прав, она должна была доказать свою невиновность, чтобы никто не смел так оскорблять ее. Рита отступила от меня и молча развернулась, чтобы пойти обратно в помещение, но я не смог дать сделать ей хотя бы еще один шаг, не отпуская руки, я потянул ее к себе.

– Рита, – прошептал я.

– Да? – испуганно выдохнула девушка.

– Ты чудесная, – сказал, перебирая ее волосы.

Нас разделяли чертовы полметра, полметра невозможности. Эти проклятые полметра, которые портили все. Сердце бешено стучало, меня бросило в жар, а потом в холод, руки тряслись от волнения, дыхание сбилось. И я не успел ни о чем подумать, как мои губы сами коснулись ее. Они были горячими и требовательными, царапались подсохшей чешуйкой кожи, но мне нравилась и она, и потрясающая гладкая шея, которую я коснулся пальцами, вызвав у стукачки неожиданный глухой стон. Сердце мое билось все сильнее,